Робин Гаскойн улыбнулся.

— Я немного умею постоять за себя. В чём враги снова имели возможность убедиться. К тому же вы плохо знаете Гаскойнов: единственный я сын барона или нет, однако уклоняться от боя — не по мне. Итак, Мартин кое-что знает о случившемся в роковой день. Мартин?..

Оруженосец немного стушевался, хотя всю историю наверняка рассказывал уже не раз. Наверное, от общества паладинов, на которых смотрел с даже немного чрезмерным восхищением. Магистр припоминал появление Мартина среди братьев: славный был мальчик, искренне мечтавший стать настоящим рыцарем.

Он и теперь оставался мальчиком, но уже другим. Словно на войне побывал.

— Гвендлы. Это были гвендлы. Они…

— Я не удивлён! — перебил сквайра сир Вилфорд.

Недобрые взгляды Тиберия, сира Робина и приора, сошедшиеся на нём, не позволили Винслоу продолжить. Мартин говорил спокойно и чётко.

— Мы поняли, что не успеем засветло добраться до Колуэя, и начали искать укрытие на ночь. Вскоре нашли дом. Дом в чаще, похожий на охотничий. Я очень точно помню, где он находится.

— Вот только есть один нюанс. — теперь Мартина прервал уже Найджел. — Местные в один голос твердят: нет там никакого дома и никогда не было.

— Брешут, собаки. — фыркнул Винслоу.

— И что случилось после?

— Оказалось, что гвендлы этот дом использовали в качестве укрытия. Жилище, вероятно, ими и построено. Может, потому крестьяне не в курсе? Ночью туда пришёл отряд Даглуса. Мы сразились с ним, но… врагов было слишком много, магистр.

— Что стало с паладином Вермилием?

Мартин виновато опустил глаза. Сир Найджел, хоть уже говорил со сквайром, чувств не сдержал. Он ударил ладонью по столу — так, что задребезжала посуда.

— И мои люди тоже мертвы! Двое славных рыцарей, двое добрых слуг Творца Небесного… Неверные должны заплатить за это!

— А ещё Мартин уверен, что Даглус вернётся в тот дом. — добавил Робин.

— Почему же, Мартин, ты так в этом уверен? Они ведь знают, что ты сбежал. И мог раскрыть их убежище.

— Они уверены, что я погиб. Так… ну, так получилось. Прошу вас, поверьте. Я убеждён: гвендлов в том убежище ещё можно застать. Они используют его постоянно. К тому же прошло много времени…

Тиберий ничего не ответил, размышляя над услышанным.

Истории не хватало деталей, которые долго выяснять: почему Мартина оставили в живых, как он бежал, из-за чего гвендлы уверены, что он мёртв… Но предположение о том, что сквайр Вермилия может оказаться предателем, а всё это — подстроенной ловушкой, Тиберий решительно отверг.

Во-первых, Мартин просто никогда бы так не поступил. Он был верным слугой Творца Небесного, помогать язычникам такой человек не согласится. По крайней мере теперь — когда угроза жизни миновала. Во-вторых, уж очень изощрённый план. Не просидели же гвендлы месяц в засаде? А знать о том, когда в Вудленд прибудет паладин-магистр, да и прибудет ли вообще, они никак не могли. И потом — убитые Робином язычники…

В истории что-то не клеилось, но Мартин был очень спокоен, производил впечатление человека в трезвом рассудке. Тиберию ясно виделось: юноша говорит то, в чём уверен.

— Стал-быть, дом этот нам нужно отыскать. — заявил Вилфорд Винслоу.

— Я совсем не возражаю поохотиться на гвендлов! — рассмеялся сир Робин так беззаботно, словно для него война была ещё немного игрой. — У меня недурно получается.

— А я хоть в тёмные чертоги Нечистого спущусь: лишь бы добраться до тех, кто подло убил моих лучших людей. Орден Перекрёстка не простит их смерти!

Тиберий откинул прядь со лба. Пока он взвешивал «за» и «против», всё за этим столом решилось как-то само собой — не очень приятно для человека, привыкшего командовать. Формально никто из высказавшихся ему не подчинялся, конечно. Но едва ли кто-то стал бы спорить, что командир теперь — именно паладин-магистр. Полагалось всё-таки подвести черту под обсуждением.

