— Я сама не местная, — призналась она, когда мы стояли на кухне, и я рассказывала о погребе и запасах. — Родилась на границе с Летой, и всегда любила те края… Но пришлось оставить их. Муж был старше меня, он умер десять лет назад, оставив мне особняк, и я спустя время превратила его в приют. — Она погладила пузатый живой камень, и он разгорелся ярче. — У меня две приёмных дочери, они мне во всём помогают. Вы знаете, во что верят южные вардарцы?

Я покачала головой.

— В единство всех энергий и судеб. Во взаимосвязь поступков и помыслов. — Она поглядела мне прямо в глаза, и стало тепло на сердце. — Доброта к вам вернётся, Розана. Возможно, в неожиданном виде, и совершенно не вовремя, но так будет.

— Мне хочется верить, что я смогла помочь людям, как когда-то добрый человек помог мне.

Она протянула мне руку.

— Благодарю вас от всего сердца.

— Пожалуйста, — отозвалась я, сжимая её пальцы.

Мы покинули поместье в полдень — Ракх, Аник, я и Кутерьма, которую пришлось везти под плащом. Тэм, который был слишком примечателен, парил высоко в небе, и должен был вернуться к хозяину, только когда мы минуем Северные ворота. Ракх был собой только для нас с Аником — серый кожаный плащ, отороченный тёмно-серым волчьим мехом, чёрные волосы и привычная повязка на глазу.

— А как же Жало? Получается, он так спокойно подпустил незнакомого дядьку? — сказала я.

— Мало кто знает, насколько мой конь яростен в бою и привязан ко мне, так что ничего особенного нет в том, чтобы его увёл какой-то низкорослый блондин.

Я рассмеялась.

— Значит, таким ты себя сделал?

— Обычным, — отозвался мужчина. — Сниму чары, как только мы уберёмся подальше от столицы.

— А легко колдовать подобным образом?

— У всякой магии есть побочные эффекты. От этой, например, мутит как при отравлении.

— Сильно? — забеспокоилась я.

— Привычно, — усмехнулся Ракх. — Я же себя не в первый раз переделываю. Не стоит волноваться, Роза.

Я послушно кивнула. Раз говорит, что терпимо, значит, так и есть. В любом случае он не даст кудахтать над собой, пока действительно не поплохеет.

— Будешь скучать по столице? — спросил Аник, когда мы проезжали мимо храма Великого бога, которому поклонялись вардарцы.

Я огляделась: широкие и чистые мощёные улицы, грязные и неухоженные проулки, остриженные деревья в остатках листьев, люди, которым не было до меня дела… Этот большой серый город никогда не был мне родным. Мне не нравилась его тяжеловесная каменная архитектура, часовни на каждом шагу для «замаливания» грехов, и запахи. Единственным красивым местом был парк, но, вспомнив, как мёрзла под мостом или в колючих кустах, я нахмурилась.

— Нет. А вот по дому — буду.

Было странно знать, что я больше никогда не увижу замшелую лавку, и комнату Ракха, где нам было так хорошо, и его лабораторию… и пустую могилу, над которой мужчины соорудили небольшое каменное надгробие. Маг то и дело смотрел на меня изучающе, но я только улыбалась ему. Ехать шагом было приятно, и, если бы не елозила Кутерьма, я бы вовсе наслаждалась ярким прохладным днём. Хорошо, что наша троица никого особо не привлекала — мало ли, куда понадобилось съездить людям? Кругом столицы было полным-полно поместий, и зажиточные горожане часто посещали их.

За городом снега почти не было, и дорога не размякла. На Западе зима никогда не была лютой, и многие деревья ещё даже не скинули листья. Магия согревала их, и мне нравилось смотреть, как меж красных ягод толстенных рябин суетятся золотые хоа — волшебные создания, похожие на бабочек.

— Уже можно отпустить лису, — сказал Аник. — Она побежит следом за нами, будь уверена.

Кутерьма так обрадовалась свободе, что скакала на всех четырёх лапах, то и дело взвизгивая. Она и не думала срываться в сторону, и дразнила Сахара, суетясь меж его ног.

— Ну, вот теперь можно и прибавить ходу, — сказал Ракх, и мы пустили коней рысью.

