— Твоя сестра выходит замуж за сына главы города, — продолжила мама. — Сама понимаешь, у нас сейчас много дел…

— Тогда хотя бы сделай вид, что ты мне рада, а иначе слухов не избежать! — выговорила я сквозь зубы.

— Я рада, Рози! Правда! — со всхлипом отозвалась она, попытавшись сжать мои пальцы, но я вырвала руку.

— На нас уже смотрят. Думаю, будет разумно пригласить меня и моих попутчиков в поместье, а то люди станут думать, что я самозванка, или что вам не дорога родная кровь. — Не выдержала и усмехнулась: — Хотя подожди. Не стоит принимать решение без ведома отца. Он-то наверняка скажет, чтобы я убиралась восвояси, может, ещё и денег предложит! Я могу сказать, что ошиблась, что были ещё другие Рихдим. Или сама придумай для всех удобный вариант — какой хочешь, мне плевать!

— Рози, не торопись. Ты сейчас наговоришь много такого, о чём потом станешь жалеть!

Мне хотелось вскочить на Сахара и удрать в Лес Великанов, где многовековые исполины были ко мне добры и внимательны.

— Я уже начинаю жалеть, что приехала. Вот уж ни за что бы не хотела испортить Элеоноре праздник!

— Это я и пытаюсь до тебя донести! — вдруг жёстко припечатала мама. — Ну пойми же ты, что нельзя просто взять и появится внезапно, и требовать от нас прежнего отношения!

Я могла расплакаться в любой момент, но была спасена: Ракх обнял меня сзади, ласковые пальцы сжались на плече. Маг отогнал тьму, но не победил её. Наверное, этот, созданный моей болью, мрак не могло разрушить ничто.

— Добрый день, госпожа Рихдим, — сказал мужчина.

— Добрый… — растерянно отозвалась мама. — А вы?..

— Это мой любимый, — ответила я резче, чем нужно. — Ракх Эм Рат. Он спас меня, когда я осталась без крова над головой.

— Твой муж?

— Не муж, — глядя ей в глаза, сказала я. — Мой мужчина.

Мама покраснела. Она не имела права обвинять меня после всего, что случилось прошлом, но явно смутилась.

— Мне нужно вернуться домой.

— Конечно, — сказала я. — И, кстати, можешь никому не говорить, что встретила меня. А работник, который отправился в поместье с «радостной» вестью, за пару монет будет рад обо всём забыть. О, прошу прощения. Придётся ещё купить хозяина таверны, а то уж как он был счастлив узнать о моём существовании!

— Роза, — тихо сказал Ракх, — не надо. Пойдём.

— Да, идём. Я ужасно устала.

Мама не стала нас останавливать, но я чувствовала, как она смотрит вслед. По правде, мне хотелось заорать на неё, возможно, даже выругаться, устроить истерику. Слёзы клокотали в горле, но когда Ракх завёл меня в комнату и закрыл дверь, я не расплакалась.

— Где теперь взять силы забыть? Наверное, я знала, что так будет, Ракх.

— Наверное, я тоже это знал, малышка.

Он притянул меня к груди, и мы долго-долго стояли посреди комнаты, питаясь теплом друг друга. В эти мгновения я верно чувствовала одно: мой родной человек рядом, мне его единственного достаточно, и пытаться вернуть прошлое бессмысленно…

Ракх уговорил меня остаться в гостинице на ночь, и до вечера мы с ним сидели в комнате, занимаясь каждый своим делом: он перебирал зелья, я чинила колготки, которые порвала в мёртвом городе при падении. Аник же отправился гулять, сказав, что не станет влипать в неприятности.

— Только в этот раз не болтай, — предупредил Ракх, и парень кивнул.

— Знаю, знаю.

Мы все понимали, что нужно отдохнуть, вот только темперамент не позволял лету мирно трудиться. Он был из тех людей, которые легко заводят новые знакомства, но и так же легко расстаются. Исключением стали мы с Ракхом и Облако, и мне было приятно думать об этом. Орудуя иглой, я окончательно успокоилась, смирилась с произошедшим, и вскоре подошла посмотреть, чем занимается Ракх.

— А, закончила. Хочешь помочь?

— Да!

Я с радостью ухватилась за возможность побыть с ним средь странных склянок и веществ, что в них томились, и запахов, что были мне неведомы.

