Всё произошло очень быстро. Только что они мило болтали и играли в шахматы… Он попытался восстановить в памяти хронологию событий, и у него не получилось.

Возможно, если бы Даниэль не выпил, то был бы толерантнее и ссоры с Лоло не произошло бы… но он ни о чём не жалел. Бывают такие сны, в которых человек творит что-то противоестественное и непотребное, а потом просыпается и благодарит бога за то, что ничего на самом деле не было. Подобное ощущение испытывал сейчас Даниэль.

«Повадились что-то бабы в последнее время меня по щекам хлестать. Дора на «первом свидании» тоже в щи заехала… Лицо теперь такое, что ли, у меня?» – думал он, засыпая.

Его разбудил Амир.

– Обидел ты Лоло, Даниэль. И сильно обидел…

– А ты зачем на меня обезьяну дикую натравил? Она мне чуть полбашки не снесла, – Даниэль указал на припухшую щёку.

– И всё же я не понимаю, как ты мог так с ней поступить… Она вон плачет теперь.

– Да послушай, Амир. Я ж не зоофил какой-то!

– Зоофил?! Вот ты как… А то, что она не обезьяна давно? Любой мыслящий индивид, будь то бывшая обезьяна или искусственный интеллект, достоин такого же отношения к себе, как и человек. Она вон и в шахматы лучше тебя играет.

– Я не зоофил, – упрямо повторил Даниэль.

– Прости… Я совсем забыл, что ты претендуешь на место мессии. Будем считать, что ты прошёл испытание блудни́цей вавилонской.

– К чёрту ваши испытания! И вообще, у меня девушка есть! – закричал и сам понял, насколько это далеко от того, чтобы быть правдой. Дора не могла быть чьей-то девушкой.

– Государство, безусловно, любит каждого своего гражданина, потому что существование этого гражданина делает возможным существование самого́ государства. Любит государство, как существо простое и искреннее, своих граждан любовью очень натуральной, плотской. И устилает лепестками лжи дорожку к любовному ложу, на котором имеет этого самого гражданина в коленно-локтевой позе.

Государствам и мировому правительству не нужны бессмертные граждане. Умными людьми управлять сложнее – их нелегко уговорить встать раком. А в случае бессмертных речь уже идёт не просто об умных, а о мудрых…

Кроме того, власть имущие, конечно, захотели бы заполучить монополию на бессмертие. Чтоб оно стало привилегией для избранных. Такое благо для всех?! Как это возможно? Как быдло и нищеброды могут встать вровень с элитой?!

И вот уже оказывается, что бессмертие – это не твоё личное дело, а разрушение государственных устоев.

Даниэль выключил запись и спросил:

– Ну как?

Араб кивнул одобрительно.

– Хорошо. Только поменьше экспрессии – ты ж в боги готовишься, а не в президенты.

– Скажи, Амир, а мировое правительство всё-таки есть?

– А от кого, ты думаешь, работает ВСКПУ? Кто его финансирует?

Месяц под землёй пролетел незаметно. За это время Даниэль стал окончательно одержим мечтой выиграть апостольское первенство. Для этого приходилось много и тяжело трудиться.

Поначалу его сдерживал страх. Страх, в случае победы, не попасть ни в какую виртуальную реальность, а просто умереть. По условиям апостольского состязания, проигравшие смогут переместиться в виртуальную реальность по желанию в любой момент жизни. Или вовсе не перемещаться, если такового желания не будет. А победивший мессия отправляется на тот свет почти сразу по окончании состязания. А вдруг не получится? А вдруг что-то не сработает?

Как это было бы ужасно… Как с отцом Бронфельда: тебя погружают в какое-то пограничное состояние между жизнью и смертью, а потом пробуждения не происходит. Только тьма и тишина, и ничего… Отсутствие существования. Небытие́. Ужас.

В итоге он, подобно Эпикуру, успокоил себя тем, что этот самый ужас испытывать будет уже некому, а значит, и ужаса никакого не будет. Зато как интересно проснуться в совершенно ином, волшебном мире… Нет. Он всё-таки очень хотел победить!

