В девятнадцатом веке в порту Параиба уже можно купить кашасу, что и сделали мои матросы, напившись вусмерть, а потом два дня страдали похмельем, и проститутки дешевы и опасны. Три моих матроса вернулись из города с пустыми карманами и набитыми мордами. Утром мы продолжили путь, и я не успел продолжить сравнение нынешнего Параибу с будущим Жуан-Песоа.

В будущем Нью-Йорк не нравился мне. В припортовых районах стремно, ночью лучше не ходить. В центре слишком многолюдно. Районы особняков выглядят приятно, но поражают пустотой на улицах. Складывается впечатление, что идешь по вымершему городу. Я заметил, что наличие или отсутствие людей на улицах больших городов, без учета центра — это индикатор состоятельности жильцов данного района. В центре всегда столпотворение. В нищих кварталах людей много. Они стоят, сидят, играют на тротуарах и порой на проезжей части, но за редким исключением никуда не спешат. А куда спешить, если живешь на пособие?! В США будут семейные династии в три-четыре поколения, существующих довольно сносно за счет налогоплательщиков. Но, как ни странно, бомжа там редко встретишь. В богатых районах тротуары пусты. Небедные передвигаются только на машинах. Дом (телевизор+холодильник) — работа-гипермаркет-бар-дом. За пределами этого маршрута земля необитаемая. Общаются только с людьми своего круга. С соседями обязательно здороваются, но порой не знают, кто они, чем занимаются. В общем, по собственному желанию сидят в комфортабельных тюрьмах. По тротуарам возле этих тюрем перемещаются только бомжи. Их много. В этих районах кажется, что в городе живут только бомжи. Среди них много белых, не выдержавших гонку за Великой Американской Мечтой. У меня работал матрос-филиппинец, который пробомжевал в Нью-Йорке несколько месяцев, пока холода не заставили вернуться на работу. Говорит, жил сытнее, чем в своей стране. Есть куча благотворительных организаций, которые кормят, поят, раздают одежду, разрешают помыться, обстирывают… Мне приходило в голову, что некоторые становятся бомжами только ради того, чтобы убедиться, что хоть кому-то нужны, что о них хоть кто-то заботится. Или это чудом прожившие так долго неандертальцы. Для них городская свалка — сказочное богатство. Не напрягаясь, живешь себе припеваючи. Это вам не мамонтов загонять. К тому же, бомжевание помогает неандертальцам, не привлекая особого внимания, существовать без документов и скрывать свой истинный возраст.

В середине девятнадцатого века Нью-Йорк не называют Гнилым Яблоком. В переносном смысле это не так, а вот в прямом… Воняет город так, как целое судно-рефрижератор с гнилыми яблоками. Улицы в некоторых местах покрыты толстым слоем раздавленных конских «каштанов». Лошадей на улицах так много, что мне показалось, что их больше, чем людей. Все движутся быстро. Ритм у города высокий. Выражение «время — деньги» здесь можно увидеть. Много «понаехавших», которые ходят в национальных одеждах, говорят на своих языках и живут колониями в основном на окраинах. В центре обосновались богачи, за которых говорят слуги, поэтому их национальность не имеет значения. Небоскребов нет, но дома этажей на десять уже не редкость. При этом лифтов все еще нет, как и внутридомового водопровода и канализации. В многоэтажках все удобства во дворе и являются дополнительным источником вони.

Я арендовал на полгода, потому что на меньший срок не сдают, небольшой двухэтажный особнячок рядом с парком без названия, который, может быть, станет частью знаменитого Центрального парка, пока не созданного. У меня сразу появилось предчувствие, что надолго здесь не задержусь. Оно утвердились к концу разгрузки. Привезенную кожу разобрали быстро. Среди покупателей были изготовители мебели для диванов и кресел, обувщики, каретники. Я нанял капитана Стивена Нильсена, потомка датских переселенцев, потому что хотел посмотреть, чем можно заняться на берегу. Вкладывать все деньги в суда не хотелось. Слишком рискованный это бизнес, даже с учетом страховок. Новому капитану клипера «Сюрприз» было тридцать восемь лет. Среднего роста, широкоплечий, с красным грубым лицом, которое из-за густых и длинных бакенбардов казалось прямоугольным и необычайно широким. Водянистые глаза невозмутимо смотрел как бы сквозь меня. Говорил коротко и без эмоций. Эта манера говорить и подкупила меня.

