— Именно. Я всегда настороже, малышка. Кто их знает, этих слуг… Вдруг она поспешит с твоим гребешком к своему господину?

— Кошмар какой, Ракх! Мне всё сильнее хочется уехать отсюда куда подальше…

— Скоро, обещаю. А пока давай-ка наряжаться.

Он сам принёс моё платье и свой костюм, состоящий из сюртука, довольно обтягивающих брюк, жилета и шелковой рубашки. Оказывается, на жилете тоже была шнуровка — что-то вроде нетугого корсета — и мага это позабавило.

— Это, наверное, чтобы пузо не висело.

Я не удержалась и провела рукой по его твёрдому прессу.

— Не для тебя модель.

Ракх притянул меня к себе и поцеловал в краешек губ. Пальцы его точно также скользнули по моему животу, сокрытому сорочкой, и мягко его погладили.

— Думаю, тебе тоже совершенно без надобности тугие шнуровки.

— Ты уже говорил это.

Я прижалась к нему, обнажённому по пояс, и прикрыла глаза.

— Твоё тепло, вот что настоящее. А вся эта красота будет принадлежать темноте гардеробной. Знаешь, когда я была маленькая, я верила, что вещи живые. Не только игрушки, но и одежда, посуда, даже стулья. И что все они умеют разговаривать, и чувствуют совсем как люди. Не хотят быть брошенными, не любят небрежного обращения, а умирают только когда ломаются или рвутся…

Ракх нежно хмыкнул.

— Тебе жалко наши наряды?

— Вроде того. Что за жизнь у них будет после бала? Слепящий блеск одного-единственного вечера, а потом — тишина…

— Тоже неплохо, — улыбнулся Ракх. — Это лучше, чем быть разорванными на драгоценные кусочки. Хотя, кто знает?

Мы продолжили одеваться, а потом мужчина долго мучился с моими волосами. Правда, он не жаловался, но что Ракху было трудно — я чувствовала.

— Демоны мрака, не представляю, как женщины сами себе плетут эти сложные косы! — сказал он через двадцать минут, когда у меня на голове наконец-то появилась высокая, украшенная цветами причёска.

— Дело привычки, — отозвалась я, рассматривая себя в зеркало. — Здорово, кстати, получилось.

— Рад, что тебе нравится. — Он поглядел на часы. — До того, как Бар заявится, есть ещё несколько минут, и я должен сказать тебе кое-что важное.

— Слушаю.

— Никому на балу не доверяй, старайся не принимать близко к сердцу гадкие намёки или прямые оскорбления. Многие будут стараться вывести тебя из равновесия, во дворце это обычное развлечение с гостями, которым напрямую не благоволит король.

Я помрачнела. Значит, мы не просто танцевать и выслеживать вредителя шли. Нам предстояло выдержать злое любопытство десятков незнакомых людей.

— То есть у нас здесь кроме Барви нет друзей?

— Даже ему не стоит доверять до конца. Думаешь, почему король послал именно его к нам, почему Барви везде нас сопровождает? Он куда больше верен Его Величеству, чем мне, хотя мы вроде как помирились. — Он взял меня за руку. — Закрой сердце, Роза. Будь хладнокровной и сосредоточенной, когда меня нет рядом. Ну а когда мы вместе — просто будь собой.

— Я буду стараться. Что ещё?

— Ты должна знать кое-что об обычаях стеаксов, лиса. Ты стала моей с того мгновения, как я сделал предложение и получил согласие. Ты уже носишь моё родовое имя, и вправе считать себя моей женой. Просто у нас это называют «первое объятие», и оно считается недостаточно прочным. А вот когда люди становятся близки — это объятие второе. Ну и третье — когда у них появляется ребёнок. — Он вздохнул и добавил: — Нерождённые дети тоже считаются, так что мы с тобой настоящие супруги согласно стеакской правде.

— Ясно, — тихо ответила я. — Ничего, если присочиню немного от волнения?

— Конечно. Говори, что считаешь нужным, Роза. Можешь даже сказать, что приворожила меня.

— Или что ты окутал меня тёмной магией, которая оказалась непреодолимо сладкой.

Ракх не смог сдержать улыбки.

— Давно уже мы не дарили друг другу всю полноту любви.

