Нужно было накормить и выгулять лисицу, да и самой немного поесть, чтобы были силы и дальше заботиться о Ракхе. Мне было страшно отойти от него даже не минутку. Я позволила себе только взять чистую одежду, умыться и переодеться, а потом села дежурить у кровати, закрыв дверь в лабораторию, куда лиса так хотела проникнуть. Удивительно, но Кутя вела себя мирно, и ела спокойно, однако после завтрака ей понадобилось на улицу. Я понимала, что зверь и так терпел слишком долго, и решила, что выпущу её в зимний сад. Оставалось надеяться, что она вернётся быстро.

Ракх метался во сне, хватал ртом воздух, иногда едва слышно стонал. Всё его тело было напряжено, и я не придумала ничего лучше, чем просто ласково поглаживать его по спине и плечам. А когда он перевернулся, решительно расстегнула на мужчине рубашку и стала легкими, нежными прикосновениями массировать его живот. И снова чуть не расплакалась, когда он пробормотал едва слышно:

— Спасибо, лисёнок. Так… хорошо.

Ему было легче, когда я его касалась. Не намного, но всё же легче! И снова к горлу подступили слёзы, снова защемило сердце. Пусть только поправится, я его так крепко поцелую, что он на всю жизнь эту сладость запомнит!

Только к вечеру мужчина смог уснуть нормальным, мирным сном. К тому времени я раздела его до белья, и накрыла мягким клетчатым пледом. Кутерьма тихо спала в углу, Тэм, прилетевший после обеда, дремал на тумбочке, и хотя у меня слипались глаза, я продолжала наблюдать за Ракхом. А вдруг он очнётся и что-то попросит? А если ему снова станет плохо? А если кто-то будет стучаться в дверь? Я не выдержала и легла, обнимая мужчину сзади. Зарылась носом в его волосы, вдохнула — и вырубилась, словно ночь мгновенно впитала мой уставший рассудок.

Меня разбудила холодная пустота. Я встрепенулась, шаря рукой по матрасу, и вскочила: Ракха не было! Однако сердце моё угомонилось быстро: в комнате горел один небольшой камень, а из ванной доносился звук льющейся воды. Неужели сам поднялся? Я села, упираясь лопатками в спинку, и потёрла лицо. Кутя спала в углу на покрывале, Тэм устроился на комоде, и мне стало тревожно за Жало. Как он там один? А, может, Ракх уже успел навестить любимца? Вскоре маг появился на пороге — уже не такой бледный, хотя потрёпанный и очень усталый.

— А, привет, малышка. Лежи, лежи. Я сейчас тоже лягу.

— Тебе лучше? — прошептала я, не в силах сдержать дрожащую улыбку.

— Намного, но я не здоров. К несчастью, избавление от яда займёт больше времени, и, к счастью, мои тёмные друзья уже покинули столицу. Я чувствую их, — пояснил мужчина, садясь на кровать и небрежно причёсывая волосы. — Упорно этому учился, чтобы меня не могли застать врасплох. Я привык со всем справляться в одиночку, но тем приятнее была твоя забота. Роза, — с особенной, пронзительной интонацией произнёс он.

— Ракх, — отозвалась я, робко погладив его по щеке, где был шрам. — Я очень испугалась. Пожалуйста, больше не трави себя, хорошо?

— Обещаю, — отозвался он. Отложил расчёску, откинул одеяло и кивнул: — Ложись. Тебе нужно как следует отоспаться после всего этого кошмара.

Разве теперь я могла просто спать рядом с ним? Больше всего мне хотелось поцелуя, но вместо этого я предложила:

— Может, покушаешь? Я не усну, пока не буду уверена, что ты не голоден.

— Я уже перекусил. Кстати, твоя лиса мне чуть палец не оттяпала, когда пыталась отнять котлету. Ну, ничего. Мы поладим. Наверное, — добавил он, потирая лоб. — Ты что?

Я подвинулась к нему, положила руки на крепкие мужские бёдра.

— Хочу поцеловать тебя. Можно?

— Вряд ли я смогу сегодня любить тебя, Роза, — не сразу понял меня мужчина, и я поспешно пояснила:

— Только тихий поцелуй на ночь, ничего больше. И ещё объятие, чтобы тебе снились добрые сны.

Мужчина поймал меня за руку и притянул к себе. Несмотря на всё, пожатие его было крепким и властным.

— Сейчас я думаю о тебе, — странно произнёс Ракх.

