– Голову закрывай! Не отключайся! – волновался Буратино. – Помощь близко, я вызвал полицию!

А Малыш и не собирался отключаться. Он думал о том, что его впервые в жизни бьют толпой, и это не так страшно, как представлялось до этого… А потом всё-таки отключился.

Амир дрался как ниндзя: прикасался к противникам только один раз, после чего те падали и уже не вставали. Он успел вырубить четверых. Если бы к нападающим не подоспела подмога, возможно, он и отбился бы. Но и его смели и тоже принялись охаживать ногами.

Неизвестно, чем бы всё кончилось. Может быть, это стало бы основным происшествием дня в Израиле. В новостях появился бы сюжет, в котором показали бы, как носилки с тремя бездыханными телами под окровавленными простынями грузят в кареты скорой помощи, но… завыли полицейские серены, и раздались выстрелы. По счастливому стечению обстоятельств, рядом оказались полицейские, которые несли службу не на страх, а на совесть. Одного их погромщиков даже подстрелили, но не насмерть, и он убежал, поддерживаемый по бокам товарищами.

Погромщики отступили в Восточный Иерусалим, перегруппировались и продолжили бесчинства по другим направлениям – вся ночь ещё была впереди…

У Бронфельда был разбит рот и наливался синяк на глазу. Он сидел облокотясь спиной о стену и хлопал глазами. Малыш, оказывается, очень удачно закрывал голову, пока его метелили; всего лишь распухло и налилось кровью ухо да на лбу была здоровенная шишка. У Амира обильно шла носом кровь. Он полежал на траве, чтобы остановить кровопотерю. Нос его был заметно свернут на сторону.

– Амир, у тебя, кажется, нос сломан, – сообщил Малыш.

Араб ощупал нос. Зажал его в ладонях с двух сторон и сделал резкое движение. Раздался отвратительный хруст.

– Ровно? – гнусаво, как при сильном насморке поинтересовался араб. Стало ровнее, но снова пошла кровь.

Побитые и растерзанные, прихватив по дороге виски для дезинфекции, они отправились зализывать раны к Бронфельду.

Он жил в нескольких трамвайных остановках от Старого города, в тупиковом тихом переулке. Облезлый бетонный дом на тектонических сваях. Квартира-студия с крохотной спальней на последнем, третьем, этаже. Окно во всю стену. Скромная, но добротная мебель. Холостяцкий рай.

Квартира была собственностью Бронфельда, который явно очень гордился этим фактом. После того как они смыли с себя кровь, хозяин раздал свежие футболки и устроил мини-экскурсию для Даниэля с демонстрацией рабочего уголка, пары абстрактных картин местных мастеров и вида из окна: облезлые желтоватые домики почему-то казались Писателю очень живописными.

Амир явно бывал здесь не раз – он сам достал из шкафчика стаканы для виски.

Бронфельд рассказал с удовольствием, как десять лет назад, когда ещё работал, он взял эту жилплощадь в ипотеку и выплачивал бы долг банку до скончания дней своих, но у него появился издатель и дал авансом сумму, покрывающую остаток долга с изрядной лихвой. Вот на эту самую лихву Бронфельд и жил. Издателя, кстати, нашёл Амир, честь ему и хвала и вечное процветание ему и его близким. (Амир, свершив волнообразное движение рукой, по-восточному сложил перед грудью ладони и склонил голову). За всё это Бронфельд должен был написать двенадцать книг для издателя, и на настоящий момент ему осталось написать всего одну, последнюю, книгу.

Пережитое только-что побоище, в котором они сражались на одной стороне, очень сблизило их. Сначала они бурно, перебивая друг друга, обсудили стычку.

– Поверьте мне, я знаю арабов. Хотели бы убить – убили! – подытожил Амир.

Потом, под конец первой бутылки, Малыш решился задать сакраментальный вопрос:

– Лев! А о чём будет твоя двенадцатая книга?

Бронфельд с Амиром переглянулись. Араб кивнул. Тогда Бронфельд с загадочным видом произнёс:

– Ты знаешь, какая самая продаваемая книга за всю историю человечества?

Малыш, конечно же, знал ответ, но решил доставить удовольствие писателю и прикинулся невеждой.

– «Гарри Потер»?

Бронфельд мотнул головой.

– А! Знаю, – как будто обрадовался Малыш. – «Дон Кихот»?

