– Вы должны были предупредить меня заранее, – сердито проговорил банкир. – Мы могли не допустить его к сейфу!

– Я сам ничего не знал заранее! – возразил Дешнер. – Они вошли в контакт со мной только вчера. Да и то лишь для того, чтобы узнать, не предоставлю ли я ему убежища. Нелепость!

– Вы хорошо знаете, каким бывает наказание за нарушение дисциплины в таких вопросах. – Лицо Суше покрылось багровыми пятнами от гнева и страха.

– Они очень ясно дали мне это понять, – без всякого выражения ответил Дешнер.

– Только сейчас? Что же это означает? Неужели они лишь недавно узнали о вашей возможной связи с объектом?

– Ну, конечно. Или вы считаете, что я имел хоть какое-то представление о том, в чем замешаны эти братья? Я не знал ничего. Ничего!

– Такое оправдание далеко не всегда помогало тевтону сберечь свою шею, если мне будет позволено прибегнуть к эпитетам.

– Дальний родственник попросил меня оказать ему услугу, – возразил Дешнер. – Меня не проинформировали о том, что это дело может оказаться важным.

– И вы ни о чем не спросили?

– Люди нашей профессии приучены не задавать слишком много вопросов. Я думаю, что вы не можете не согласиться с этим.

– Но теперь из-за вас мы оба подвергаемся серьезной опасности! – бросил Суше.

– Как только он появился, мне позвонили. Я мог предполагать лишь одно: что они хотели, чтобы он добрался до сейфа!

Послышался негромкий стук в дверь. Вошла секретарша Суше; в руке у нее была маленькая видеокассета.

– Это только что передали для вас из службы безопасности, герр Суше.

– Благодарю вас, Инга, – сладким тоном произнес Суше. – С минуты на минуту придет посыльный. Я хотел бы, чтобы вы запечатали кассету в конверт и отдали ему.

– Будет сделано, – ответила секретарша и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь так же беззвучно, как и открыла ее.

В современном восьмиэтажном здании на Шафхауссерштрассе, недалеко от Цюрихского университета, в комнате, заполненной мощными компьютерами и видеомониторами с высоким разрешением, сидели трое мужчин. Это была студия, арендованная у компании по производству мультимедийных средств информации, в которой занимались дублированием, восстановлением и редактированием видеозаписей для фирм и корпораций, осуществлявших слежку и надзор.

Один из присутствовавших, беловолосый худой человек в сорочке, без пиджака, казавшийся намного старше своих сорока шести лет, извлек видеокассету из цифрового видеозаписывающего устройства D-2 и вложил ее в один из видеослотов компьютера «Ксапфир», предназначенного для обработки видеоизображений. Он только что закончил изготовление цифровой копии видеозаписи, которую ему дали. Теперь он собирался увеличить изображение при помощи изготовленного в Великобритании видеокомпьютера, разработанного специально для МИ-5, Британского министерства внутренних дел.

Молча занимавшийся своим делом беловолосый человек был одним из лучших специалистов по повышению качества видеоизображений министерства внутренних дел до тех пор, пока не перешел на службу в частную лондонскую охранную фирму, соблазнившись жалованьем, вдвое превышавшим то, которое платило ему государство. Два господина, находившихся в комнате вместе с ним, наняли его через фирму, в которой он служил, чтобы он выполнил для них оперативную работу в Цюрихе. Он понятия не имел, кто они такие, и знал только то, что ему обещали выплатить очень хорошее вознаграждение. Они оплатили его перелет из Лондона в Цюрих в бизнес-классе.

В данный момент эти двое таинственных мужчин сидели поодаль от него, переговариваясь между собой. Они могли быть международными бизнесменами из любой страны мира, хотя говорили на голландском языке, который эксперт по видео неплохо понимал.

Беловолосый техник пристально смотрел на экран компьютера. У нижней кромки экрана появилась надпись «CAM 2», дата и время, указанное с точностью до долей секунды. Он повернулся к клиентам.

