– Знаете, что это за звезда?

– Не знаю. Какой-нибудь Сириус?.. А! Я догадалась. Это же наш груз золота, летящий в космосе!

– Точно, – Камиль почему-то был горд её сообразительностью. А ещё ему очень понравилось, что она использовала слово «наш».

В ярком лунном свете всё, находящееся на Земле, казалось чёрно-белым и плоским.

Камиля мало чем можно было удивить, но неповторимая атмосфера этого места произвела сильное впечатление и на него. Причём атмосфера в прямом и переносном смыслах: холодный ветер, мягкими порывами налетающий с гор, был кристально чист и пьянил озоном. Они шли по хрустящим под ногами камням, как будто одни во Вселенной. Камиль вдруг решился на самый важный разговор в своей жизни, но начал его издалека:

– Надежда, я скоро улетаю. Осталось собрать совсем немного золота, и ничего меня больше не держит на этой планете.

– Вы думаете, вам не удастся убедить остальных лететь с вами?

– Абсолютно уверен. Как вы воспитаны в убеждении, что есть некий старик на небесах, которого надо во всём слушаться, так для наших людей старейшины – это, по сути, живые боги. Они священны, как и их прямые потомки. И когда старейшины умрут, их вечные наследники станут управлять нашим народом. Как это уже происходит на Терра Нове – главным там остался старший сын Гольденберга. И никому даже в голову не приходит, что может быть иначе. Потомственным империалистам удалось наконец построить вечную империю. Мне надоело им служить. И не только мне, но ещё капитану, и Буратино. У них была договорённость с олигархами, доставив их на Землю, они её выполнили. Теперь мы свободны и вольны следовать, куда захотим. Жаль, что на нашу с капитаном долю приходится всего две тысячи эмбрионов. Но ничего, этого количества хватит для того, чтобы основать полноценную популяцию.

– А почему вы не хотите остаться, дождаться, пока старики вымрут, и не попытаться изменить ход истории? Может быть, тогда вам удастся уговорить остальных лететь с вами.

Он лишь отмахнулся.

– Знаете, Надя, у меня сформировалось твёрдое убеждение, что проще взрастить новое человечество, чем пытаться перевоспитать старое… Да и не хочется тратить на это время. Если его бесконечно много, это не значит, что его не жалко. Получится, не получится… Зависеть от кого-то… Надоело! Я знаю, что делаю.

– Наверное, это хорошо… Не буду вас отговаривать, но мне кажется, вашим людям будет вас не хватать, – немного подумала и добавила: – Да и мне тоже.

– Правда? – обрадовался Камиль.

Она посмотрела ему в глаза и кивнула.

Тогда он выпалил то, что было у него на душе. Сейчас она ответит, и всё, обратного пути не будет. Ну и пусть!

– А ведь нам совсем не обязательно расставаться. Можно вместе создать идеальное человечество. Вы меня научите любви, а я вас всему остальному. Я сам не ожидал, что могу вот так, без подготовки, по ходу разговора предложить малознакомому человеку такое. Практически стать прародительницей нового человечества. Но у меня совершенно нет времени!

– Даже не знаю по морде вам дать или на шею кинуться…

Он засмеялся и поцеловал её. Надежда не возражала.

– Это же ненормально, когда такая разница в возрасте? – спросила Надежда, когда они смогли оторваться друг от друга.

– Ненормально, когда старший при смерти. А так… – он встал на руки и прошёл несколько метров. Потом ловко перепрыгнул на ноги. Почти не запыхавшись, закончил: – Самое то.

– Но погодите. Вы сказали…

– Надя, давайте на ты с этого момента?

– Хорошо. Я попробую… Ты сказал, туда лететь почти век. А как же я долечу?

– Не проблема! У нас есть технологии, чтобы продлить твою жизнь лет на пятьсот, а там посмотрим. В отличие от омичей мы науку тормозить не станем.

Она подумала.

– Честно говоря, я не знаю, как сказать об этом папе.

– Главное, чтобы ты не боялась. Конечно, было бы неприятно встретить непонимание с его стороны, но даже ты уже не в том возрасте, чтобы не сметь ничего делать без родительского разрешения.

Они проговорили до глубокой ночи, потом она попросилась спать в капсулу, и старпом отправил её в прошлое, к Невструеву.

Умывшись перед сном, Камиль вгляделся в своё отражение в зеркале и произнёс:

– Александр, друг мой, это ты мне снишься. Я понимаю, тебе тяжело будет это осознать, но когда ты примешь это, то очень быстро поймёшь, что ничего страшного нет. И у тебя есть сверхзадача: ты должен создать книгу, описывающую появление нового человечества. Его Библию. И ты её уже начал. В мире, который представляется тебе реальным, ты станешь известным и обеспеченным человеком. Передавай привет Стейси!