Он наклонился, желая завладеть моими губами, но я опередила его, коснувшись страшного шрама на щеке. Мне не было неприятно, я хотела хотя бы частично забрать ту старую, строгую боль, что жила в тёмных трещинах загорелой кожи. Потом поцеловала неровную тёплую кожу ещё раз, нежно тронула губами тёмное око, и Ракх закрыл глаза. Он жаждал больше прикосновений, больше ласки, больше меня — для себя в нашей общей жадности. Нет, мы не соединимся, как прежде, но между нами появилась куда более значимая близость — духовная, прочная, основанная на доверии чувств. Я покрыла лёгкими поцелуями его лицо: лоб и колючий подбородок, нос и щёки, брови и веки. И доверчиво раскрыла губы, когда мужчина поймал меня за затылок, поворачивая к себе для ответного прикосновения. Это был нежнейший, бережный поцелуй-грёза. Он сманил меня в густое и тёплое чувство сонности, и, когда Ракх откинулся на спину и уложил меня к себе на грудь, я успокоено закрыла глаза.

— Мы снова на острове.

— Или на корабле, — отозвался он. — Отдыхай, мой отважный штурман. Сейчас нашему судну ничто не угрожает.

Я прижалась к нему и закрыла глаза. Пусть наш сон будет целебным. Пусть нас ничто больше не разлучит. А если и разлучит — то нескоро…

Тихий стук в дверь. Не знаю, успела ли я задремать, или уже видела сны, но почему-то услышала его, доносящийся снизу. Я знала, что многие вардарцы держат дворецких и охрану, но некоторые умудрялись справляться с помощью оберегающей магии. Она-то и позволяла различать тихие шаги, прикосновения к дверным ручкам и вообще любые проникновения на территорию дома.

— Ты слышал? — прошептала я, видя, что Ракх тоже проснулся.

Мужчина мягко придержал меня за плечо.

— Это Аник, — сказал он. — Он один.

— И что мы будем делать?

— Он надеется, что ты откроешь.

— Я его убью!

— Неправда, — усмехнулся колдун. — Думаю, он уже достаточно настрадался.

— И что? Вот так возьмём и впустим его, говнюка, предателя?!

Ракх рассмеялся, и злоба моя остыла.

— Если ты захочешь. Согласись, я вас обоих использовал, и он тоже имеет право сердиться, если узнает об этом.

— Если?

— Ты можешь сказать, что спасла меня — а это так и есть. Излечила магией — и это тоже правда. И ничего не говорить о том, что я всё это спланировал, хорошо зная вас обоих.

— Ты был уверен, что Аник подведёт, и что я останусь верна тебе?

— Что не будешь связываться с тёмными — знал точно, но ведь Аник, по сути, не подвёл меня. Он вернулся, чтобы попросить у тебя прощения. И не убил Жало, как они просили.

— И выстрелил в тебя!

— Чтобы напугать, — с улыбкой напомнил колдун. — Они спровоцировали его. Я сам, возможно, был слишком жёсток. Но всё это должно было случиться. Я так хотел, Роза.

Он был спокоен. Ему действительно не казалось ужасным вот так рисковать своей жизнью.

— Ты совсем не боишься смерти?

— Просто мы с ней давно знакомы, — сказал Ракх, и меня объяло холодом.

Аник между тем постучал снова — уже тише.

— Значит, мне решать, что говорить ему, а что нет?

— Угу. Я бы, конечно, предпочёл правду.

Я поднялась и накинула халат, но Ракх набросил мне на плечи свой плащ.

— Там холодно.

— Ты пойдёшь?

— Сейчас выпью лекарство и спущусь.

Я кивнула и вышла в коридор, где гуляли сквозняки, и пахло тишиной. Спустилась вниз, подошла к двери и грозно спросила:

— Кто там?

— Это я, — отозвался Аник. Откашлялся и добавил тихо: — Впусти, пожалуйста. Я только поговорить хочу…

Я открыла дверь, нарочно вставая в проёме.

— О чём же?

Аник был весь мокрый, но было понятно, что следы на щеках оставил не снег.

— Розана! Пожалуйста, прости меня! — воскликнул он без наигранности. — Я и правда не хотел!

Даже зная, что Ракх жив, я всё равно влепила парню пощёчину.

— Твоя ненависть непростительна! Ракх не трогал твоих родных!

Лет понуро опустил голову, потёр щёку грязными пальцами. Судя по его виду, он либо шлёпнулся в грязь, либо вообще в грязи спал.