– Ну вот, теперь скажите мне, что вы хотели бы сделать. Наверно, сравнить электронное изображение с какой-нибудь имеющейся у вас фотографией?

– Нет, – ответил один из голландцев. – Мы знаем, кто это такой. Мы хотим увидеть то, что он читает.

– Я должен был сам сообразить, – простонал техник. – Помилуй бог, клочок бумаги, который он держит в руке, находится в тени.

– А каково качество записи? – осведомился второй.

– Неплохое, – ответил техник. – Два кадра в секунду – это стандарт. Многие из банков используют чертовски поганое оборудование, но в этом, к счастью, установили быстродействующую камеру с хорошим разрешением. Я хочу сказать, что камера расположена не самым лучшим образом, но в этом тоже нет ничего необычного.

– Значит, вам удастся показать в увеличенном виде то, что у него в руке? – спросил второй бизнесмен.

– Несомненно. Программное обеспечение этого «квантела» позволяет скомпенсировать все распространенные проблемы, которые возникают при цифровом увеличении – мозаичность и тому подобное. Это все пустяки. Хуже то, что эта проклятая штука находится в тени.

– О вас говорят как о самом лучшем специалисте, – с кислой миной процедил первый из бизнесменов. – Во всяком случае, вы наверняка самый дорогой из всех.

– Это-то мне известно, – пробормотал техник. – Все верно. Что ж, я попробую повысить контрастность. – Он щелкнул по разворачивающемуся меню, и с верхней кромки экрана спустилась темная полоска с надписями: «Резкость», «Масштаб», «Цвета» и «Контраст». Щелкая по значку «+», он начал просветлять тень, и вскоре на листке бумаги, который рассматривал стоявший в банковском хранилище человек, возникли какие-то тени. Затем, набрав на клавиатуре число, техник увеличил масштаб. После этого он сделал изображение более контрастным и с помощью команды «Резкость» увеличил четкость изображения.

– Ну, вот, – сказал он.

– Вы можете разобрать, что он читает? – спросил второй из заказчиков.

– Вообще-то это фотография.

– Фотография?

– Именно. Старая. Групповой снимок. Много старомодно одетых мужчин. Похоже на собрание бизнесменов. Пара немецких офицеров. Да, несомненно, групповой снимок. Горы на заднем плане…

– Вы можете выделить их лица?

– Если вы дадите мне минутку-дру… сейчас-сейчас… вот и готово. – Он еще больше увеличил фотографию, так что она развернулась на весь экран. – Здесь написано: «Цюрих, 1945»… И еще «Сиг…» Не могу разобрать.

Второй мужчина поглядел на первого.

– О, боже… – Он подошел к монитору и наклонился, вглядываясь в экран.

– Кажется, «Сигма АГ», – произнес техник.

– Он вышел на это, – пробормотал второй клиент на ухо первому.

– Как я и думал, – ответил тот.

– Ладно, – сказал технику второй. – Я хочу, чтобы вы напечатали копию этой фотографии. И еще мне нужен хороший портрет этого парня, самый лучший, какой только вам удастся сделать.

– Сделайте пятьдесят копий, – добавил первый, поднимаясь со стула.

Второй вернулся к своему коллеге.

– Необходимо распространить извещение, – негромко произнес он. – Принятые нами меры предосторожности оказались недостаточными. Американец превратился в серьезную угрозу.

Анна Наварро, наклонившись вперед, сидела в кресле. Кабинет Алана Бартлета выглядел столь же безупречно, как и всегда, и выражение лица его хозяина было, по обыкновению, совершенно непроницаемым.

– Я проследила движение денег Роберта Мэйлхота от Национального банка Новой Шотландии до счета на Каймановых островах, но там, боюсь, уперлась в тупик, – сказала Анна. – Один из источников, которые у нас там есть, подтверждает, что этот счет указывает на недавнюю деятельность, связанную к тому же с одним из фондов Проспери. Но там, как я уже сказала, след денег начисто простыл. Узнать, откуда пришли деньги, это одно дело. А выяснить, откуда они там появились, – совсем другое. Следует ли нам начать работать по обычным каналам?