— Но снова не предупредил меня! Снова, Ракх! Ты вновь сделал так, чтобы моё сердце страдало! Отпусти меня немедленно!

Он послушался тотчас, и мы некоторое время просто смотрели друг на друга. Мне хотелось дать ему пощёчину, но в глазах Ракха была такая усталость, что я сдержалась.

— В ту ночь, когда Аник ранил меня, я должен был умереть, — сказал мужчина спустя пару минут. — Моим планом было вовсе не чудесное оживление. Я хотел погибнуть на своих условиях, но ты спасла меня.

— Ты мог покончить жизнь самоубийством, раз так хотел уйти вслед за любимой!

— Не мог. Я клялся ей, что никогда так не сделаю. К тому же проклятие ограничивает меня во многом. Например, я не умею, как ты, дарить тёплую, живую магию.

Я сразу подумала про малыша, и слёзы хлынули рекой.

— Лучше бы я тебя не спасала! — вырвалось у меня гневное.

— Согласен. Так было бы лучше для всех.

Он шагнул обнять меня, но я отступила, утираясь.

— Магия сковала меня. Моё проклятие как раз и состоит в том, чтобы не иметь возможности уйти по своей воле. Я надеялся, что, проведя ритуал Призыва Души, исчерпаю свои силы до капли и уйду вслед за Анной, чтобы уже там, за чертой, попросить у неё прощения.

— Анна? — всхлипнула я. — Ты вроде называл её Шэн…

— Анна-Шэн — её двойное имя. Первое вардарское, второе стеакское. Она тоже смешанных кровей, как и я. Я потому и звал тебя Розой, поначалу путался. Просто ваши имена созвучны… Просто мне было сложно. — Он длинно выдохнул и напрягся. — Я искал смерть повсюду, но вместо этого нашёл жизнь. Тебя, Роза. Такую, о какой и мечтать не смел. И я испугался начинать заново. Мне было страшно слышать само слово «любовь».

— Ты понимаешь, какую муку причинил мне? — перебила я. — Ты мог бы поделиться со мной! Довериться хотя бы после того, как я тебе жизнь спасла! Этого было недостаточно, чтобы верить? Мы бы могли справиться вместе!

— Наверное, но я выбрал меньшее из зол. Понимаю, ты страдала, но зато ты жива. Видишь ли, Эйш практикует губительную магию слитных стихий, и даже мне не всегда удаётся справиться с ней. Я не хотел, чтобы у неё была иная цель кроме нас с Барви.

Он протянул руку, и я, хотя по-прежнему была рассержена, всё-таки сжала крепкую мужскую ладонь.

— Я такой, какой есть, Роза, — сказал мужчина, и пальцы мягко погладили моё запястье. — Я делал в своей жизни множество ошибок. Прошу, разреши мне проводить тебя, куда скажешь. Защитить. Поддержать.

— Ты ничего не знаешь, Ракх, — прошептала я, чувствуя, как замёрзли мокрые щёки. — Я теперь не смогу… Всё разрушено непоправимо.

Не скажу ему. Пусть это будет только моя боль. К несчастью, я поздно спохватилась, что на нём нет повязки.

— Не надо, — прошептала я, поспешно закрывая его тёмный глаз ладонью. — Не смотри на меня им. Пожалуйста.

— Почему? — нахмурился мужчина. — Чего я не должен увидеть?

Я молчала. Даже слёзы высохли от страха.

— Роза, — начиная волноваться, сказал Ракх, — что случилось, пока меня не было?

— Ты не должен знать. Обещай, что не будешь меня читать. Обещай! — всхлипнула я. — Отойди!..

Но Ракх успел схватить меня.

— Роза, — угрожающе произнёс он уже с настоящим ужасом в голосе, — кто тебя обидел?! Я должен знать худшее! Я должен уметь помочь тебе!

— Никто уже нам не поможет, Ракх, — пробормотала я, опуская руку. — И, если уж ты знаешь все мои тайны… Что ты чувствуешь?

Тёмное око призрачно посверкивало, и меня пробирала дрожь.

— Боль. Много боли. Отчаяние. Ужас. Гнев. Роза! — воскликнул он, с силой сжимая мои плечи. — Скажи мне! Пожалуйста! Я лучше буду знать худшее, чем останусь в неведении!

— У нас мог бы быть ребёнок, — выговорила я едва слышно, страдая смотреть ему в глаза. — Я потеряла наше дитя, Ракх. Вот уже две недели… Прости! Я гнала Сахара галопом! Я не знала! Прости меня, прости!..

