Да, но сейчас Вам уже шестнадцать, и давайте молиться, чтоб Вам удалось очаровать своего нового мужа.

— Миледи, как обстоят дела с запасами в Кархолде?

— Не очень хорошо. — Алис вдохнула. — Отец увел с собой почти всех мужчин на юг, и урожай пришлось убирать женщинам и неопытным мальчишкам. Им, да еще старикам и калекам, которых не взяли на войну. Вначале урожаи засыхали прямо на полях, потом их заливало дождями, а сейчас начались снегопады. Зима будет суровой. Лишь немногие старики переживут ее, а многие дети — погибнут.

На севере всем была знакома эта история.

— Бабушка моего отца, по материнской линии, была одной из Флинтов, с гор. — Джон начал рассказывать ей. — Первые Флинты, так они себя сами называли. Они говорят, что прочие Флинты — отпрыски младших сыновей, которым пришлось спуститься с гор в поисках еды, земли и жен. Там наверху, жизнь всегда была несладкой. Когда ложится снег, и еды не хватает, младшие в семье вынуждены отправляться в города на зимовку или же на службу в какой-нибудь из замков. А старики собираются с последними силами, что еще теплятся в них, и уходят на охоту, как они говорят. Некоторых находят весной. Но большинство из них пропадают бесследно.

— Почти как в Кархолде.

Он не удивился.

— Когда ваши запасы начнут убывать, вспомните о нас, миледи. Отправьте ваших стариков к Стене, позвольте им произнести наши клятвы. Во всяком случае тут им не придется умирать в одиночестве, посреди снегов, согреваясь лишь воспоминаниями. Мальчиков тоже присылайте, если будут лишними.

— Как скажете. — Она дотронулась до его руки. — Кархолд не забудет.

Подали лосятину. Пахло намного лучше, чем мог ожидать Джон. Он отослал часть Кожану на башню Хардина и три больших блюда запеченных овощей для Вун-Вуна, затем отрезал ломоть себе.

Трехпалый Хобб хорошо показал себя. Уговорить его было проблемой. Хобб пришел к нему позапрошлой ночью, жалуясь, что он вступил в Ночной Дозор, чтоб убивать одичалых, а не кашеварить для них.

— Более того, я никогда не готовил и не должен готовить для свадебного пира, милорд. Черные братья произносят клятву на крови — никогда никаких жен! Я дал зарок.

Джон запивал жаренное мясо глотком горячего вина, когда появился Клидас и толкнул его.

— Птица, — объявил он, и сунул пергамент в руку Джона. Письмо было запечатано застывшим черным воском. "Восточный Дозор", понял Джон, еще до того как сломал печать. Письмо было написано Мейстером Хармуном: Коттер Пайк не умел ни читать, ни писать. Но это слова Пайка, записанные так, как он говорил — прямо и по делу.

Сегодня на море спокойно. С утренним приливом одиннадцать кораблей отправятся в плавание к Суровому дому. Три браавоских, четыре лиссенийских, четыре наших. Два лиссенийских врядли годны для плавания. Мы можем утопить больше одичалых, чем спасти. Какие будут указания? Мейстер Хармун и двадцать воронов на борту. Будем держать связь. Я командую Когтем, Таттерсольт — мой заместитель на Черной Птице, а сэр Глендон защищает Восточный Дозор.

— Черные крылья, черные вести? — спросила Элис Карстарк.

— Нет, миледи. Эти новости долгожданные.

Хотя последняя часть меня беспокоит. Глендон Хьюитт был опытным и сильным человеком, разумным выбором для командования при отсутствии Коттера Пайка. Но он был также и большим другом Аллисера Торна, как тот хвастался, и был приближенным Яносом Слинтом, однако недолго. Джон еще помнил, как Хьюитт вытащил его из постели, и ощущения от удара сапога по ребрам. Не тот человек, кого бы я выбрал. Джон свернул пергамент и положил его за пояс.

Потом подали рыбу, но как только от щуки остались одни кости, леди Алис вытащила Мангара в круг. Судя по тому, как он двигался, Сигорн не танцевал никогда в жизни, но выпил достаточно подогретого вина, чтобы не придавать этому значения.

— Северная Дева и одичалый Воин, соединенные вместе Владыкой Света, — сир Аксель Флорент проскользнул на освободившееся место леди Элис.

— Ее Светлость одобряет это. Я близок к ней, милорд, поэтому знаю, что она думает. Король Станнис тоже одобрит.

Только если Русе Болтон не насадит его голову на пику.

