Эрин легко улыбнулась. Её глаза были слегка расфокусированы.

— Но потом я увидела. Дальше за этим деревом, все плотнее и плотнее рос Алый Споровик. Мой отец оставил платок на ветке, и ушел дальше. На платке были черные пятна. Наверное, это была кровь? Так случается у всех, когда болезнь достигает финальных стадий. Человек начинает кашлять кровью, и кашляет до тех пор, пока не умрет. Платок провисел на ветке почти два года, его не сорвало ветром или дождем, его не унесли птицы, или какие-нибудь мелкие животные. И я нашла его. В огромном лесу, я нашла его сразу после того, как в моей жизни появился старший брат. Я подумала, может быть это судьба? Моя старая жизнь закончилась. Но начнется ли новая, зависело только от меня.

«Судьба говоришь? Я ненавижу судьбу. Проклятье манипулировало моей жизнью так долго, но я до сих пор не знаю свободен ли я. Вокруг меня что-то происходит, я притягиваю необычных людей и разные ситуации, хотя вовсе этого не хочу. Я уже во всем начинаю сомневаться…»

Парень отогнал непрошенные мысли. Девочка посмотрела на Дорена.

— Я, наверное, не очень хорошо справляюсь? Веду себя как ребенок, хотя мне надо…

— Глупышка, — парень прервал её и ласково погладил по голове, — веди себя как ребенок сколько хочешь. Я буду только рад. Мне очень даже нравится баловать младшую сестренку.

— Хорошо, — девочка довольно улыбнулась и закрыла глаза. — Теперь мне даже жалко, что завтра мне исполнится шестнадцать…

— Ха? — тебе исполняется шестнадцать?! — парень едва сдержался, чтобы не закричать.

— Да? А что такое? — девушка посмотрела на Дорена с недоумением.

— И почему ты молчала? Как же праздник?

— П-праздник? Какой праздник?

— Только не говорите мне, что ты никогда его не отмечала…

Судя по виду Эрин, так оно и было. Парень тяжело вздохнул.

— Ну что же, придется немного подвинуть наши тренировки. Завтра мы отправляемся в город, чтобы отпраздновать твой день рождения.

Девочка не совсем понимала, о чем говорит старший брат. Но понемногу, после смутной догадки, на её лице стало медленно расцветать волнительное предвкушение.

Дорен тяжело дышал. По всему телу разлилась неприятная слабость. Но длинный двуручный меч в его руках и не думал замедляться. Каждый взмах отнимал чью-то жизнь. Черная земля, пропитанная кровью тысяч, скользила под ногами. Поле боя давно превратилось в беспорядочную свалку и было совершенно неясно, кто побеждает. Его товарищи были мертвы. Хотя, с другой стороны, кажется, у него никогда и не было товарищей? Он уже давно должен был сгинуть под безудержным натиском неприятеля. Но парень не умирал. Каждый раз, когда казалось, вражеский меч пронзит его насквозь, словно из последних сил, Дорен отражал удар. Легко. Его тело двигалось само. Он перестал думать. Окровавленный мечник был безудержным чудовищем, давно превзошедшим допустимые пределы человеческого тела.

«Почему я здесь?»

Нелепая мысль возникает в его голове, но почти сразу же исчезает. Все что его волнует сейчас — это кровь. Редкие капли дождя начинают падать с неба. Но Дорен их не замечает. Взмах, шаг в сторону, уклонение, еще один взмах… Парень медленно двигался вперед. Его меч не встречал сопротивления. Доспехи, плоть, кости, он рассекал противников одним движением. Его меч, от кончика лезвия до самого основания испещренный зазубринами, не должен был быть на такое способен. Но он был. Как глубоко он уже забрался на территорию врага? Какая разница. Кровь. Повсюду кровь. Взмах. Еще взмах. Еще. Еще один. Какой он по счету? Тысячный? Или миллионный?

«Зачем я сражаюсь?»

Что за глупый вопрос. Это его предназначение. Утопить мир в крови. Все его тело болит, множество костей сломаны. Хотя, какая разница. Но почему он не останавливается? Почему его меч все так же смертоносен? На лице Дорена сама собой формируется жуткая гримаса. Не имеет значения. Дождь усиливается. Почему-то, капли, падающие с неба, тоже кроваво-красного цвета. Но кому какое дело?

«С кем я сражаюсь?»