— Я сомневаюсь, что мы встретим там гвендлов. И уж тем более самого этого… Даглуса. Однако можем найти какие-то следы. В конце концов, мы должны что-то сделать! Все вы правы, братья, милорды. Мы должны пойти к этому дому. Без промедления!

— Пошлём в Фиршилд за остальными нашими? — поинтересовался паладин Амадей.

— Это займёт ещё целый день… а действовать надо быстро. Сир Найджел, сир Вилфорд: сколько людей у вас здесь? Сколько можно взять с собой в лес сегодня же?

— Здесь двадцать моих парней, но всех забирать не стоит. Кому-то деревню стеречь потребно, а то чего доброго, опять народ забузит… Возьму десятерых. — отозвался Винслоу.

— Из моих братьев здесь полторы дюжины: свежи и свободны от дозорных обязанностей. Но если необходимо, каждый из рыцарей Перекрёстка пойдёт в лес! Собрать всех недолго.

Прозвучало обнадеживающе. Едва прибыв в Вудленд, Тиберий тут же напал на след пропавшего паладина, о котором не было вестей месяц. Невероятное везение! Шанс, упустить который никак нельзя.

— Целое войско нам в лесу не потребуется. Десять людей Винслоу, полторы дюжины ваших рыцарей, вы сами… Ещё четверо паладинов с оруженосцами и сир Робин — он доказал, что один стоит своры язычников. И Мартин, конечно: ведь он уже сражался с неверными. Выходит, нас добрых четыре десятка. Почти все — рыцари и сквайры. Братья, милорды, не сочтите за самонадеянность: думаю, мы несравнимо сильнее отряда Даглуса.

С этим суждением все молчаливо согласились. Тиберий поднялся.

— Сир Робин! Вчера я спрашивал барона Клемента о возможности встречи с вами: наслышан о Робине Гаскойне как о прекрасном воине. Было бы чудесно сойтись с вами на ристалище прежде, чем такая честь выпадет цвету столичного рыцарства. Но, верно, обстоятельства складываются по-другому. Мне может улыбнуться удача стать вашим братом по оружию ещё более достойным способом. Вступив плечом к плечу в настоящий бой! Помолюсь о том, чтобы так и произошло.

Юный рыцарь также встал, польщённый этими словами, и поклонился — пусть поклон вышел не таким изящным, как принятый при королевском дворе. Этот юноша импонировал магистру: самая суть рыцарства, без чего-либо наносного. Весь в отца.

— Почту за честь стать вашим братом по оружию любым способом.

Молодые люди живут будущим, а барон Гаскойн давно вошёл в ту пору, когда человек начинает жить прошлым. Ничего плохого в этом лорд не видел. Отец много лет назад сказал: единственный способ жить — это стареть.

Лорд Клемент любил рассказывать о былом — а ему было что рассказать. Особенно барон ценил такую возможность в последнее время: благодарных слушателей в лице подрастающих Робина и принца Бернарда под рукой больше не было. Один покинул Фиршилд, другой просто вырос.

Теперь-то слушатели появились. С тех пор, как Тиберий выехал в Колуэй, занятий у паладинов было два: молитвы и рассказы старого рыцаря. А паладины, что ни говори, настоящие воины. Истории Клемента были им очень интересны.

— Надо сказать, этот сир Себастьян оказался воплощением всех пороков Балеарии. Сначала я счёл, что его жалкая попытка преодолеть ворота в женском платье была военной хитростью. Но позже выяснилось, что Себастьян тяготел к ношению женских нарядов… и один Творец Небесный ведает, к чему ещё. Глупец упорно доказывал, что я не вправе его задерживать. Дескать, не имею полномочий. Ссылался на короля Балдуина, поставившего меня комендантом! Славно посмеялись…

Беседа в чертоге Фиршилда вышла долгой. Утро сменилось днём, день клонился к вечеру. На столе менялось убранство — от скромного обеда к сытному ужину. Клемент днём отдал предпочтение элю, рассказывая о первых своих военных походах. Перешёл на крыжовниковую наливку, ведя речь о битве при Тагенштайне — прямо под огромной картиной, изображающей её. А теперь пил уже крепкий ишке: янтарного цвета напиток с ароматом дубовых бочек, что гнали из ячменя и ржи.

— В общем, попытка всех переиграть у сира Себастьяна провалилась. Статуса почётного пленника этого паяца не лишили, но я уважил его вкусы: далее Себастьян ходил по замку исключительно в женских платьях из своего, кхым, тайного гардероба. Потеха была несусветная!