— Увы, не все с этим согласны.

Борода сира Акселя была неряшливой щетиной под провисшим подбородком, и жесткие волосы торчали из ноздрей и ушей.

— Сир Патрик считает, что он бы лучше подошел для леди Алис. Он оставил свои земли, когда прибыл на Север.

— Здесь, в этом зале, много тех, кто потерял намного больше — сказал Джон, " и больше тех, кто отдал свои жизни служа королевству. Сир Патрик должен считать себя счастливчиком."

Аксель Флорент улыбнулся.

— Король, наверное, сказал бы то же самое, если бы был здесь. Тем не менее для рыцарей Её Светлости должны быть созданы некоторые условия, верно? Они последовали за ним в такую даль и такой ценой. И нам нужно привязать этих одичалых к королю и королевству. Этот брак — хорошее начало, но я знаю, что также королеве будет угодно видеть принцессу одичалых замужем.

Джон вздохнул. Он устал объяснять, что Вэл не настоящая принцесса. Независимо от того, как часто он говорил им, они, казалось, никогда не слушали.

— Вы настойчивы, Сир Аксель, я признаю это.

— Вы упрекаете меня, милорд? Такую награду нелегко заслужить. Созревшая девушка, и, как я слышал, выглядит недурно. Хорошие бедра, большая грудь, хороша для деторождения.

— И кто готов быть отцом этих детей? Сэр Патрик? Вы?

— Кто лучше? У нас — Флорентов в жилах теет кровь старых королей Хайгардена. Леди Мелисандра могла бы совершить обряды, те, что она проводила для Леди Элис и Магнара.

Вам не хватает только невесты.

— Это легко исправить.

Улыбка Флорента была столь фальшивой, что это выглядело неприятно.

— Где она, Лорд Сноу? Вы увезли её в один из Ваших замков? В Седой Страж или Башню Теней?

В Нору Шлюх, к другим продажным девкам?

Он наклонился ближе.

— Некоторые говорят, что Вы спрятали ее от всех ради собственного удовольствия. Для меня это не имеет значения, пока она будет оставаться без детей. Я мог бы женить одного из своих сыновей на ней. Если же Вы уже объездили эту кобылку, чтож….мы оба светские люди, не так ли?

Джон услышал достаточно.

— Сир Аксель, если вы и правда Десница Королевы, то мне жаль Её Светлость.

Лицо Флорента покраснело от злости.

— Так это правда. Как я вижу, ты хотел придержать её для себя. Бастард хочет занять место своего отца.

Бастард отказался от места своего отца. Если бы бастард хотел Вэл, он мог всего-лишь попросить её.

— Вы должны простить меня, сир — сказал он.

"Я хочу подышать свежим воздухом".Здесь воняет. Его голова повернулась. "Это был рог."

Другие тоже это слышали. Музыка и смех смолкли в одно мгновение. Танцоры замерли на месте, прислушались. Даже призрак навострил свои уши.

— Вы слышали это? — спросила своих рыцарей Королева Селиса.

— Боевой рог, Ваша Светлость — сказал Сир Нарберт.

Рука королевы прижалась к её горлу.

— Нас атакуют?

— Нет, Ваша Светлость — сказал Ульмер Кингсвуд.

— Это всего лишь стража стены.

Один сигнал, подумал Джон Сноу. Возвращаются разведчики.

Затем это повторилось. Звук, казалось, заполнил подвал(?).

— Второй сигнал — сказал Малли.

Черные братья, северяне, вольный народ, Тенны, королевская свита — все они затихли, вслушивались. Прошло пять ударов сердца. Десять. Двадцать. Затем Оуэн Дурак захихикал, и Джон Сноу снова мог дышать.

— Два сигнала — объявил он."Одичалые". Вэл.

Тормунд Великанья Смерть наконец-то пришел.

Зал содрогался от Юнкайского смеха, Юнакайских песен, Юнкайских молитв. Танцоры танцевали; музыканты играли необычные мелодии состоящие из колокольного перезвона, писков и бульканья; певцы пели древнии песни любви на непонятном языке древнего Гиса. Вино текло рекой — не бледное пойло из Залива Работорговцев, а дорогое, сладкое, выдержанное из Арбора и вино снов из Кварта(?), приправленное необычными специями. Юнкайцы пришли по приглашению Короля Хиздара, подписать мир и выступить свидетелями вновь открытых и широко известных бойцовских ям Миира. Ее благородный муж открыл Великую Пирамиду чтобы дать этот праздник.