Лохматого, субтильного странного ботаника в очках на пол-лица, в потертых и вытянутых на коленях джинсах и черной футболке с тремя черепами, что на нем болталась.

Потерев трехдневную щетину, он окинула меня мрачным взглядом:

— Ты что ли, Варвара-краса?

— А-а-а…

На большее меня не хватило, и я растеряно кивнула.

Интересно, когда и как я умудрилась настолько насолить Ромке, что он меня решил поселить к вот… этому.

Желание развернуться и уйти было сильным, но… за семь тысяч приличного жилья я не найду, с енотом я в принципе никакого жилья не найду, а у Милы жить вечно тоже нельзя, завтра Юрка возвращается и остаться у них я не могу.

Поэтому улыбаемся, Варвара Алексеевна, причем дружелюбно улыбаемся:

— Да, я Варя, приятно познакомиться, — я протянула руку лодочкой для рукопожатия.

Дэн же странно на меня посмотрел и посторонился.

— Заходи, твоя скромная обитель до конца коридора направо, а потом снова направо.

Руку он мне не пожал.

Свой в доску ботаник Дэн красиво прошелся по моему чувству собственного достоинства и гордости. Большей дурой я себя давно не чувствовала.

Опустив руку и выпрямив спину, я оглянулась на Ромку, что стоял лыбился и подбадривающе мне подмигивал, и решительно протиснулась мимо Дэна в полумрак квартиры.

У него что, режим экономии повышенный?!

Нет, я понимаю: в стране кризис и студенты, как известно, народ бедный. Но лампочка Ильича обойдется дешевле сломанных конечностей!

А я себе обязательно что-нибудь сломаю в этой темноте и наваленном на полу хламе. Что это вообще у него такое?

Я с трудом разглядела в горе хлама что-то светлое, вытянутое, напоминающее кость, и поняла, что знать не хочу.

Куда мне?

Направо, а потом снова направо?

Отлично, куда послали туда и пойду.

Прислушиваясь к более радушному приветствию Ромки и их неразборчивому разговору, я завернула за угол и огляделась.

Коридор был Т-образным.

Направо было две комнаты, налево — кухня, прямо — ванная.

Дверь комнаты, что напротив кухни, была закрыта, а вот сбоку от нее — таки да, направо — приветливо распахнута.

Моя скромная обитель была не такой уж и скромной. Большая комната с французским окном, за которым виднеется застекленный балкон.

Встроенный шкаф купе на всю стену, двуспальная кровать, уютный диванчик в углу и письменный стол рядом с ним.

Нет, мне здесь уже нравится.

Кровать так вообще моя мечта.

Опустив плетенную корзину со спящим Сеней на стол, я распахнула обе створки окна и вышла на балкон.

Да, прав был Ромка, что вид — красота!

Небо голубое, деревья зеленые и пруд, блестящий в лучах солнца между кронами, и высотки на горизонте.

Все, мне здесь определенно и точно нравится, поэтому можешь меня хоть в упор не замечать, Дэн, я здесь остаюсь.

Восемь вечера.

Ромка еще часа три назад с мученическим видом ушел готовится.

К биологии.

Все ж когда больше двух часов у тебя за стенкой бубнят о видах взаимодействия аллельных генов, а ты их даже не можешь перечислить и экзамен у тебя меньше, чем через две недели, паника появляется сама.

Несвойственное желание поучится тоже.

В общем, Ромка отчалил к учебникам и методичкам, а я в свою комнату, где Сенечка, оккупировав мою кровать, самозабвенно пожирал печенье.

Имбирное.

Из моей сумки.

Попытки его согнать или отобрать еду увенчались не успехом, а пластырем на моем прокушенным пальцем.

Так что Сенечка с гордым видом победителя продолжил жрать, а мне пришлось обрабатывать руку.

Надеюсь, этот паразит незаразный.

Вернусь к восьми вечера, когда, проговорив час с мамой и посидев два в интернете с поиском инфы о тварях меньших енотистых, я вспомнила про неразобранный чемодан, вокруг которого эта самая тварь как раз круги нарезала и открыть пыталась.

Его шебаршение по всей комнате и попытки открыть-залезть-стянуть все и хоть откуда за три часа уже достали, но как было написано в куче статей типа «Плюсы и минуса енота в доме» и «Друг или враг вам енот» это еще цветочки.

