Когда король удалился, я не смогла сдержать смех, и, глядя на меня, рассмеялись и мужчины. Напряжение разом спало, и Барви неожиданно тепло и проказливо ухмыльнулся:

— Белый костюм, Ракх, дружище. Белый, как снег.

— Демоны тьмы! — весело оскалился Ракх. — Вот же накаркал сам себе!

— Ну, ничего. Розе мы тоже подберём белое, и будете прекрасной парой. Идёмте, покажу ваши комнаты.

Мне начинало нравиться это приключение, даже несмотря на то, что оно было опасным. Но откуда-то взялась лихая, безумная отвага, что будоражила кровь, заставляя смотреть на трудности с улыбкой. Хотя стоило ли так радоваться, зная, что король тоскует по дочери? А если она погибла, не сорвёт ли Его Величество боль и злобу на нас троих?

— Ты в безопасности, малышка, — словно прочитал мои мысли маг.

— Просто подумала про принцессу Тэву и её возможную судьбу. Что, если всё пойдёт наперекосяк?

— Насколько мне известно, Тэва жива, — сказал Барви. — Но Арриксу нужны весомые доказательства. Я же годен только для шпионажа, и не могу их предоставить.

— Неужели тебе обидно? — поднял бровь Ракх.

— Было раньше. Теперь понимаю, что король прав.

Ракх кивнул.

— Ладно, попробуем разобраться.

И снова нам пришлось преодолевать несколько лестниц, коридоров и галерей. Гостевые покои находились в другом крыле, и когда мы наконец-то до них добрались, я уже снова хотела есть.

— Ваши комнаты. Вот ключ. Не беспокойтесь, здесь по сумкам не шарят, — и Барви многозначительно посмотрел на Ракха.

— А где слуги? — любопытно спросила я.

— В комнате есть специальный шнур. Позвоните — и к вам придут. Хотя я советую для начала немного отдохнуть, перекусить, и заранее подготовить одежду для бала. Не уверен, правда, что на твой рост найдут что-то стоящее…

Ракх махнул рукой, и Барви рассмеялся.

— Вы, как решитесь прогуляться, постучите ко мне, я провожу.

— А что же лакеи? — криво усмехнулся Ракх.

— Мы вроде как друзья, а? И мне не трудно проводить, всё показать и объяснить. Вот если вам захочется принять ванну или плотно поужинать — тогда точно звоните. Повар из меня ужасный.

— Спасибо, — сказала я и улыбнулась ему. — За помощь и поддержку.

— Спасибо, — кивнул Ракх и пожал другу руку. — И до скорого.

Отпер дверь и потянул меня за собой. Барви, который помогал нести сумки, положил их на кушетку в просторной синей зале, и, кивнув нам, вышел.

— Вообще-то красиво, — сказал Ракх, осматриваясь.

Кутерьма тотчас побежала обнюхивать большие кадки с деревцами, а Тэм перелетел на высокую тумбу. Мне казалось, предоставленные покои будут более роскошными, но они оказались уютными и без излишеств. Конечно, здесь была и сложная лепнина, и мебель с позолотой, но приглушённые синие цвета обивки и штор отлично гармонировали с бежевым полированным деревом и бледно-голубыми коврами.

— А почему спальни отдельные?

— Так во дворце принято, — отозвался Ракх. — А, у тебя тут опочивальня принцессы. Нравится?

— Не знаю, я к таким интерьерам не привыкла.

Женская половина покоев подошла бы скорее наивной девочке шестнадцати лет — рюши, бантики, розовые атласные подушечки, расшитые шёлковыми цветами, и высоченная кровать с балдахином, что была застелена пышным меховым покрывалом.

— А что у тебя?

Ракх пошёл посмотреть, и через несколько секунд до меня донёсся его смех. И неудивительно, что мужчина был так весел: его спальня оказалась бело-серой, как зимняя равнина.

— А кровать как сугроб, — заключила я с улыбкой. Плюхнулась и решила: — Буду спать у тебя.

— Конечно, как же иначе? — отозвался Ракх, садясь рядом и беря в ладони мою ногу. — Но мы здесь ненадолго задержимся.

— Ракх, мне показалось, или дело Аррикса для тебя важно?

— Я хочу помочь ему, — кивнул маг. — И потому, что это выгодно для нас, и потому, что, как мне кажется, Тэва не по своей воле покинула дворец.