— Садись рядом, — пригласил Ракх. — Мне как раз пригодятся твои маленькие ловкие пальчики.

Я прикусила губы. Когда он говорил подобное тихим, нежным голосом, было трудно удержаться от поцелуя.

— А что у тебя в руке?

— Клубок энергий.

Он раскрыл ладонь, и я увидела многоцветное пульсирующее нечто, похожее на перепутанных ярких червячков, каждый из которых, надеясь выбраться, только крепче вязал узлами своих соседей.

— Они живые?

— Они — не насекомые, если ты об этом. Сначала я создаю из обычных ингредиентов похожую на желе субстанцию, потом она несколько раз перерождается, и в итоге расцветает, превращаясь во множество энергий, направленность которых можно определить по цвету, теплоте и запаху. К сожалению, отделять их на этом этапе чрезвычайно сложно, и я мучаюсь порой месяцами.

— Я помогу с удовольствием, разве что не знаю, где здесь хоть один хвостик.

— Вот. Я изловил белого, его хорошо видно. Ты можешь заняться им, а я попытаюсь остановить прочих от попыток помешать тебе вытащить их дружка.

Я рассмеялась, и уверенно коснулась тонкой ниточки. Энергичный червячок оказался прохладным, и от него отчётливо пахло мятой.

— Так-с, милый, сейчас я тебя… Ого, вот так он извивается!

— Крепче держи за хвост, — с улыбкой посоветовал Ракх.

Оказывается, это было не столько нудное, сколько весёлое занятие. Энергии не хотели сдаться без боя, они жглись, дрожали, выделяли воду и какие-то липкие капли, похожие на мёд, а ещё неистово тёрлись друг о друга, отчего на поимку одного только белого у нас ушёл почти час. Правда, вдвоём справляться с ниточками было намного легче, и я не могла представить, как Ракх делал это в одиночку. Вскоре мы уже запихали зелёную и рыжую энергии в отдельные баночки, и принялись за чёрную, в ярких искрах, которая была самой бешеной из всех. Даже когда её удалось вытащить, она не хотела сдаваться без боя, и попыталась спрятаться у Ракха в волосах, потом под рубашкой, а потом и вовсе заползла ему в штаны. Пришлось мужчине раздеваться, да побыстрее, пока энергия не решила удрать через штанину в трещину меж половицами. Мы хохотали, как безумные, и в конечном итоге с величайшим трудом упихали шипящего червячка в большую склянку.

Ракх поправил съехавшую повязку — почему-то после ухода матери он её так и не снял.

— Надо бы одеться.

Я подняла его рубашку.

— Она вся липкая.

— Твоё платье тоже перепачкано.

Мы одновременно шагнули к сумкам, хотя и знали, что вещей на замену там раз-два и обчёлся. У Ракха были, конечно, свежие рубашки, а вот у меня оставалось всего одно платье взамен бархатного — из коричневого, в синюю клетку, сукна, простое и элегантное, но далеко не такое красивое, как синее.

— Главное, что колготы удалось починить, — рассудила я. — А то с каждым днём становится всё холоднее.

— Это моя вина — надо было дать тебе фартук.

— Ничего. Я почищу его, просто нужно проявить терпение.

Мужчина кивнул. Он стоял передо мной в одном белье и был абсолютно расслаблен. Я снова увидела нарисованную на его теле птицу, и подумала о том, кто делал Ракху татуировку.

— Мой старый приятель, — отозвался на мои мысли мужчина. — Сапсан.

— Откуда ты узнал, что я?..

— Просто ты смотришь на рисунок, и почему-то не решаешься спросить.

— Да потому что я постоянно только и делаю, что задаю вопросы…

— …ведь я редко когда добровольно рассказываю о себе, — усмехнулся он. — Не стесняйся. Я не сержусь на любопытство.

Я подошла ближе и коснулась его лопаток.

— А больно было делать?

— Неприятно, особенно когда по кости. К тому же нежелательно шевелиться, а в такие моменты обязательно начинает чесаться пятка или нос.

Я рассмеялась, поглаживая красивые тёмные перья.

— И долго?

— Часов десять при первом заходе, и потом ещё столько же.

— Ого! Тут не только пятки будут чесаться… Она так здорово детализирована, как живая прямо! Значит, Сапсан — художник?