«Может это и есть сила королевской крови?»

— В Вестеросе только один король, — произнёс Станнис. По сравнению с мелодичным голоском Мелисандры, его голос прозвучал резко. — Этим мечом я отстою свои права и уничтожу тех, кто на них покусился. Преклоните колени, и я обещаю вам пищу, землю и справедливость. Склонитесь и живите. Или уходите и умирайте. Выбор за вами, — он вложил Светозарный в ножны, и мир снова померк, словно солнце зашло за тучи. — Откройте ворота.

— Открыть ворота! — словно протрубив в горн, вскричал сир Клейтон Саггс.

— Открыть ворота! — подхватил сир Корлисс Пенни, отдавая распоряжение страже.

— Открыть ворота! — заорали сержанты. Воины бросились выполнять приказание. Из земли вытащили заострённые колья, через глубокие канавы перекинули доски, и ворота частокола широко распахнулись. Джон Сноу махнул рукой. Чёрные ряды его бойцов раздались в стороны, освобождая дорогу к Стене, где Скорбный Эдд раздвигал железные створки ворот.

— Идите, — призывала Мелисандра, — Идите к свету… или бегите обратно во тьму. — В яме у её ног потрескивало пламя. — Если вы выбираете жизнь, то идите ко мне.

И они пошли. Медленно, прихрамывая и опираясь на собратьев, пленники начали выбираться из своего грубо смастерённого острога.

«Если хотите есть, лучше идите ко мне, — подумал Джон. — Проситесь на службу и не околеете от холода и голода».

Неуверенно, опасаясь подвоха, первые пленники перешли по мосткам сквозь кольцо частокола в сторону Мелисандры и двинулись к Стене. Увидев, что ушедшим, не причинили никакого вреда, за ними последовали и другие. Потом больше, пока ручеёк не превратился в настоящий поток. Облачённые в полушлемы и кожаные с железными нашлёпками камзолы люди королевы выдавали каждому проходящему — мужчине, женщине или ребенку — кусочек чардрева: похожую на обломок кости белую палочку или пучок красных листьев.

«Частица старых богов, чтобы накормить нового бога», — Джон сжал пальцами рукоятку меча.

Жар от огненной ямы ощущался даже на расстоянии, а уж для проходивших мимо неё одичалых он должен был просто обжигать. Джон видел, как, приближаясь к пламени, съёживаются мужчины, а детишки начинают плакать. Несколько человек устремилось в лес. Сноу заметил, как туда свернула молодая женщина, прижимая к груди двух младенцев. Она оборачивалась при каждом шаге, чтобы убедиться, что её никто не преследует, а, добравшись до края леса, бросилась бежать. Один старик, схватив ветку чардрева, размахивал ею как оружием до тех пор, пока его не проткнули копьями солдаты королевы. Тем, кто шёл следом за стариком, пришлось обходить его тело, и сир Корлисс скомандовал бросить труп в огонь. После этого число одичалых, выбравших лес, увеличилось. Теперь свободу выбирал примерно каждый десятый.

Но большинство из них брели к Стене. Ведь позади оставались лишь холод и смерть, а впереди всегда поджидает надежда. Одичалые плелись, сжимая в руках кусочки чардрева, пока не приходило время бросить их в пламя. Рглор был завистливым божком, ненасытным. Новый бог пожирал тело старого, отбрасывая на покрасневшую Стену гигантские чёрные тени Станниса и Мелисандры.

Первым перед королём преклонил колени новый магнар теннов Сигорн — точная копия отца, только моложе и меньше ростом: худой, лысеющий мужчина в бронзовых поножах и кожаной с бронзовыми чешуйками рубахе. Следующим подошёл Гремучая Рубашка в своём шлеме из черепа великана и бряцающем доспехе из костей и вываренной кожи. Под доспехами скрывалось жалкое, никчёмное существо со сломанными коричневыми зубами и пожелтевшими белками глаз.

«Мелкая, злобная, завистливая тварь, жестокость которой могла сравниться только с её тупостью».

Джон ни секунды не верил в его верность клятве. Ему было интересно, что чувствовала в этот момент Вель, глядя, как Гремучая Рубашка преклоняет колени, получая прощение.

