Я поднялась, убирая лекарство обратно в тумбу. Ракх встал у меня за спиной и, подумав, отложил повязку. Он был всё ещё обнажён по пояс и не спешил одеваться, я же осталась в одной сорочке, и почему-то не торопилась наглухо застёгивать ворот. Мне не хотелось уходить.

— Ракх, а можно тебя попросить?..

— Конечно, — отозвался он, не мигая на меня глядя. Чёрный глаз таинственно поблёскивал, а зелёно-карий казался отражением лесов в летнем озере.

— Ничего, если я снова посплю на кушетке в твоей комнате? Что-то мне одной… ну, страшно…

— И где же ты видишь здесь кушетку, Роза?

Я смутилась, обшарив глазами комнату.

— Ой, а где она?

Его губы искривились в доброй усмешке.

— К сожалению, я случайно пролил на неё одно опасное зелье, и большая часть обивки сгорела. Пришлось выкинуть.

— Понятно. Тогда я пойду.

— Так сразу перестала бояться?

— Нет, конечно. Просто не хочу и дальше утомлять тебя всякими глупостями. Я справлюсь со страхом.

— Или можешь лечь спать на кровати, — кивнул он на свою широкую постель. — Я не помешаю, и уж точно не обижу тебя.

Я почувствовала, как вспыхнули щёки. Ракху можно было доверять, и мне очень хотелось согласиться.

— Хорошо, — хрипло выговорила я. — Большое тебе спасибо! Я тихо сплю, и не шевыряюсь почти… наверное.

— Спи, как угодно, — отозвался мужчина. — Мне всё равно ещё нужно закончить работу.

— После всего? — подняла брови я. — По-моему, тебе следует отдохнуть.

Он как будто хотел улыбнуться, но передумал и нахмурился.

— Иди уже спать, Розана. Я сам решу, когда мне пора отдыхать.

Я вздохнула.

— Ты не подумай, я не командую… Просто у тебя глаза усталые, и плечи напряжены. Ты сражался, и магию использовал, и потом коня лечил… Ну, тогда доброй ночи, — поспешила сказать я, видя, что мужчина терпеливо ждёт, пока я замолчу. — Мне можно прямо так ложиться?

— Прямо как угодно. Спокойной ночи.

Он отошёл к большому комоду, а я поспешила залезть под одеяло, пока колдун не передумал и не прогнал меня. Подушка была всего одна, но я не решилась просить о второй, и просто поудобнее устроилась на боку, наблюдая за мужчиной.

У Ракха на спине было много родинок, и на лопатках красовалась громадная чёрная птица. Я бы меньше удивилась, увидев у него раскладные крылья… В самом деле, как можно было не заметить татуировку? Я ведь не в первый раз видела его полуобнажённым! А если её не было тогда, то откуда взялась теперь? А если была, то почему не запомнилась мне?

Глаза слипались. Я не хотела так быстро отключаться, и, тихо зевнув, продолжила осторожное наблюдение. Ракх что-то записал, затем отложил толстую тетрадь, убрал лезущие на глаза пряди и задумчиво поглядел в окно. Теперь он стоял ко мне в профиль, и складку меж бровей хотелось разгладить. Ему шла напряжённая сдержанность, но я никак не могла забыть того весёлого и нежного мужчину, который выбрался на волю благодаря вину. Как бы так сделать, чтобы Ракх улыбнулся легко и беззаботно?

— Подушка, — вдруг сказал мужчина, поглядев прямо на меня. Глупо, но я опять покраснела.

— Ничего. Я привыкла без неё. Сам понимаешь… Могу и на полу, и без одеяла, и вообще без всего… Ой! — вдруг спохватилась я, вскакивая. — Я ведь ноги не помыла! Кошмар! Сейчас у тебя вся постель будет грязная! Прости, пожалуйста. Я ведь по дому необутая… И по садовой дорожке…

Его смех породил в моём теле россыпи мурашек.

— Грязнуля, в самом деле, — проворчал мужчина, заставляя меня сесть на край кровати и беря за ногу. — Ну, не знаю. Пятка как пятка, по-моему.

Чувствовал ли он тот же трепет, что объял меня? Было ли ему также приятно это прикосновение? Мне показалось, что нет, ведь кожа на моей ноге была сухой и грубой, и ногти ещё не отросли нормально… Стало стыдно и неловко, но Ракх уже изучал вторую ногу, и, кажется, его не пугала моя неухоженность.

— Ну-ка посиди, я сейчас.