Оказалось, что в Китае и Индии у Даниэля были очень серьёзные соперники. Обе страны явили миру немало богов, и никто не удивился бы тому, что звезда новой технократической религии взошла на Востоке. Положение осложнялось тем, что в отличие от китайца и индуса, у которых в их странах конкурентов не было, у израильского апостола, поскольку он работал в основном на англо- и русскоязычную аудиторию, их было предостаточно.

Даниэль записывал ролики и проводил стримы на трёх языках: английском, русском и иврите. Участвовал в виртуальных диспутах с представителями науки, а также священнослужителями различных конфессий. Брал интервью у футурологов и общественно-политических деятелей в контексте приближения царствия небесного на земле. Он был занят продвижением своего канала почти всё время бодрствования, а спал всего часов по пять в сутки.

Благодаря этим героическим усилиям и чудовищным средствам, которые неандертальцы вкладывали в раскрутку апостольских каналов, число его подписчиков приближалось уже к ста миллионам. По всему миру общее количество апологетов новой веры приближалось к миллиарду, то есть одной десятой населения, и это, если считать только подписчиков.

Из научно-медицинского комплекса Даниэль почти не выходил. Когда он совершал редкие вылазки в парк и на озеро в сопровождении Оэва и Сонэ, его никто не узнавал.

Араб объяснил это так:

– Бог нужен только людям Поверхности. Неандертальцы воспитаны историей иначе: им не нужны стилизованные под святое писание россказни. Они узнают о возможности вечного существования как о достижении науки, когда методика будет обкатана и подготовлена для массового применения.

– Всё равно не понимаю… У меня же не единственного здесь есть доступ к Интернету?

– Конечно, нет. Он есть у любого. Разве что в несколько ограниченном виде, для того чтобы предупредить внедрение в сознание подземных граждан различных наземных вредных идей.

– То есть цензура? Как в тоталитарном государстве. Как в Китае или Северной Корее…

– Да, – просто ответил Амир. – Мы избавляем наших людей от принятия неверных решений, основанных на ошибочных представлениях о действительности, которые в свою очередь являются следствием лживой пропаганды, переполняющей всемирную Сеть. Посуди сам. Если бы мы допустили сюда весь этот информационный мусор, который распространяется на Поверхности… Тут бы партии, не дай бог, появились, оппозиция, феминизм. И даже несмотря на исключительно материалистическое образование – непременно появились бы верующие. Они бы церкви себе требовать начали, молельные дома, а при нашем дефиците площади это стало бы катастрофой. Волнения, демонстрации, религиозные фанатики с иконой в руках и камнем за пазухой… Нет уж. Увольте. Лучше цензура.

А для жителей Подземелья ты станешь виртуальным Гагариным – первым сознанием, с помощью науки перенесённым на электронный носитель. Они узнают о тебе только в великий день переноса.

Даниэль подумал, что даже лучше, что никто его не узнаёт. Тут и так не протолкнуться бывает… В Москве и то проходу не давали, а тогда его аудитория была на порядки меньше.

– Амир, а зачем вообще вся эта суета: религия, мессия, Завет? Почему не сделать по-человечески? Просто рассказать людям, что есть такая технология – желающие, добро пожаловать в Матрицу…

– Через религию вернее – технология обкатанная.

Иногда они с Амиром и провожатыми ходили в Амфитеатр. Это циклопическое сооружение имело посередине длинное узкое зелёное поле с Н-образными огромными воротами.

– Вы тут в американский футбол играете, что ли? – удивился Даниэль.

Амир даже фыркнул от обиды.

– Вообще-то это поле для регби.

– Какая разница, – махнул рукой невежа.

Араб гневно воззрился на него:

– Ты совсем в спорте не разбираешься? Американский футбол – это опошленная и упрощённая разновидность регби. Одни эти доспехи их дурацкие чего стоят… Регби – исконно неандертальский вид спорта.