— Потому что сосредоточиться друг на друге здесь, при таких обстоятельствах, достаточно сложно… Только не подумай, что я в тебе сомневаюсь.

— И в мыслях не было, — усмехнулся мужчина.

Он склонился поцеловать меня, но прикосновение вышло коротким — в дверь стучал Барви.

— Итак, отправляемся в змеиную яму, — сказал Ракх.

Знать бы мне ещё, насколько сильно он был прав, произнеся это.

По дороге к бальному залу Барви объяснил, что мы с Ракхом из разряда «тихих» гостей.

— Вас не будут представлять, как высокопоставленных особ, прибывших вчера и сегодня, однако…

— О нас и так узнают, — продолжил Ракх. — Мне с моей рожей уж точно в толпе не затеряться.

— Расспросов не избежать, — вздохнул Барви. — Многие важные птицы давно друг с другом знакомы, и не упустят случая промыть косточки тем, кто на королевском балу впервые.

— Главное, чтобы все члены королевской семьи были в зале, — сказал Ракх.

— Будут. Братья вернулись домой, и пропустить такое событие можно только по причине смерти.

— Сломанная нога не будет оправданием, — фыркнул Ракх, очевидно, что-то припомнив. — И даже если ты сломаешься весь целиком — всё равно привезут в кресле на колёсиках и поставят в уголке.

— А слуги будут кормить с ложечки и менять подгузники, — рассмеялся Барви. — Как-то так.

Я всё сильнее волновалась. Мало того, что платье было неудобным, так ещё и туфли натирали. Нам пришлось вытянуть вперед сплетённые руки — так было принято появляться в главном зале всем парам, и это движение тоже казалось чужеродным. Хорошо, что пришли мы намного раньше других, и тотчас пошли к столам, где были разложены разные яства.

— Пока не появился Аррикс с семейством, можно и перекусить, — сказал Барви, подхватывая на вилку какой-то пахучий кусочек.

— Отлично. Роза, хочешь чего-нибудь?

Я не могла есть, только отхлебнула немного вина. Народу становилось всё больше, и мне больше всего хотелось спрятаться за спиной Ракха. Однако я справилась с волнением и принялась осматриваться: бальная зала была великолепной. Интересно, сколько художников расписывало этот потолок? А живые камни! Их было здесь, по меньшей мере, две сотни! К такому яркому свету я не привыкла, и приходилось щуриться, а лица людей казались белыми.

Вскоре заревели трубы, и появилось королевское семейство. Едва увидев платье королевы, я искренне ей посочувствовала: тащить на себе этот шедевр моды было воистину нелегко. В отличие от наших, наряды короля и королевы были расшиты драгоценными камнями, да и украшений на королеве было намного больше, чем на мне. Одна только тиара с ярко-красными камнями чего стоила!

— Редчайшие бриллианты, — тихо хмыкнул Ракх. — Кажется, внизу под садом и правда сокровищница.

Я кивнула, разглядывая старших сыновей. Трудно было признать в одном из них — напомаженном, в светло-голубом атласном костюме, и с убранными в хвост волосами — простого и дружелюбного путника Райера, что предлагал мне помощь на постоялом дворе. Он выглядел каким-то угрюмым, и в глазах читалась усталость. Зато двое старших — Эрон и Улим — сияли, и вскоре стало понятно, в чём причина их радости.

— Оба не женаты, да? — сказал Ракх, разглядывая мужчин.

— Именно, — отозвался Барви. — И вовсю этим пользуются.

— Ни одной юбки не пропускают?

— Наслаждаются, — кивнул мужчина. — Ну а что ты хочешь, в двадцать пять-то лет? Я сам таким был.

— А я нет. Повезло.

Барви был не согласен, но спорить не стал, а я внезапно подумала о том, была ли у Ракха женщина до Анны. Какой он был в восемнадцать, двадцать лет? Весёлый и беззаботный, как эти двое? Или уже тогда — спокойный, серьёзный и уверенный в собственной силе? Между тем старшие братья уже стояли в кругу своих поклонниц, и, судя по всему, наслаждались их вниманием. Оба широко улыбались, но я видела, что чем радостнее становились Эрон и Улим, тем более мрачным выглядел Тарик, что остался рядом с родителями и к женскому обществу не стремился.

— Сейчас начнётся церемония представления, — сказал Барви, поспешно дожевав кусок.