За ним последовали другие вожди, пониже рангом. Два вожака кланов рогоногих с чёрными ороговевшими ногами. Старая колдунья, почитаемая людьми, населявшими берега Молочной. Отощавший темноглазый мальчик двенадцати лет, сын Альфина Убийцы Ворон. Халлек, брат Хармы Собачьей Головы, с её свиньями. И все они склонили колени перед королём.

«Для такого спектакля сегодня слишком холодно», — подумал Джон.

Он предупреждал Станниса, что свободный народ не уважает «поклонщиков»:

— Позвольте им сохранить лицо, и они скорее вас полюбят.

Но Его Величество не стал слушать:

— Мне нужны их мечи, а не поцелуи.

Преклонившие колени одичалые проходили в ворота мимо рядов чёрных братьев. Джон отрядил Коня, Атласа и еще полдюжины дозорных с факелами проводить людей сквозь Стену. На противоположной стороне их ждала горячая луковая похлёбка, чёрный хлеб с колбасой и одежда: плащи, штаны, обувь, туники и перчатки из добротной кожи. А переночевать они смогут в стогах свежей соломы, греясь у костров. Этому королю нельзя было отказать в логике. Однако рано или поздно Тормунд Великанья Смерть снова нападет на Стену, и когда пробьёт этот час, Джон посмотрит, на чью сторону встанут новые подданные Станниса.

«Можно даровать им помилование и землю, но свободный народ сам избирает себе короля, и им был Манс, а не ты».

К Джону подъехал Боуэн Марш.

— Вот уж не думал, что доживу до такого дня.

С тех пор, как Боуэн оправился от раны, полученной на мосту Черепов, и лишился одного уха, лорд-стюард заметно похудел.

«Теперь он совсем не похож на гранат», — решил Джон.

— Мы проливали кровь, чтобы задержать одичалых в Теснине. Там полегло множество добрых парней, наших друзей и братьев. И во имя чего? — спросил Марш.

— Королевство проклянет нас за это. — Голос сира Аллисера Торне сочился ядом. — Все честные люди в Вестеросе при упоминании Ночного Дозора будут отворачиваться и плевать нам вслед.

«Да что ты понимаешь в людской чести?»

— Разговорчики в строю.

С тех пор, как лорд Янос лишился головы, сир Аллисер притих, но злоба никуда не исчезла. Джон сначала подумывал передать ему пост, от которого отказался Слит, но предпочёл держать рыцаря под боком. «Из них двоих этот всегда был опаснее». Вместо этого Джон вызвал из Сумеречной Башни старого стюарда, чтобы передать ему командование над Серым Стражем.

Он рассчитывал, что создание двух новых гарнизонов что-то изменит.

«Дозор нанес свободному народу кровавую рану, но, в конце концов, мы не можем надеяться их остановить. — Сожжение Манса Налетчика ничего не меняет. — Нас по-прежнему слишком мало, а их слишком много. И без разведки мы всё равно что слепы. Мне нужно отправить людей за Стену. Но если я так поступлю, вернутся ли они обратно?»

Туннель под Стеной был узким и извилистым, а одичалые в своём большинстве были либо стары, либо больны, либо ранены, поэтому колонна шла чрезвычайно медленно. К тому времени, когда последние из них опустились на колени, уже наступила ночь. Огонь в яме почти угас, и тень короля на Стене стала вчетверо меньше прежней.

«Мороз, — подумал Джон Сноу, выдохнув белое облачко пара, — и становится все холоднее. Этот балаган слишком затянулся».

К частоколу жалась группа из двух десятков одичалых, и среди них четверо великанов — высоченных, лохматых созданий с покатыми плечами и огромными, словно стволы деревьев, ногами с большими ступнями. Даже этих громил пустили бы за Стену, но один из них отказался идти без своего мамонта, а трое других не могли оставить сородича. Остальные одичалые были родственниками или друзьями тех, кто лежал при смерти или уже умер, и они не хотели бросать тела дорогих им людей ради миски лукового супа.

Дрожавшие от холода люди и те, кто уже так закоченел, что даже не мог дрожать, молча, выслушали слова короля, эхом отразившиеся от Стены.

— Вы вольны идти куда захотите, — объявил им Станнис. — Расскажите своим людям о том, что здесь произошло. Передайте всем, что вы видели истинного короля, и он приглашает их в своё королевство, если они пообещают соблюдать мир. Иначе им лучше сбежать или спрятаться. Я больше не потерплю нападений на мою Стену.