— И сколько времени потребуется на то, чтобы установить истину?

— Около недели, возможно, меньше.

Он принялся разминать мои икры, и я прикрыла глаза, наслаждаясь.

— Вот откуда ты знаешь, что они у меня болят?

— Я просто хорошо тебя чувствую, лисёнок, — отозвался Ракх. — И должен сейчас, пока мы ещё не влились в поток дворцовой жизни, задать важный вопрос.

Он отпустил мою ногу, взял меня за руки, и, поцеловав по очереди каждую кисть, сказал:

— Станешь ли ты моей женой, Роза из рода Рихдим?

Я так и замерла с приоткрытым ртом. Мы вроде и должны были поговорить об этом, но всё случилось так неожиданно и стремительно, что у меня дыхание отшибло.

— В смысле по-настоящему? — прошептала я.

— Конечно. Не здесь и не сейчас, но в своё время, и, надеюсь, скоро.

— Да! — поспешно, и, наверное, чересчур громко сказала я, потому что Ракх широко улыбнулся и, притянув меня к себе, жарко поцеловал.

— Я люблю тебя, малышка, — сказал он, и я почувствовала, что сейчас разревусь.

Слишком уж всё это было хорошо, нереально, немыслимо. Я не готовилась к его искренним чувствам, запретила себе мечты после того, как мы расстались в последний раз.

— А я тебя.

— Пожалуйста, не плач, — тихо сказал Ракх, нежно вытирая мои щёки. — Знаю, я жуткий тугодум и самодур, но смогу стать лучше ради тебя.

— Ты просто будь собой, хорошо? Потому что ты именно такой мне нужен.

— Как пожелаешь, моя невеста, — отозвался он, и я всхлипнула.

Никогда не была столь чувствительной. Уж сдерживаться точно умела, улица научила. И тут вдруг что-то нашло — то смех во всё горло, то рёв в сорок ручьёв… Я поцеловала Ракха, погладила по широким плечам, и обняла как можно крепче.

— Вместе навсегда?

— «И, находя друг друга, они становились едины, словно две души превращались в одну, более сильную», — сказал он. — Так написано в древнестеакской «Книге Тишины».

— Впервые о такой слышу.

— У отца был личный экземпляр, и порой он читал мне отрывки, которые намертво врезались в память. Но когда я, любопытный десятилетний пацан, стащил её из сундука и открыл — книга была пуста. Она открывается только тем, кто узнал истинную любовь. — Он коснулся моей щеки губами и закончил негромко: — Если бы она была при мне теперь, уверен, я бы почерпнул оттуда много мудрости, но у меня есть и более надёжный её источник.

— Какой?

— Ты, Роза. В тебе я нахожу всё, чего мне недоставало: доброту, нежность, сердечность. И хочу ещё раз повторить: я не дам никому тебя обидеть. Больше никогда. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Белого костюма Ракху не нашли, зато отыскали серебристо-серый, с серебряными пуговицами. Я знала, что подобный шёлк стоит бешеных денег, а превосходная вышивка на рубашке была выполнена драгоценными нитями. Ракх, правда, был не слишком рад подобному великолепию, и я его хорошо понимала. Для меня снежно-белое платье подобрали довольно быстро, но я не могла представить, как буду в нём ходить — оно было слишком пышное, с глубоким декольте, к тому же с тугим корсетом. Конечно, на королевских балах нужно было выглядеть соответствующе, но слишком уж откровенно роскошным был этот наряд — настоящий жемчуг по линии декольте, вышивка шёлковыми лентами, и огромное количество бисера.

— Просто не надо его сильно затягивать, — нахмурился Ракх, когда мы остались одни в комнате, и я пожаловалась на покалывание в животе.

— Это ты скажи служанке. Здесь все ходят с осиными талиями, так принято.

— Завтра я сам помогу тебе одеться, и уж точно не стану столь сильно шнуровать эту штуку. Принято или нет, ты не будешь задыхаться у меня на глазах.

Барви, что провожал нас к швеям, сообщил, что король пожелал обоих видеть на ужине, и пришлось задержаться в мастерской, чтобы подобрать подходящие для подобного сборища наряды — поскромнее, не столь богато расшитые, из бархата.

— А в своём привычном нельзя прийти? — проворчал Ракх после получаса мучений. — Головная боль все эти примерки, чувствую себя чурбаном безликим…