– Я вас ни в чем не обвиняю. Просто мне эта идея... разонравилась.

– Значит, отзываете лицензию? – спросил Одиссей с усмешкой.

– Нет, – ответил собеседник. – Передаю ее вам.

Одиссей перестал дышать.

– Серьезно? Но у меня нет денег, чтобы возместить расходы!

– Бог с ними, – повторил хозяин дома. – Берите все, что вы придумали, в охапку и делайте с этим все, что хотите. – Он подумал и добавил: – Кстати, я сомневаюсь, что вам удастся воспользоваться плодами своего труда.

Одиссей насторожился и отогнал эйфорию.

– Это еще почему?

– Потому что все участники проекта должны подписать разрешение на его обнародование, – ответил собеседник.

– Они подпишут! – уверенно пообещал Одиссей. – Мы же друзья!

Хозяин дома усмехнулся. Взял бокал с коньяком и допил остатки. Одиссей понял, что беседа окончена. Встал с дивана и покинул кабинет, не прощаясь с хозяином.

– Одиссей, царь Итаки, – пробормотал тот, когда дверь за гостем закрылась. – Кажется, именно он придумал трюк с троянским конем, сукин сын!

– Старая сволочь! – не остался в долгу Одиссей, когда отошел на безопасное расстояние от кабинета.

Выскочил из дома, сел в машину и резко рванул с места.

Когда я второй раз открыла глаза, штора на окне была отодвинута. Несколько минут я лежала неподвижно, глядя на крупный белый снег, оседающий на подоконнике. Красиво.

Я подняла руку, чтобы убрать волосы, упавшие на ресницы, и увидела, что резиновых браслетов на запястьях больше нет. Так же, как и разноцветных проводов.

Я спустила ноги на пол и минуту посидела в гаком положении. Затем взялась обеими руками за край матраса и медленно поднялась на ноги. Немного постояла, привыкая к тяжести своего тела, и пошла к окну. Шла я медленно, шаркая ногами, как столетняя старуха, но меня радовала даже такая малость. Я снова ощущала себя живой.

Немного кружилась голова, побаливали почки, давала знать о себе огромная ссадина на правом бедре. Но все это были такие пустяки, что не стоило даже говорить.

Я взялась за ручку, приоткрыла одну створку старинного двойного окна. Вокруг царило полное беззвучие, перенесенное в реальный мир из картины Питера Брейгеля. Зимний мир был закован в серо-голубые ледяные латы. Медленное движение падающего снега притягивало и завораживало. На руку упали несколько крупных снежинок и медленно растаяли, оставив прозрачные капельки воды.

«Это потому, что рука теплая, – подумала я. – А теплая она потому, что я живая. И не только я. Все мы живые».

Я прислонилась лбом к стеклянной створке и тихо засмеялась.

Холод прокрался в комнату незаметно, на мягких кошачьих лапах, и уколол кожу тысячью крошечных иголочек. Только сейчас я заметила, что на мне длинная голубая рубашка, которую я раньше никогда не видела. Наверное, больничная.

Я закрыла окно и пошла к двери, видневшейся в стене. Открыла ее, осмотрела небольшой аккуратный санузел.

Подошла к раковине и взглянула в зеркало.

– Привет, – сказала я своему отражению и помахала рукой.

На меня смотрело незнакомое лицо с испуганными, ввалившимися в черноту глазами. Господи, до чего же я страшная! Вид, как у бомжа. Пора мыться, ой, пора! Вот и голова испачкана непонятно чем... Такое ощущение, словно в муке обвалялась.

Я отряхнула волосы, но белый налет не исчез.

Тогда я открыла кран, намочила ладонь и снова повозила пальцами в волосах. Никакого эффекта. Широкая белая полоса возле пробора никуда не исчезла.

Я закрыла глаза и постояла так несколько долгих секунд. Ничего страшного. Я просто очень долго спала. Так долго, что успела поседеть. Подумаешь! Аналогичная ситуация частенько описывается в сказках. Там девушки спят лет по сто, если не больше, но почему-то просыпаются вполне годными к употреблению. Во всяком случае, ни один сказочный принц от невесты не сбежал.

Где-то хлопнула дверь, встревоженный Маринкин голос позвал:

– Улька! Где ты?