Невструев отказался говорить с психологиней в её кабинете под запись и пообещал изложить своё видение происходящего в библиотеке после того, как она прочтёт новую главу его книги.

– Да-а-а… – задумчиво протянула Стейси, закрыв ноутбук. – Забавно осознавать, что за меня сейчас играет Надежда.

– Забавно? А разве тебе совсем не жутко?

– Разве что самую малость. Причём исключительно за тебя. Что-то ты слишком серьёзно к этому относишься… Тебя так впечатлил этот монолог перед зеркалом? Дориан Грей говорит со своим портретом… Мистер Хайд передаёт привет доктору Джекилу, – она улыбнулась, пытаясь вызвать в нём ответную улыбку.

– Стейси, выслушай, пожалуйста, мне не до шуток, – Александр оставался серьёзен. – Я всю жизнь подозревал, что со мной что-то не так, поэтому и стал психиатром, чтоб в себе разобраться. Началось всё в пятом классе. Однажды я почувствовал, что могу предвидеть то, что мне сейчас скажут. Человек собирался обратиться ко мне, а я уже знал наперёд его фразу дословно. Я сначала удивился, потом испугался, что сошёл с ума. Потом понял, что ничего страшного, и даже обрадовался. Попытался понять, как этим пользоваться. Эта «суперспособность» оказалась совершенно бестолковой. Что толку от знания того, что тебе скажут через секунду? В конце концов меня стало это бесить. Два раза слушать одно и тоже… Как-то на перемене со мной заговорила одноклассница, которая сидела на задней парте, а я стоял у доски, и в сотый раз я сначала понял, что она скажет, потом она воспроизвела этот текст вслух. Я надеялся, что она хотя бы слова местами поменяет… но нет! Один в один. Я схватил чью-то зимнюю шапку-ушанку, лежащую на первой парте, и бросил в неё. Шапка села ей на голову, чуть набок, по-залихватски. Она офигела от моей меткости, и сам я тоже. Кто-то ещё это видел, по-моему, там ещё пара человек были… Не помню. Но! После этого, как отрезало. Я стал обычным.

Потом я понял: это было сродни дежавю. Человек проживает некое событие, потом его воспоминание об этом событии в результате возникновения очага патологического возбуждения в подкорке деформируется, и кажется, что то, что он только что пережил, уже было. Так же и в моём случае: человек говорил мне что-то, потом память за несколько секунд до этого стиралась и подменялась ложным воспоминанием о том, что я якобы уже слышал его слова до того, как он открыл рот.

Позже у меня в детстве было такое, что мне казалось, что всё происходит слишком быстро, когда я уставал или не высыпался. При этом я как будто смотрел на себя со стороны. Если говорил, то удивлялся тому, что рот мой произносил слова как будто без моего участия. Это было возрастное, потому что прекратилось с окончанием пубертатного периода. Самая обычная ювенильная деперсонализация. Но пока я не объяснил себе этого, уже учась в институте, в моей жизни всегда было место чуду. Я всю жизнь ждал чуда и вот дождался. Я готов. Почему нет?

– Мда-а-а… Недаром говорят, что в психиатры идут только психи…

– А в психологи – кто идёт? Психи, которых в психиатры не взяли?

– Один – один. Ну и к чему ты клонишь?

– Когда учился в институте, я нашёл этому объяснение. Возрастные нарушения психики во время взросления. Как остеохондропатия, которая возникает, когда кости и соединительная ткань не успевают за ростом мышц у подростка, активно занимающегося спортом, перенапрягаются и начинают разрушаться. Так же и нервные связи не успевают за слишком быстрым прогрессом мыслительных способностей. Я хорошо учился, много читал, как художественной, так и научно-популярной литературы. На стыке этих жанров обожал фантастику. Смотрел кинофильмы, которые большинству моих сверстников казались скучными. Очевидно, перенапряг свой молодой мозг. Так я себе раньше всё это объяснял… Но теперь у меня появилась ещё одна вполне рабочая и правдоподобная гипотеза: а что, если это такие сбои в программе? Если я персонаж из сна, значит, моё существование началось, когда Камиль стал вселяться в меня в гипносне, значит, все мои воспоминания от самых ранних детских – легенда, записанная в программе, и программа эта нет-нет да и лага́ет… Кстати! – его осенило. – Это объяснение применимо ко многим нервно-психическим заболеваниям.