Ягодки с грибочками впереди.

Остается лишь надеяться, что Светка приучила этого гада к туалету и ночному сну. Ибо, выбирая между квартирой и енотом, я выберу квартиру, а Сенечка вернется в естественные условия обитания. Короче, в парк пойдет жить.

Чемодан, к радости енота, был наконец открыт мной, и за шкирку я его успела поймать в последний момент.

— Не трогай, это моё, — прошипела злобная я и едва успела отклониться от мелькнувшей у лица лапы. — Нет, ну ты гад!

Без особого почтения я сгрузила Сенечку на кровать, подавив желание его туда швырнуть, сунула пачку печенья и…

… до чемодана он добрался первым.

Выдернув из лап свою футболку, я потрясла ею у его невинной морды:

— Луций Анней Сенека, убери свои грязные лапы от моих вещей! Это моё, а моё трогать нельзя!

Слишком умная скотина в ответ презрительно фыркнула, демонстративно выпятив задницу порылась в утрамбованных шмотках и, выбрав мой новенький, прекрасный кружевной бюстгальтер за четыре тысячи, деловито потащил его в угол.

К тазику с водой.

Проворно потащил, гад.

— Эй, нет! Слышишь, не смей! Только попробуй! — я кинулась следом, но запнулась о чемодан и рухнула на пол.

А мои четыре тысячи в воду, где эта тварь их стала активно полоскать.

У вас крепкая нервная система?

Вот я думала, что у меня крепкая, верила в это все двадцать лет своей жизни.

Ошиблась.

Выпавший из шкафа на меня скелет доказал обратное.

Я завизжала и замахала руками, пытаясь его с себя стряхнуть.

— Ты чего орешь, как потерпевшая? — возмущенный Дэн заглянул как раз в тот момент, когда я отцепила от себя, а заодно от туловища, череп и швырнула его в сторону.

Как оказалось, в сторону Дэна, который взвыл не хуже меня.

— Вася!!!

— Какой Вася?! Я — Варя! — выпутывая из волос кисть с пальцами, возмутилась я.

Первый шок уже прошел.

— Ты — дура, а не Варя! Вася — это он! — рявкнул Дэн и отобрал у меня руку.

Конечностью потрясли у меня перед носом, придирчиво повертели и всучили мне обратно.

— Держи, его сейчас собирать придется.

Прозвучало обвинением.

Нет, это еще я виновата?!

Я чуть заикой не стала и сердечный приступ не заработала.

Я — пострадавшая! Я, а не Вася!

Где сочувствие?! Где понимание?!

И вообще какой дурак запихнул скелет в шкаф?

— Мой сосед, — хмуро ответил Дэн, поднимая ноги, — бывший.

Логично, его ж комната.

Зачем я спрашивать, правда, не буду. Остатки психики все еще есть надежда сохранить.

— Чего стоишь? Бери позвоночник с ребрами и пошли клеить!

Час ночи.

Я в клее. Сенечка в клее. Дэн в клее.

Кухня тоже вся в клее.

А Вася нет.

Если у рук-ног кости были просверлены и соединены проволокой и где-то шурупами, то череп был склеенным, поэтому со всем, кроме него, мы разобрались относительно нормально.

Череп же…

После моего метания он напоминал пазл, который, судя по взгляду Дэна, мы либо соберем, либо на анатомическое пособие пойдем мы с Сенечкой…

— Ты точно все кости собрала? — мрачно в третий раз уточнил Дэн.

— Да.

Я была тиха, покладиста и исполнительна. Жить хотелось сильно, а этому психу столь же сильно хотелось меня прибить.

Нет, чисто по-человечески я его даже понимала. Сделать из одного черепа двадцать три отдельно лежащих кости — это талант, за который хочется убить с особой жестокостью.

Я б ему даже помогла, если б речь шла не об убийстве меня любимой.

— Тогда где?!

— Что?

— Сошник.

«Чего?», — я благоразумно уточнять не стала.

Спрашивать: «А может без него обойдемся?» тоже.

Сошник так сошник.

Сейчас в инете сама найду как он выглядит и пойду искать в третий раз. Зато пол точно у меня теперь чистый и под кроватью тоже.

Пол третьего ночи.