Перед сеансом Невструева привели на инструктаж к психологине.

Стейси встретила его очень тепло и рассказала, что, несмотря на выраженную антисоциальность его анкеты: эпизод с тюрьмой, статус безработного, развод, она настояла на том, чтобы его взяли. К тому же ей понравились его тексты.

Польщённый Александр задал заветный вопрос о развитии творческих способностей с помощью гипносна.

– Вы знаете, мне это интересно так же, как и вам, – с готовностью ответила Стейси. – Тема моей научной работы на соискание докторской степени «Психологические аспекты развития творческой личности». С помощью этого эксперимента я надеюсь получить уникальные данные, привлекая людей, подобных вам.

– И каким же образом этот ваш чудодейственный сон может помочь мне обрести вдохновение?

– Это как раз то, о чём я должна вас проинструктировать. Сны, которые мы предоставляем, бывают двух типов: с меньшим или большим интерактивным участием испытуемого. В первом случае вы можете воспользоваться готовым сценарием и взаимодействовать в нём с предлагаемой нами виртуальной действительностью. А можете создать её сами, и события в ней будут происходить в полном соответствии с вашей психопродукцией.

– Мне, конечно, больше подходит второй вариант. Я сейчас как раз пишу космическую фантастику и несколько подзастрял…

– Так что же вы молчали? – воскликнула психологиня. – Вы можете предоставить мне этот текст в электронном виде?

– Конечно, – не веря своему счастью, пробормотал испытуемый, – Но там совсем немного…

– Прекрасно! Я передам Буратино, и за оставшееся до сеанса время он успеет всё подготовить.

– Кому, простите? Буратино?

– Так называет себя наш корпоративный ИИ.

– Привет! Привет! Доброе утро! – разбудил Камиля весёлый юношеский голос.

– Опять ты? Как ты мне надоел… – прозвучало в ответ напевно и сердито. – Пусти.

– Нет! Давай поиграем!

– Отстань, дурак. Не хочу. Дай пройти!

– Нет! Нет! Не пущу! Что ты здесь забыла?

– А какое твоё собачье дело? Я тебе всю морду сейчас расцарапаю.

– Ну давай, царапай. А? Не успела? Ну давай ещё! Давай!

– Рамзи, а ну отстань от неё! – приказал Камиль, с удовольствием потягиваясь. Глаза он не открывал, пытаясь запомнить сон, который видел только что. Но тщетно. Сновидение улепетнуло куда-то в подсознание, оставив после себя лишь приятный флёр.

Через мгновение он почувствовал, как к нему на постель запрыгнуло лёгкое тельце. Прямо перед ним оказались круглые глаза Мрии – сиамской кошки судового врача. Она, положила на подушку какой-то свёрток, промурчала «Доброе утро», из вежливости отёрлась пушистым боком о его руку и тут же спрыгнула на пол.

– Стой! Куда! А поиграть?.. – начал было юнец, но в следующее мгновение заскулил жалобно.

– Что? Получил, балда? – рассмеялся Камиль.

– Ну её. Дура! В следующий раз башку ей откушу, – пообещал карликовый белый пудель по кличке Рамзес Второй и завозился на своей подстилке.

Каюта Камиля Леграна, старшего помощника капитана, – одна из лучших в юго-восточном жилом модуле – была довольно просторной: кроме койки в ней помещались вращающееся кресло и откидывающийся столик. Имелся также отдельный санитарный узел – редкая привилегия, доступная только старшим офицерам экипажа межзвёздного транспорта «Луч надежды». Проблема недостатка пространства, доставляющая в основном психологические неудобства, решалась для обитателей скромных кают с помощью обоев-хамелеонов, которые могли мимикрировать под любое окружение, будь то городской или горный пейзаж, морское побережье или мангровые джунгли, и даже при желании райские кущи или огни преисподней.

Камиль развернул бумажку, принесённую кошкой. Из неё выпала искрящаяся хрусталём капсула с аромококтейлем. На смятой бумажке было написано: «Я проснулась сегодня и подумала о тебе. Это мой ароматический образ в этот момент. Пусть он будет с тобой до вечера, когда мы наконец сможем уединиться».