Первые несколько минут мне было по-настоящему здорово. Как долго я желала покинуть столицу и отправиться на поиски ответов! Как хотела обрести настоящих друзей и любовь! А вдруг удастся как-то помочь страдающим душам проклятого болезнью города? А если я действительно смогу купить в Осени небольшой домик, и — вот уж всем мечтам мечта! — поселюсь там с Ракхом! Однако вскоре мне стало не до счастливых грёз. Я даже не запоминала окружающих красот, потому что мысль была только одна: поскорее спуститься на землю и больше никогда не садиться верхом. Нет, Сахар не взбрыкивал, не подавал задом, не рвался в галоп. Мне просто не хватало опыта, чтобы уверенно и удобно сидеть в седле. А ведь прошло всего-то часа два с момента, как мы покинули город!

Это был сущий ад, изощрённая пытка. Вроде бы и не настолько больно, чтобы кричать в голос, но мучительно до скрежета зубами. Я натянуто улыбалась Ракху, когда он спрашивал, как у меня дела, но спустя ещё некоторое время лишь кивала и бормотала, чтобы они не беспокоились. Отвлекало от мучений только то, что нужно было следить за Кутерьмой, периодически приглашая её запрыгнуть на седло передо мной — лисичка делала это ловко и проворно, прямо на ходу.

— За тем холмом будет отличный постоялый двор, — сказал Ракх. — Остановимся, передохнём.

— М, отлично, — отозвалась я, сжимая зубы. Казалось, будто ягодицы превратились в одну сплошную мозоль.

Теперь каждый шаг Сахара давался мне трудно. Поскорее бы слезть! Однако когда впереди показался обширный двор и красивый длинный дом, и Аник первым спрыгнул с Облака, я с ужасом поняла, что приросла к седлу намертво.

— Узнаю насчет комнат, — сказал как ни в чём ни бывало парень. Он снял со своего коня поклажу и передал повод в руки служителя. — Эх, хорошо проехались!

Ракх кивнул и спешился. Он смотрел на меня сочувственно.

— Что, совсем плохо?

— Нет, — через силу улыбнулась я. — Я в порядке. Просто осматриваюсь. Мы здесь надолго?

— На ночь, скорее всего.

— Ясно.

Я попробовала перекинуть ногу через седло, но она отказывалась слушаться.

— Давай-ка помогу, — сказал мужчина, но мне была ненавистна собственная слабость.

— Я сама. Спасибо.

И рухнула как раз в его подставленные руки.

— Ай-яй… К-кажется, я что-то растянула…

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Ракх, придерживая меня за талию. — Поесть. Согреться.

— Я не замёрзла, — хрипло отозвалась я, вцепляясь в ворот его плаща. — Я хочу поскорее лечь. Желательно, на живот. И не вставать, — добавило обречённо. — Вот такая вот из меня попутчица…

— Малышка, ты не виновата. У тебя нет никакого опыта путешествий верхом. Мы будем чаще останавливаться. Как можно чаще.

— Сколько мы ехали? — спросила я, стараясь отвлечься от ноющей боли.

— Около четырёх часов.

— А мне показалось, что все восемь…

Он улыбнулся и притянул меня к груди, позволяя опереться о себя всем телом.

— Ты справишься. Я помогу. — Снял с Сахара и Жало поклажу и обратился к терпеливо ждущему работнику: — Уведите наших лошадей, будьте добры!

Мужчина приветливо кивнул.

— Конечно, господин. Мы о них позаботимся.

Ракх вручил ему крупную монету, и работник потрепал Сахара по гриве. Жало такой ласки не досталось, но конь в ней и не нуждался — намеренно высоко задрал голову, и всем своим видом изображал недовольство. Вернулся Аник и, ухмыляясь, сообщил:

— Комнаты есть. Меня поселят с какими-то неспокойными музыкантами, для вас, молодожёнов, выторговал отдельную спальню.

Мои щёки вспыхнули, а Ракх кивнул как ни в чём ни бывало.

— Спасибо. Возьми-ка. Дотащишь? Я хочу взять Розу на руки. И, кстати, Кутерьму с собой захвати.

Лисица как будто поняла мага и сама прижалась к ноге Аника.

— Нет! — воскликнула я. — Не надо на руки, Ракх. Я смогу. Честное слово! Там же не высокая лестница?

Я видела, что он готов рассмеяться.

— Что я, не могу о своей невесте позаботиться? Тем более что брат твой — парень крепкий.

— Что? А… Ну да. Двоюродный, — кивнула я на всякий случай, хотя нас, кажется, никто не слушал.