Стало смешно.

— Наброситься и поцеловать, пылая страстью?

— Если не нравится мой пример, давай вспомним вечер после бани, когда на тебя вешалась распоясавшаяся прислуга. Или мою несостоявшуюся мачеху.

Давид закатил глаза.

— Горничные наверняка надеялись на денежное вознаграждение. Ну а с мачехой, я притворялся. Как удержаться от такого грустного милашки? — он глянул на Ингу. — Что насчёт Изаму? Может, попробуешь?

— Испортить парню жизнь? Что он тебе сделал? — это явно была заготовленная и отработанная фраза.

— Почему испортить? Ты плохого мнения о себе. Да, не мечта поэта, но бывают девушки и похуже, — Давид ухмыльнулся. — Альмиру, хоть возьми. Сама подумай, он вынужден с ней таскаться целыми днями. Не как брат, а как прислуга. Ты спасёшь ему жизнь.

— Чтобы избавиться от Альмиры не обязательно связываться со мной. Ему нужно решиться всё изменить. Я, кстати, звала его в Аантерель, то-то приключение было, — она посмеялась и отпила. — Думаю, незачем начинать отношения, если хотя бы в теории не подразумеваешь продолжения. В случае меня этого не будет.

— Ну ты даёшь. Муж разрешает завести любовника, а она выделывается. Цени момент. Вряд ли у тебя будет такое сокровище, как я.

— О, да. Но я, видишь ли, тоже сокровище ещё то, так что буду верна тебе до конца жизни, — буднично объявила Инга и стукнула по его бутылке. — Раз у нас вечер откровений, скажу, что… я уже плела браслет. Ты мой второй муж.

Снова вспомнилось, как Инга помрачнела при упоминании Ирвина — родственника Изаму и Альмиры.

— Я поэтому и говорил, когда любовь погибает, жалеешь, что ты остался жив. Он у тебя на глазах умер, да?

Инга сжала зубы и снова выпила. Выглядела спокойной, но в этом отрешённом выражении было столько эмоций: злость, боль, вина, скорбь. Медленно выдохнув, она спрятала эти тени.

— Мне для отношений нужно много чего сделать. С жизнью и психикой, а сейчас полно проблем и нет времени.

— Проблемы будут всегда. А насчёт психики, я уже говорил, на чём нужно сосредоточиться, — он улыбнулся и, взяв её за руку, притянул к себе. — Закрой глаза и просто чувствуй спокойствие. Всё. Считай это бесплатным сеансом лечения.

Она привычно вздрогнула и напряглась. Потом медленно, практически с усилием, спина её расслабилась.

— Не могу, — буркнула она. — Изаму первый, кто видит во мне не «свой парень в компании», но, если я раскрою тьму, он сломается. Поэтому просто подожду, когда встретит нормальную девушку, чтобы искренне порадоваться. А не расстроиться из-за того, что меня кинут.

— Какую тьму? — Давид улыбнулся. — Боль и тьма — разные вещи, хоть и кажутся одним и тем же. Инга, ты боишься себя, своих чувств и воспоминаний, и пытаешься перенести те же ощущения на других, но позволь им самим решать, как к тебе относиться, принимать ли твою «тьму», да и всю тебя. Скажу банальность, но любить — это значит дорожить другим полностью, со всеми тараканами, безумиями и прочими фокусами.

Он шевельнулся и вдруг, вены Инги засветились.

— Ого как выбесил, да? Сожжёшь меня полностью или только лицо?

— Что? Я не… хм, — она подняла руку, рассматривая пальцы. — Я ничего не делаю.

— То есть вены светятся просто так? И часто это у вас такое? Или периодически, раз в месяц или что-то подобное?

— Нет, — она отстранилась и поставив бутылку на стол внимательнее вгляделась в линии. — Так вообще быть не должно… о, проходит.

Свечение действительно бледнело.

— Хм, а ну-ка, — Давид обнял её и расхохотался. — Ясно, ты подсознательно меня прибить хочешь. Снова горят. Неужели так не терпится стать вдовой?

— Радуйся, что я тебя по контракту защищаю, — рассмеялась она. — Наверно, это бухло.

— Придётся защищать даже от себя самой, — Давид кивнул. — Но учти, при нападении я буду оказывать страшное сопротивление — верещать и кусаться.

— Да не трогаю я тебя, — фыркнула она, отстраняясь. — Держи себя в руках, Воля. Это ты лезешь обниматься.