Кроме тонкого, интимного благоухания коктейль содержал в себе целый букет компонентов. Докторша была большая мастерица смешивать обонятельные и иные ощущения. Втянув ноздрями суспензию, старпом ощутил мощную эйфорию и прилив сил. Захотелось великих свершений, даже подвигов во славу отцов-основателей. Ещё очень захотелось поскорее заключить докторшу в объятия, наверное, это и был основной эффект, заложенный ею в зелье.

Он встряхнулся и, как был в трусах, выскочил из каюты и сразу же перепрыгнул на самодвижущуюся дорожку, ведущую к выходу из жилого модуля, а потом через усаженную самыми разнообразными растениями аллею к центру климатрона, туда, где располагались лифты. Этаж, на который выходили жилые модули, был усажен в основном флорой декоративной, услаждающей взор и обоняние, помогающей поддерживать ментальное здоровье пассажиров и экипажа.

Два верхних этажа климатрона были отведены для выращивания натуральных овощей, фруктов и ягод, которые предназначались для пассажиров из элитных жилых модулей, старших офицеров команды корабля и ведущих учёных. В столовые для рядовых членов экипажа и пассажиров попроще они попадали не часто, только в случае если образовывались скоропортящиеся излишки.

Шесть нижних этажей занимали многоярусные гидропонные установки с растениями, способными перерабатывать максимальные объёмы углекислого газа в кислород, а также дающими биомассу для переработки в пищу. К первым относились генно-модифицированные мхи и хлорофитумы, ко вторым – также полезно изменённые на наследственном уровне злаки, корнеплоды и бобовые. Там же выращивались солеро́с и кресс-салат, которые очищали воду от излишков солей и минералов.

Сельхозугодия общей площадью в семь гектаров омывала вода, обогащённая фертилайзерами, многократно ускоряющими рост растений, и переработанными в удобрения отходами жизнедеятельности животных организмов. Ещё в ней содержался фитопланктон, также принимающий посильное участие в выработке кислорода.

Циркулирующая по всему кораблю вода была его кровью, а огромный объём климатрона (двести двадцать метров в длину и сто в диаметре) выполнял функции лёгких и печени, очищая воздух и утилизируя выделения тысячи космических путешественников и их обретших в результате генных модификаций разум и речь питомцев.

Встреченные старпомом люди улыбались ему и кивали, он отвечал им тем же.

Лифтов было восемь – по одному на каждый жилой модуль.

Камиль провалился на лифте на сто метров в самый нижний ярус климатрона, где располагались два пятидесятиметровых бассейна, углублённых в водохранилище объёмом в тридцать семь тысяч тонн. Вокруг них размещалась зона для спорта и отдыха со всевозможными тренажёрами и ложами для ультрафиолетовых ванн. По окружности её обрамляли бьютитрансформаторные станции, массажные и SPA-салоны, а также кафе и аромобары.

Бассейны функционировали только во время разгона и торможения корабля, когда линейное ускорение в десять метров в секунду создавало силу, эквивалентную земному притяжению и направленную по оси от носа к корме, и сегодня был последний день их работы.

Проплыв одноударным баттерфляем десять бассейнов, Легран отправился обратно в жилой модуль, но не на лифте, а через центральную хорду – трубу восьми метров в диаметре, в стенки которой были вделаны скобы. Цепляясь за них только руками, Камиль преодолел все сто семь метров, отделяющих рекреационную зону от жилых модулей. В результате всех этих телодвижений он лишь слегка вспотел и запыхался.

Приняв холодный душ и облачившись в форму, бодрый и свежий старпом мельком взглянул на себя в зеркало рядом с дверью, чтобы лишний раз убедиться, как белоснежный китель с тремя широкими золотыми лычками на рукавах выгодно контрастирует с тёмно-кофейным оттенком его кожи, и снова перешагнул порог каюты.