Вопросы снова тупой болью пульсируют в голове. С кем? Дорен на секунду вглядывается в лица своих противников. Перед ним самые обычные люди. Наполовину отслоившаяся кожа, впавшие глазницы. Тут и там проглядывающие кости. И по-прежнему ярко-красная кровь, что сочится из-под их доспехов. Ничего необычного.

«Как долго?»

По неизвестной причине, внутри Дорена растет раздражение. Что за беспокойство? Что за вопросы? Как долго? Черт его знает. Может уже тысячу лет? А может десять тысяч?

«Человек столько не живет.»

Человек? Что это такое? Это можно разрубить на части? Определенно можно. Взмах, уклонение, еще серия взмахов. Острая боль пронзает бедро, кажется он ранен… И что с того? Неожиданно, его мечу больше нечего разрубать. Дорен останавливается. Вокруг него до самого горизонта лишь бесконечное море мертвых тел.

— Что и ожидалось от Бедствия.

Совсем рядом раздается голос. Дорен поворачивается и видит размытый силуэт, укутанный в тень. Несколько секунд мечник тупо смотрит на него пытаясь вспомнить как говорить.

— Ты… кто? — наконец хриплый голос с бульканьем вырывается из пересохшего горла.

— Ты уже забыл? — тень подрагивает, словно смеется. — Хотя неудивительно. Даже для Бедствия это уже слишком, — Силуэт разводит руками указывая на море трупов.

— Бедствие? — мечник задает вопрос. Он истекает кровью, но ему все равно.

Тень смеется. Её голос переливается с октавы на октаву.

— Это твое имя.

Значит, его имя Бедствие? Кажется знакомо. Но у него другое имя. Или нет? А кто такой Дорен? Э? Кто-то знакомый? Ладно. Плевать. Тело парня слабеет настолько, что это начинает раздражать.

— Кровь надоела, — мечник бурчит с недовольством. Тут же его раны затягиваются и силы полностью восстанавливаются. Но не только это. Земля под ногами высыхает настолько, что начинает трескаться. Кровавый дождь алыми жемчужинами зависает в воздухе. И почему ему раньше хотелось крови?

— Тск, — тень мерцает, словно от сильного недовольства. — Столько лет прошло, но эта сила…

— Ты кто? — Бедствие снова смотрит на него в упор.

— Тот, кто ненавидит тебя.

— Ясно, — мечник теряет интерес. И начинает медленно двигаться дальше.

— Она сопротивлялась долго. Но её душа все-таки рассеялась.

Слепящая вспышка рассекает воздух. Тень удивленно шипит и распадается на две ровные части. На многие километры за ней, тысячи тонн земли взлетают в воздух. Бездонный каньон появляется там, где была сплошная равнина. Через минуту армагеддон стихает, и снова воцаряется тишина. Две половинки теневого силуэта медленно сливаются вместе. Кажется, что тень выглядит немного бледнее. Но Бедствие его игнорирует. Мечник медленно идет прочь, волоча за собой длинный меч. Голос в его голове больше не задает вопросов.

Тень смотрит ему вслед, но ничего не говорит. Может, она боится? Когда Бедствие отходит еще дальше, силуэт щелкает пальцами. Черный овраг за его спиной начинает закрываться. Замерший в воздухе кровавый дождь дрожит, словно преодолевает сильнейшее сопротивление, и медленно, по новой, начинает падать вниз. Тела на земле шевелятся. Изломанные фигуры, одна за другой встают. Мечник поднимает свое оружие. Ему все равно. Взмах, еще взмах, уклонение… Мертвое море смыкается.

…

Дорен проснулся в холодном поту, и некоторое время, не мог прийти в себя.

«Это… Что это было? Что за странный сон.»

Руки парня слегка дрожали. Обычно, он не видел сны. Но этот оказался уж слишком реалистичным. Он с трудом перевел дыхание, и через несколько секунд внезапно понял, что уже не помнит, что ему снилось.

«Эээ. Давненько меня кошмары не мучали.»

Он не стал придавать значения этому сновидению. В конце концов сон — всего лишь сон. Умывшись и собравшись, парень вышел во двор. Эрин уже вовсю отрабатывала упражнения на тренировочной площадке. Дорен, довольный, кивнул. В конце концов, ему уже не нужно было постоянно её подталкивать, девушка и сама понимала необходимость регулярных тренировок.