Бледные глаза Русе Болтона впились в Теона, так же остро, как разделочный меч Живодера.

— Я склонен согласиться. Обессиливший, он не в состоянии предать моего сына."

Роджер Русвел хмыкнул. "Если не он, то кто? У Станниса есть какой-то человек на территории замка, это ясно".

Вонючка не человек. Не Вонючка. Не я. Он задался вопросом, рассказала ли леди Дастин им о склепах и отсутствующих мечах.

— Мы должны присмотреться к Мандерли, — пробормотал Сир Эйнис Фрей. — Лорд Виман не любит нас.

Рисвелл не был уверен.

— Он любит его бифштексы и котлеты, и пирожки с мясом. Чтобы бродить ночью по замку, ему нужно хотя бы выйти из-за стола. А он делает это только когда ищет нужник для своих часовых восседаний.

"Я не утверждаю, что лорд Вайман делает это сам. Он привел триста человек с собой. Сто рыцарей. Любой из них, возможно,-"

— Ночные дела — это не работа рыцаря, — сказала Леди Дастин. — И, Фрей, Лорд Виман не единственный, кто потерял близких на вашей Красной Свадьбе. Вы думаете Смерть Шлюхам любит вас больше? Если бы вы не удерживали Большого Джона, он бы вытащил ваши внутренности и заставил съесть их, как Леди Хорнвуд свои пальцы. Флинты, Сервины, Талхарты, Слейты…у всех них были люди с Молодым Волком.

"Дом Рисвеллов тоже", сказал Роджер Рисвелл. "Даже Дастины из Барроутона." Леди Дастин раздвинула губы в тонкой, презрительной улыбке. "Север помнит, Фрей".

Губы Аэниса Фрея дрожали от негодования. "Старк опозорил нас. Именно это вы северяне должны помнить сильнее всего.»

Русе Болтон потер потрескавшиеся губы.

— Эта бесполезная ссора. Он щелкнул пальцами Теону. — Ты свободен. Будь осторожен на своих прогулках, иначе мы можем найти тебя завтра улыбающимся красной улыбкой.

"Как прикажете, м'лорд". Теон натянул перчатки на изувеченные руки и поковылял прочь на искалеченных ногах.

Час волка пришел, а он все еще бодрствовал, и, завернувшись в тяжелые шерстяные покрывала и засаленные шкуры, бродил вдоль внутренних стен в надежде измотать себя до изнеможения. Ноги проваливались по колено в снег, голова и плечи тоже были укутаны в белое. У этого отрезка стены ветер дул ему прямо в лицо, и тающий снег стекал по его щекам блестящими как лед слезами.

Затем он услышал рог.

Протяжный тихий стон, казалось, повис над зубцами, задерживаясь в темном воздухе, проникая глубоко в кости каждого человека, кто его слышал. На всем протяжении стены замка, часовые повернулись на звук, сжимая рукоятки своих копий. В разрушенных залах и укрытиях Винтерфелла, лорды притихли перед другими Владыками, заржали лошади, и спящие перемешались в своих темных углах. Не успел звук боевого рога затихнуть, как начал бить барабан: БУМ БУМ дум дум дум БУМ. И имя, передавалось из уст одного человека к другому, написанное маленькими белыми клубами морозного воздуха. Станнис, шептали они, Станнис здесь, Станнис пришел, Станнис, Станнис, Станнис.

Теон вздрогнул. Баратеон или Болтон, не имело для него значения. Станнис делал общее дело с Джоном Сноу на Стене, а Джон снимет с него голову в одно мгновенье. Вырвавшись из лап одного бастарда умереть от руки другого, что за шутка. Теон бы громко рассмеялся, если бы вспомнил как.

Барабан, казалось, звучал из Волчьего Леса за Охотничьими воротами. Они прямо за стенами. Теон пробрался вдоль прохода, один среди многих делающих то же самое. Но даже когда они добрались до башен, которые окружали ворота, там не было ничего видно за белой пеленой.

"Они что, хотят сдуть наши стены?" пошутил Флинт, когда снова зазвучал боевой рог. "Может он думает что нашел Рог Джорамуна".

"Разве Станнис настолько глуп, чтобы штурмовать замок?" Спросил часовой. "Он не Роберт," заявил человек из Барроутона. "Он будет держать осаду если увидит, что не сможет взять нас. Попробует заморить голодом."

"Он первым отморозит свои яйца," сказал другой часовой. "Мы должны сражаться с ним", заявил Фрей.