Ракх крепко обнял меня, и я почувствовала, как дрожат его руки.

— Ты была в больнице? Тебя осмотрели? — выговорил он.

— Да. Они пытались спасти малыша, но не смогли. Было столько крови… было так больно…

Он прижал меня крепче, тихо погладил по волосам.

— Не вини себя в том, что случилось. Виноват только я. В одну из ночей, когда мы были близки, я не сдержался, был недостаточно осторожен… — Он откашлялся. — И я не должен был отпускать тебя. Если бы не отпустил… предупредил… Прости меня, Роза.

— Я пытаюсь, Ракх, правда! Но не получается. Не из-за ребёнка, а потому, что боюсь вновь довериться тебе, и снова потерять… Ты чувствуешь, как мне холодно? Я как будто в морозном коконе, и никак не могу из него выбраться. Мне впервые так страшно рядом с тобой…

Он так резко отошёл, что я чуть не шлёпнулась.

— Ты права. Я тебя не достоин. Я в принципе не достоин жизни, тем более светлых чувств. Снова всё испортил. Чёрт бы меня побрал!..

Кругом нас начало собираться что-то ледяное, с запахом свежевырытой могилы.

— Ракх! — позвала я, но он не отозвался.

Отошёл, трудно вздохнул… Потёр лоб и поморщился, как будто у него внезапно сильно заболела голова. И вдруг со стороны озера появились тени, которые ползли, словно змеи, и, сталкиваясь, образовывали мутные жутковатые лужи. Инстинктивно я отступила, а Кутерьма, заскулив, прижалась к моим ногам. А вот Ракх не попятился. Он просто стоял в ожидании, и вскоре странные субстанции обрались до него.

Я не знаю, что они делали, потому что крови не было, но что маг испытывал боль — было понятно сразу. Но он не мог умереть, и страдал вовсе не для того, чтобы я его пожалела. Ракх приучил себя спасться от боли новой болью. Я смирилась со смертью малыша, он — я знала — не смирится никогда. У него просто не хватит на это сил. Что ждало его в будущем? Ответ был один — только безумие и пустота, а ещё боль, которая доказывала, что он всё ещё жив, но саму его жизнь делала кошмаром.

— Прекрати! — завопила я, хватаясь за голову. — Перестань, ты пугаешь меня!

Не думая о последствиях, я кинулась в гущу тьмы, и она тотчас рассосалась. Ракх закрыл глаза рукой, губы его были сжаты.

— Как может человек, который так сильно себя ненавидит, кого-то полюбить? — едва слышно сказал он. — Посмотри, во что я превратился, Роза! Я жалок. Я сам себе противен.

— Ракх… — прошептала я.

— Погиб. Из-за меня. Потому, что я привык молчать, — пробормотал он. — Если бы она позвала, я бы ушёл. Если бы позвала… Нет.

Он вдруг выдохнул, сорвал и отбросил изорванный плащ, который тотчас исчез, словно был стремительно съеден неведомыми существами.

— Прости, не хотел пугать тебя своими демонами. Позволь проводить тебя до гостиницы.

— Зачем? — выговорила я, глядя в его пустые глаза.

— Хочу убедиться, что ты хорошо устроилась.

Он вытащил повязку и приладил её обратно на глаз, и я не знала, прогнать его или умолять остаться. Чувства мои также быстро остывали, как воспламенялись, но я всё-таки кивнула.

— Скажи, что мне сделать для тебя, Роза? — спросил Ракх, когда мы зашагали по парковой дорожке. — Я могу оберегать издалека, если прикажешь. Хочешь, больше никогда не подойду к тебе?

— Я не могу сейчас сказать, чего хочу, Ракх. Спрошу только об одном: ты выполнишь любую мою просьбу?

— Да, — твёрдо ответил он. — Я сделаю для тебя всё, что угодно. Не смогу никогда загладить свою вину за то, что сотворил, но я буду верен тебе впредь до самого конца. Как брат, друг и просто небезразличный к твоей судьбе человек. Я буду твоим слугой, если прикажешь.

— Ты устал, — пробормотала я, желая закрыть тему. — Пойдём под кров.

— Ты как всегда слишком добра, — отозвался Ракх.

Когда мы поднялись в мою комнату, за окном уже грохотали яркие цветные огни, которые были мне совершенно не интересны. Стоило нам закрыть дверь, как я будто заново пережила все прошедшие дни, и к горлу подступили слёзы. У меня вошло в привычку плакать перед сном, но впервые я так боялась делать это при Ракхе.

— Я умоюсь и вернусь, ладно?