Я открыла глаза, избегая смотреть на свое отражение, закрутила кран и вышла из ванной. Маринка радостно шагнула мне навстречу.

– Встала? Вот умница!

Мы крепко обнялись. Потом я отстранила подругу и спросила:

– Маруся, скажи правду, я седая?

– Совсем немного, – тут же ответила Маринка. – Врач говорит, что прядь отрастет, и ее можно будет срезать. Никаких следов не останется.

Я кивнула, осмотрела комнату, спросила:

– Где мои вещи? Я хочу одеться.

Маринка притащила из ванной длинный махровый халат и подала его мне как пальто.

– Одевайся! – велела она. – Вещи сейчас принесут.

Я послушно влезла в рукава, запахнулась и туго стянула пояс.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Маринка.

– Нормально, – ответила я. – Какое сегодня число?

– Двадцатое января.

Я присвистнула.

– Выходит, мы опоздали на занятия!

– Выходит, опоздали.

Мы немного помолчали.

– Ты можешь мне хоть что-то объяснить? – спросила я шепотом.

– Я могу только догадываться, – хмуро ответила Маруся. – Объясняться с нами будет другой человек.

– Кто? – спросила я.

Маринка раскрыла рот, но не успела ответить. В коридоре послышался шум, шаги, знакомый бодрый голос спросил: «Она уже здесь?» Дверь в палату распахнулась, и на пороге возник улыбающийся Севка. Живой и здоровый.

Я двинулась с места, ускоряя шаги, запуталась в полах халата и чуть не свалилась. Но Севка успел меня подхватить, и я крепко обняла его за шею.

– Господи! Живой!

Севка деликатно оторвал от себя мои руки и отодвинулся. Почему-то он избегал смотреть мне в глаза.

– Как ты?

– Нормально, – прошептала я.

Заглянула приятелю через плечо и увидела в дверях нескольких незнакомых человек. Один из них прилип к объективу небольшой видеокамеры, другие радостно улыбались мне, как хорошей знакомой.

– Кто это? – спросила я и запахнула халат плотнее. Мне было неловко появляться перед незнакомыми мужчинами в таком затрапезном виде.

– Что это значит? Севка, ты можешь мне объяснить?

– Конечно, может! – ответил сзади Маринкин голос. – Это же он все придумал! Так или нет?

Она подошла, остановилась рядом со мной и прищурилась, разглядывая Севку.

Севка поднял глаза и посмотрел по очереди сначала на Маринку, потом на меня. Его губы тронула слабая улыбка.

– Умная ты, Маруся, – признал он уважительно.

– Поэтому ты убрал меня первой? – уточнила Маринка.

Севка фыркнул, не выдержал и громко рассмеялся. Маринка села на кровать и стала с интересом ждать продолжения. А я стояла как дура и оглядывала по очереди всех собравшихся.

– Да что происходит?! – не выдержала я. – Кто-нибудь мне объяснит?! Что значит «убрал»?! Севка!..

- Это игра, Уля, – ответила Марина. Я обернулась и посмотрела на подругу испуганными глазами. – Насколько я могу судить, новое телевизионное шоу. А Севка – автор сценария. Правда, Сев?

С этими словами Маринка показала оператору средний палец. Тот хмыкнул, но от объектива не оторвался.

Я посмотрела на приятеля. Севка больше не прятал взгляд, он смотрел мне прямо в глаза, чуть смущенно и весело.

– Правда.

– Господи, – пробормотала я и села на кровать рядом с Маринкой. Может, все это мне только снится? Новая игра. А Севка – ее автор.

Информация не укладывалась. Наверное, мозги еще не очнулись от долгой, противоестественно долгой спячки.

Я посмотрела на Севку и спросила:

– А как же маньяк?..

– Не было никакого маньяка, Уля, – мягко ответил Сева. – Была игра, и только игра.

– А почему ты нам ничего не сказал? – спросила я растерянно. – Мы же думали, что все по-настоящему!

Севка отчего-то поперхнулся.

– Ну? – спросила Маринка, с интересом разглядывая его лицо. – Чего молчишь? Что же ты ответишь этой наивной дурочке?

Севка сунул руки в карманы и пожал плечами. Маринка повернулась ко мне и поучительно заметила: