Анна знала, что на сей раз сестра возвратится намного скорее.

Во рту, там где уголок пакетика врезался в нежную слизистую, сочилась кровь. Анна языком вытолкнула пакетик в губы и плюнула. Очень удачно – прямо на тыльную сторону левой руки. Сложив руки вместе, она дотянулась указательным пальцем до упаковки и зажала ее в кулак.

Теперь она двигалась со всей возможной быстротой. Она хорошо знала, что делать, потому что ей не единожды приходилось открывать эти замки всякими подручными средствами, когда она не могла найти ключ и ей было почему-либо неловко просить дать другой.

Разорвать упаковку оказалось не очень-то легко, зато потом расстегнуть булавку и воспользоваться ею было проще простого.

Сначала левый наручник. Она вставила острие булавки в замок, отжала штифты влево, затем вправо, и замок со щелчком открылся.

Ее левая рука свободна!

Она почувствовала себя бодрее. Еще быстрее она освободила правую руку, затем расстегнула пояс, державший ее туловище, и в следующее мгновение дверь слабо скрипнула и отворилась. Герта вернулась.

Анна засунула руки в полиуретановые манжеты, чтобы казалось, что они все так же застегнуты, и закрыла глаза.

Герта подошла к каталке.

– Я слышала, что вы здесь шевелились.

Сердце Анны заколотилось с такой силой, что, вероятно, толстуха в белом халате тоже могла расслышать этот звук.

Анна медленно открыла глаза и посмотрела так, будто была не в состоянии сфокусировать зрение.

– А я скажу, что хорошего понемножку, – угрожающе произнесла Герта. – И вообще я думаю, что вы притворяетесь. – И добавила чуть слышно: – Так что попробуем.

Помилуй бог, нет!

Она наложила жгут на левую руку Анны, затянула его так, что вена вздулась, а затем ловким движением ввела иглу в вену и повернулась к Анне спиной, чтобы открыть кран на капельнице. Одним молниеносным движением, каким хищная водяная черепаха, пролежавшая в неподвижности несколько часов, а то и дней, кидается на добычу, Анна высвободила руки из отпертых наручников и попыталась беззвучно снять жгут – тише, как можно тише! – но Герта все же услышала скрип резины, повернулась, и в тот же миг Анна приподнялась, насколько позволял ей не до конца расстегнутый ремень, и обхватила шею медсестры согнутой правой рукой – возможно, со стороны это движение могло бы показаться жестом нежной привязанности. А затем накинула жгут и принялась с силой стягивать его вокруг мясистой шеи Герты.

Герта сдавленно взвизгнула. Замахала руками, потянулась к шее, попыталась просунуть пальцы под удавку – безуспешно – и принялась, отчаянно дергаясь, драть кожу на горле ногтями. Ее лицо налилось кровью. Широко раскрытый рот тщетно ловил воздух. Затем движения рук замедлились: вероятно, Герта теряла сознание.

Через несколько минут Анна, которая сама чуть не лишилась чувств от напряжения, завязала медсестре рот и приковала ее теми же самыми наручниками к поручню каталки. Расстегнув «манжеты», державшие щиколотки, она соскользнула с каталки на пол; в первый момент собственное тело показалось ей невесомым. Затем она приковала ноги Герты к установке для анестезии, которую было бы не так уж легко сдвинуть с места.

Отцепив от пояса Герты кольцо с ключами, она оглядела столик с анестезиологическими средствами.

Он был прямо-таки битком набит всяким оружием. Анна схватила несколько коробочек инъекционных игл, несколько маленьких стеклянных ампул различных препаратов, а затем вспомнила, что одета в больничную рубаху без карманов.

Тут же, в комнате, оказался шкаф, в котором висели два белых докторских халата. Анна быстро надела один, набила оба кармана тем, что прихватила со столика, и выбежала из комнаты.

Местный архив земмерингской округи располагался в небольшой комнате, в подвальном этаже выстроенного в претенциозном баварском стиле здания, где помещались немногочисленные муниципальные служащие. Вдоль стен архива теснились зеленые стеллажи, на каждом из которых висела табличка с названием территории.

– Документация по Шлосс Зервальд публике не предоставляется, – категорически заявила седовласая женщина, заведующая архивом. – Это часть Земмерингской клиники. Частное владение.

– Это мне известно, – откликнулся Бен. – Но меня интересует не замок, а сами по себе старые карты. – И он принялся объяснять, что он историк и ведет исследования замков Германии и Австрии. Женщина уставилась на него с неодобрительным выражением, как будто учуяла дурной запах, но все же приказала помощнику, подростку, с видимым страхом ловившему каждое ее слово, снять с полки одного из стеллажей и принести поземельный план. Все шкафы были битком набиты папками и коробками, но седая женщина точно знала, где находятся документы, которые хотел увидеть Бен.

Карта была напечатана в самом начале девятнадцатого столетия. В углу оттиснута фамилия владельца земельного участка, занимавшего в те дни едва ли не весь горный склон: «Й. Эстерхази». А через всю карту тянулись какие-то загадочные обозначения.

– Что это означает? – спросил Бен, ткнув в карту пальцем.

Престарелая дама нахмурилась.

– Пещеры, – сказала она. – Карстовые пещеры в горе.

Пещеры. Это был шанс.

– Пещеры проходят через участок Шлосса?

– Да, конечно, – нетерпеливо подтвердила архивная дама.

Это означало – под Шлоссом.

– Вы можете сделать для меня копию этой карты? – спросил он, стараясь не выдать своего волнения.

Враждебный взгляд.

– Двадцать шиллингов.

– Прекрасно, – сказал Бен. – И ответьте мне еще на один вопрос: имеется ли где-нибудь планировочная схема Шлосса?

Молодой продавец из магазина спортивных товаров разглядывал карту так, как будто перед ним лежал набор сложнейших математических формул. Когда Бен объяснил, что отметки обозначают сеть пещер, он сразу же согласился.

– Да, старинные пещеры проходят прямо под Шлоссом, – сказал он. – Я думаю, что там, в пещерах, мог быть даже потайной вход в Шлосс. Впрочем, это было так давно, и его наверняка замуровали.

– Вам приходилось бывать в пещерах?

Молодой человек посмотрел на Бена с изумленным видом.

– Нет, конечно, нет.

– А вы знакомы с кем-нибудь, кто там бывал?

Продавец на несколько секунд задумался.

– Ja, думаю, что знаю такого человека.

– Как вы думаете, он мог бы согласиться сопровождать меня туда, быть моим проводником?

– Сомневаюсь.

– Но хотя бы спросить вы можете?

– Я спрошу, но не стал бы надеяться на успех.

Бен никак не ожидал увидеть человека, на вид без малого семидесяти лет, но именно таким был мужчина, который через полчаса вошел в магазин. Он был маленький и худощавый, даже тощий, с изуродованными ушами, какие часто можно увидеть у боксеров, длинным носом, свернутым набок, выпуклой грудью и длинными тощими руками. С самого порога он что-то быстро и раздраженно пробурчал по-немецки продавцу, но, увидев Бена, умолк.

– Привет, – сказал Бен. Человек в ответ кивнул.

– По-моему, он немного староват, – заявил Бен продавцу. – А нет ли кого-нибудь помоложе и посильнее?

– Помоложе есть, а посильнее вы вряд ли найдете, – отозвался пожилой. – И уж совершенно точно, нет никого, кто знал бы пещеры лучше меня. Но все равно я абсолютно не уверен, что захочу туда отправиться.

– О, вы говорите по-английски?! – удивленно воскликнул Бен.

– Многим из нас пришлось во время войны выучить английский.

– В пещерах есть проходы в Шлосс?

– Они там были и есть. Но с какой стати я должен помогать вам?

– Мне необходимо проникнуть в Шлосс.

– Это не разрешается. Теперь там частная клиника.

– И все равно, я должен попасть внутрь.

– Зачем?

– Скажем, что у меня есть на это личные причины, и это дело обойдется мне в очень серьезную сумму, – ответил Бен и сообщил старому австрийцу, сколько он намерен заплатить за услугу.