— После выгрузки в Китай за чаем? — спросил Стивен Нильсен.

— Нет, — ответил я. — В Китае ближайшие года два моему клиперу лучше не появляться. У меня там не сложились отношения с англичанами.

— Им все мешают, — поделился он.

— Попробую найти груз на Европу или Южную Америку, — сообщил я.

Начав подыскивать груз, я наткнулся на, скажем так, настороженное отношение ко мне и моему судну. Такое впечатление, что я кинул в Нью-Йорке несколько фрахтователей, поэтому со мной никто не хочет работать.

Я возвращался с рейда, где стоял на якоре «Сюрприз». Судовая гичка высадила меня на мол, возле пакгаузов компании Вандербильта, по корме стоявшего под погрузкой речного парохода с железным корпусом и двумя большими колесами по бортам чуть впереди миделя. В трюм с помощью парового подъемного крана, который постоянно изрыгал клубы белого пара, грузили большие ящики, цепляя сразу по четыре. День был солнечный, жаркий, спешить мне некуда, поэтому остановился в тени здания, чтобы понаблюдать процесс. Была у меня мысль завести собственный причал с пакгаузом на реке Гудзон. Зарабатывать на перевалке чужих грузов можно не меньше, если не больше, чем на их перевозке.

— Извините, вы не мистер Роберт Хоуп, владелец клипера «Сюрприз»? — обратился ко мне мужчина лет двадцати шести, худощавый, высокого роста, с узким сухим лицом и длинным крючковатым носом, на котором сидели пенсне, к оправе правого окуляра которых был прикреплен черный шнурок, вторым концом пропущенный в верхнюю петлю сюртука из серой шерстяной ткани.

— Вы не ошиблись, — молвил я, пытаясь понять, кто это и что ему надо?

— Я слышал, вы подыскиваете груз для своего судна, — сказал он.

— Да, это так, — подтвердил я и, поскольку этот тип на не тянул на грузоотправителя, предположил: — Брокер?

— Да, я сотрудник брокерского отдела компании мистера Вандербильта, — подтвердил он, после чего начал тарахтеть рекламный текст: — Мы работаем с судовладельцами со всего мира, являемся самым надежным партнером…

— Сколько берете? — оборвал я.

— … лучшие сотрудники… — по инерции выпалил брокер, после чего деловым тоном сообщил: — Двадцать процентов от фрахта.

Даже в будущем вменяемые брокеры будут брать за обычный груз не больше пятнадцати процентов, а сейчас ставка колеблется около десяти.

— Слишком жирно вам будет, — отказался я.

— Без нас вы не найдете груз ни в Нью-Йорке, ни в других портах Восточного побережья, — предупредил меня брокер.

— Да что вы говорите?! — насмешливо бросил я и блефанул: — У меня уже есть предложения более выгодные, чем ваше, ищу получше.

— Этого не может быть! — очень уверенно воскликнул он. — Наверняка у вас будут проблемы с этими господами.

Что именно он вкладывал в слово «проблемы», я не знал, но по привычке предположил худшее. На американскую манеру ведения дел я насмотрелся в будущем. Она ничем не отличалась от присущей грабителям с большой дороги. Если испугаешься и прогнешься, будут стричь так, чтобы только не загнулся, а если дашь по носу, сразу начинают изображать надежных и честных партнеров, к которым лучше не поворачиваться спиной.

Я взял брокера за шкирку, смяв грубую ткань сюртука, притянул к себе, увидев за принявшимися запотевать, толстыми линзами увеличенные ими глаза с расширившимися, черными зрачками, поглотившими всю радужную оболочку, и произнес тихо, медленно и спокойно:

— Передашь Вандербильту, если у меня будут хоть какие-нибудь проблемы, его случайно застрелят. У меня в Калифорнии была репутация очень меткого стрелка. Я уже отправил на тот свет несколько негодяев. Ты и твой хозяин станете следующими. Понял?