Снова отрицательное движение головой.

– Давай. Ещё одна попытка.

Малыш подумал секунду.

– Ну не знаю… Букварь! Или нет… Что-нибудь на китайском… О! Китайский букварь!

Писатель повесил драматическую паузу и выпалил:

– Это Библия, Даниэль!

Малыш «опешил».

– Библия?! Конечно! Я мог бы и догадаться… И что? Ты собираешься переписать Святое Писание в современном стиле?

Важное лицо Бронфельда с лиловым заплывшим глазом смотрелось очень комично.

– Я собираюсь написать библию новой религии, – он подчеркнул слово «новой». – И издатель не против.

– Ага… Новый Рон Хаббард? Хочешь разбогатеть – придумай религию… И что за религия?

– А это пускай Амир расскажет. От него я и узнал о ней.

Амир рассказал.

Некая компания арабских эмиров и шейхов, в основном из Саудовской Аравии и Эмиратов, озабоченная явным несоответствием количества собственных средств к существованию и длительностью этого самого существования, наняла лучших учёных со всего мира и предложила им неограниченное финансирование для разработки способа продления человеческой жизни. Учёные в поте лица в течение десяти с лишним лет осваивали предложенный бюджет и недавно придумали, как перенести сознание на электронный носитель. Способ уже опробован на самке шимпанзе. Находясь в виртуальном мире, она, поскольку не имеет там проблем с отсутствием речевого аппарата, научилась говорить. Говорит, что счастлива. За несколько месяцев научилась писать, считать, петь песни и играть в шахматы…

– Хорошая сказка, Амир. Только длинная очень… При чём здесь религия? По-моему, ты говоришь о вещах, не имеющих к ней никакого отношения, – Даниэль отметил про себя, что карлсоновское воспитание не прошло даром; он сказал на автомате «по-моему», а не «как по мне».

Амир хотел было продолжить, но на этот раз его перебил успевший изрядно накидаться Бронфельд:

– Имей терпение! Слушай, что тебе умные люди говорят…

Он даже вялым кулачком по столу пристукнул. Араб посмотрел на него внимательно.

– Тебе бы притормозить с выпивкой, уважаемый.

Писатель поднял руки, как будто сдаваясь.

– Я объясню, при чём здесь религия, – Амир перевёл прицел на Даниэля. – Скажи, какой должен быть бог?

Даниэль открыл было рот, но Амир не дал ему сказать.

– Я сэкономлю нам время. Бог, алеф37, бессмертен, бет, всеведущ и, гимель, всемогущ. Согласен?

Даниэль добавил:

– Ещё он вездесущ, насколько я помню…

– Всемогущ, вездесущ… какая разница? Если ты можешь всё, значит можешь везде. Согласен?

Даниэль пожал плечами и, подумав, добавил:

– А ещё он мудр.

– Смотри пункт «бет» – всеведущ.

– Но всеведение и мудрость разные вещи…

Писатель опять не выдержал:

– Да не важно это, Даниэль! Что ты цепляешься?

Амир остановил его взглядом.

– Можно сказать, что бог мудрый и добрый, но это всё оценочные характеристики. Да и сам подумай. Амур-Купидон – бог любви. Он мудр, по-твоему? Или какой-нибудь Аре́с-Марс – бог войны. Он разве добр?

– Да какой там чёрт добр… – развёл руками Даниэль. – Тогда ещё одно самое главное качество бога: он не существует.

– Именно! Поэтому мы и должны его создать!

Обычно спокойный Амир даже вскочил на ноги. Видимо, выпивка подействовала и на него. Он заходил по студии, активно жестикулируя.

– Технология переноса сознания позволит нам это сделать! Алеф. Оцифрованное сознание бессмертно. Бет. Бесконечное время существования и безграничный доступ к информационным ресурсам сделают это сознание всеведущим. Гимель. Всеведение приведёт к всемогуществу и вездесущности. Коллективное человеческое сознание, вооружённое новыми знаниями, изобретёт механизмы и биомеханизмы, которые смогут обеспечить все его потребности, как материальные, так и виртуальные. Будет создана новая, более совершенная биологическая оболочка для жизнедеятельности в Реале, чем это убогое, данное природой тело, – он машинально указал рукой на Бронфельда. – Появится новый биологический вид Homo Immortális. Таким образом, человек станет ещё и Творцом, то есть возьмёт на себя главную функцию бога.