Я всякого ожидала, но уж точно не такого! Ракх вернулся тазиком, и, пока я растерянно хлопала ресницами, взял и окунул мою ногу в тёплую воду.

— Знаю ведь, не поверишь, что чистые. Сейчас помою, чтобы успокоилась, только обещай, что больше не будешь на меня смотреть. Это отвлекает.

— Я постараюсь.

Он сощурился, вглядываясь в моё лицо, потом взял мыло и принялся щекотно тереть стопу. Я кусала губы, чтобы не хихикать, и мурашки продолжали стекать по затылку вдоль позвоночника.

— Что?

— Ничего. Пф… Хм…

Ракх нахмурился, и я всё-таки рассмеялась.

— Щекотно.

— А, — улыбнулся он. — Ну, терпи. Сейчас ещё вторую намылю.

Могла ли я представить, что мой «работодатель», тёмный колдун и беспощадный воин, проявит такую заботу и терпение? Он не только позволил мне провести тревожную ночь в его постели, но ещё и спокойно выносил мои девчачьи глупости. В самом деле, я вела себя как маленькая! Щекотки, взволнованная болтовня, многочисленные страхи… Наверняка Ракх уже жалел, что со мной связался.

— Спасибо!

— Пожалуйста. Кстати, вот тебе подушка.

Через минуту я уже лежала на спине, изо всех сил пытаясь не любопытствовать. Однако вскоре Ракх вышел из комнаты, и смотреть стало не на кого. Меня подхватила дрёма, но мягко прогнувшаяся постель привела в чувство: Ракх лёг рядом.

Я не удержалась и поглядела на него из-под приоткрытых век: лежит на спине, ночной рубашки нет. Повязки тоже не было, но волосы снова закрывали больной глаз.

— А ты всё ещё не спишь, лисёнок, — сказал Ракх, по-прежнему глядя в потолок.

Я не могла не улыбнуться, и тихо отозвалась, радуясь, что мы рядом в такой мирной и уютной обстановке:

— Вот дождалась тебя — теперь спокойно усну.

— Хорошо, — сказал мужчина и закрыл глаза.

Я поняла, что разговаривать он не хочет, да и сколько уже можно пялиться на человека? Пришлось отвернуться и замереть, но сон будто рукой сняло! Я лежала, наблюдая за трепетом мягких теней, и выдумывала разные счастливые варианты будущего. Это была моя давняя привычка с малых лет — помечтать, увлечься грёзами и порадовать сердце. Иногда это помогало видеть красочные сны, но чаще приводило к бессоннице, которую я не боялась. Порой лежала до поздней ночи, и просто размышляла, фантазировала, увлекаясь хитросплетениями чувств и выдумок.

Ракх начал тихо посапывать, и я отважилась снова на него посмотреть. Мужчина спал, волосы по-прежнему закрывали лоб, губы были расслабленно приоткрыты. Его рука была совсем близко, и я тихонько, боясь разбудить, прижалась к широкой ладони щекой. Вздохнула, понимая, что начинаю верить в невероятное, и через несколько минут уснула, думая о том, каков будет завтрашний день.

Я проснулась оттого, что затекла шея. Было уютно, но как-то странно, и только через несколько мгновений до меня дошло, что я лежу поперёк кровати, свесившись головой вниз.

— Доброе утро, — донеслось от окна. — Я уже дважды тебя поправлял, а ты всё равно сползаешь.

Я поспешила одёрнуть ворот, кое-как пригладила волосы и посмотрела на мужчину: он сдержанно улыбался.

— Доброе утро! Ты так тепло одет…

— Я уезжаю. По делам.

Вот и всё. Конец моим радостям. А ведь я только-только почувствовала себя как дома!

— Надолго? — едва сдерживая отчаяние, спросила я.

— На пару месяцев, но не бойся, с тобой останется Аник.

Это было слабое утешение.

— Он не слишком меня любит. Ты ему приказал?

— Попросил. Он сумеет защитить тебя, впрочем, сюда и так никто не сунется.

— А если всё-таки?

— Серых я обезвредил, — спокойно сказал Ракх. — А если придут новые, им здесь ловить нечего. Всё самое дорогое я уже потерял.

Я как будто вдохнула морозный воздух — промёрзли ночные грёзы, превращаясь в рой хрупких снежинок.

— Ладно. Я буду, как и прежде, следить за домом.

— У тебя это хорошо получается, — кивнул он. — И ещё кое-что важное. В моё отсутствие здесь будут упрочены самые разные чары, и я буду раз в неделю обязательно писать тебе.