— Вот и делай после этого добро, пытаюсь и тут же это обесценивают. Впрочем, чего ждать от анионцев?

— Ладно не дуйся, — Инга всё ещё рассматривала руки. — У меня проблемы с доверием, а у тебя есть невеста… кстати, это ещё одно доказательство, что с тобой всё в порядке. Она же не мазохистка.

— Ну, она раньше была во влиятельной банде, уйти из которой нельзя. Если только ты не под защитой Избранных, — Давид повёл плечом. — Так что, начиналось всё с банальной попытки меня использовать. Впрочем, я был не против.

— Видишь, ты не так ужасен, — Инга улыбнулась. — Мне жаль, что пока не вышло с возвращением. За ней есть кому присмотреть?

Этот вопрос беспокоил его больше всего.

— Я не знаю, — честно признался он. — Мы делали переход к Дани, чтоб побыстрее. Я должен был вернуться через пару часов. Оставил в столице, дома у Криса, но одну. — Давид помолчал. — Мы здесь не так долго, но вернуться нужно скорее.

— Я пытаюсь ускорить Рика, но Дезель здорово его встряхнула. Если не брать во внимание бумажную возню, то до руин — декада. Готовить документы ещё столько же, а учитывая интерес озабоченной всё опасно разгорается. Кто-то обязательно расскажет Дезель про танец Криса и Альмиры, если она сама его не видела.

— Рамиреса я не подпущу, да и у него приказ от Дани не лезть. Об этом не волнуйся, — Давид постучал пальцами по бутылке. — Что ты скажешь про Дани? Не отмахивайся. У вас с ним произошло что-то серьёзное как я понял.

— На контракте не отразится.

— Рассказывай.

— Да нечего рассказывать. Он «словил кайф» от возможности вернуть силу, чуть не убил Рика, а когда я влезла помешать, пытался убить меня. Ничего особенного.

— Да, на Дани находит, но, скорее всего, его накрыло ещё и силой чужого мира, вряд ли соображал, что делает, — Давид помолчал, пытаясь подобрать слова. — Я знаю, глупо прозвучит, но Дани можно доверять.

— Всё нормально. Эта ситуация показала, что нельзя вести его Домой. Если снова снесёт, последствия будут будь здоров. Он взял дэви Рика, который не самый сильный дэвиан и устроил феерическое представление. Боюсь, если он окажется рядом с тем разломом, Аниону конец.

Давид почесал бровь.

— Решение есть. Мы с ним медальонами поменяемся. Он возьмёт мой на всякий случай. Защищает от ментального воздействия. Дани очень сильный… Вряд ли ты можешь представить насколько.

— Тогда ты лучше меня понимаешь, что вести его к городу, большая часть населения которого дети и старики, где хранятся практически все знания, разработки и технологии Аниона — идея так себе. Если он потеряет контроль, это будет конец. Мы в академии шутки ради просчитывали последствия внутренней войны. Разрушение Воладора — точка невозврата. Если риск есть, я не могу на это пойти, как бы сильно мне не хотелось вам помочь, — она вздохнула. — Сперва мы попробуем вариант с руинами. Дани говорил, что ему не нужно много. Вот и не будем строить замок, ради ночёвки в тёплую погоду.

— Я сказал, чтоб ты не игнорировала его. Дани тот, кто найдёт решение любой проблемы, поверь.

— Пока наша главная проблема — грёбаная бюрократия, но вряд ли Дани поможет в составлении документов другого мира. Хм, возможно, отсюда растут ноги беспокоящей тебя манеры общения с мужчинами. Учитывая, как извращённо мне имеют мозг на работе, на отношения физического плана просто не остаётся ни сил, ни желания.

— А может, это как раз то, что надо? Снять напряжение, — Давид посмеялся. — В конце концов, у тебя под рукой есть Изаму или Рик. Но последнего нужно сначала поверить на предмет здоровья. Мало ли.

— Боюсь, напряжение усилится. Рик-то хоть знает, что делать надо, а Изаму ещё учить. Эх, плохо быть мной, вариантов раз, два.

— И это при живом-то муже, — Давид цокнул языком. — Да, видишь, не особо я хорошо с супружеским долгом справляюсь. Делегирую другим.

— Совсем не уделяешь мне внимания, — Инга покачала головой. — Так и живём, злой и недовольной.