Сделайте это, подумал Теон. Выезжайте в снега и умрите. Оставьте Винтерфелл мне и призракам. Рус Болтон приветствовал бы такое сражение, почувствовал он. Ему нужно положить этому конец. Замок был слишком тесен, чтобы выдержать длительную осаду, и лояльность слишком многих лордов вызывала сомнения. Жирный Вайман Мандерли, СмертьШлюхам Амбер, люди дома Хорнвудов и дома Толлхартов, Локсы и Флинты и Рисвеллы, все они были северянами, клявшимися в верности дому Старков в течение нескольких поколений. Девушка держала их здесь, кровь лорда Эддарда, но девушка была подставной, ягненком в волчьей шкуре. Так почему бы не отправить северян в бой со Станнисом до того как фарс раскроется? Резня на снегу. И каждый человек, который падет, на единицу уменьшит количество врагов Дредфорта.

Теон гадал, позволят ли ему сражаться. Так он хотя бы мог умереть, как мужчина, с мечом в рук. Рамси никогда не преподнес бы ему такого подарка, а вот лорд Русе мог бы. Если я стану умолять его. Я сделал всё, чего он от меня хотел, сыграл свою роль, подвел девочку под венец.

Смерть была лучшим избавлением, на которое он мог надеяться.

Над богорощей снег таял недолетая земли. Над горячими прудами поднимался пар, пахнущий мхом, слякотью и гнилью. Теплый туман висел в воздухе, превращая деревья в часовых, высоких солдат окутанных плащами мрака. В светлое время суток, насыщенная паром роща часто бывает полна северян, которые приходят молиться старым богам, но в этот час Теон Грейджой обнаружил здесь только себя.

И в середине рощи его ждало чардерево с понимающими красными глазами. Теон остановился у края бассейна, и склонил голову перед вырезным красным лицом. Даже здесь он слышал барабанный бой, бум ДУМ бум ДУМ бум ДУМ бум ДУМ. Как раскат далекого грома, звук, казалось, доносился со всех сторон.

Ночь была безветренная, снег падал прямо с холодного черного неба, но листья сердце-дерева шелестели его имя. «Теон», казалось шептали они, "Теон".

Старые боги, думал он. Они знают меня. Они знают мое имя. Я был Теоном Дома Грейджоев. Я был под опекой Эддарда Старка, другом и братом его детей. «Пожалуйста». Он пал на колени. “Меч, это — все, что я прошу. Позвольте мне умереть как Теону, а не как Вонючке.” Слезы стекали по его щекам, невозможно теплые. “Я был Железнорожденным. Сыном… сыном Пайка, островов.”

Сверху упал лист, слегка коснулся его лба, и приземлился в пруд. Он плавал на воде, красный, с пятью пальцами, как кровавые руки."… Бран", прошептало дерево.

Они знают. Боги знают. Они видели что я сделал. И на один странный миг ему показалось, будто это лицо Брана, высеченное на бледном стволе чардерева, пристально смотрит на него красными, мудрыми и печальными глазами. "Призрак Брана," — подумал он, "но это было бы безумием. Зачем Брану нужно было его преследовать?" Он любил этого мальчика, никогда не причинял ему вреда. "Это не Брана мы убили. И не Рикона. Это были лишь сыновья мельничихи, в мельнице у Желудёвого ручья. Мне нужно было добыть две головы, иначе они бы высмеяли меня… Хохотали бы надо мной… Они…"

Голос сказал: "С кем ты говоришь?"

Теон крутанулся в ужасе, что Рамси нашел его, но это были просто прачки: Холли, Рован и еще одна, чьего имени он не знал. "Призраки, — признался он, — Они шепчут мне. Они…. они знают мое имя"

"Теон Перевертыш". Рован схватила его ухо, закручивая его. "Ты должен был иметь две головы, не так ли?" "В противном случае люди смеялись бы над ним", — сказала Холли.

Они не понимают. Теон вырвался на свободу. "Чего вы хотите", — спросил он "Тебя", — ответила третья прачка, самая старшая, с глубоким голосом и с седыми прядями в волосах. "Я говорила тебе. Я хочу потрогать тебя, Перевертыш", — улыбнулась Холли. В ее руке появился клинок.

Я бы мог закричать, подумал Теон. Кто-то услышит. Замок забит вооруженными людьми. Он был бы мертв до прихода помощи, убедившись, что его кровь впитывается в землю, чтобы накормить сердцедрево. И разве это было бы неправильно?. "Потрогайте меня", — сказал он. "Убейте меня". В его голосе было больше отчаяния, чем вызова. "Давайте. Сделайте это со мной так же, как делали с другими. Желтый Дик и остальные. Это была ваша работа."