— В чём же?

— Вы упомянули, что Сибилхин — женщина. И вообще говорили только о ведьмах, о женщинах — не о колдунах. Около года назад епископ Корнелий, глава Конгрегации чистоты веры, написал очень важный труд. Вы, конечно, пока не могли его прочитать. Книга называется «Пламя очищающее». Епископ изложил там все тонкости борьбы с мракобесами и слугами Нечистого. Так вот: Корнелий пишет о женской сути зловердного колдовства. Всякая ворожба — мерзость, но именно женщины действуют по прямому наущению Нечистого. Мне показалось интересным, что убогие безбожники пришли к тем же выводам. Такая их очевидность явно указывает на правоту Корнелия.

— Я не очень много времени посвящаю религии: предпочитаю меч. Поэтому, магистр, мне вам и ответить особо нечего. Одно только скажу: в Вудленде с ведьмами…

— …шуток не шутят. Я уже слышал это. Церковь одобряет такую позицию.

Хотелось бы Робину возразить: мол, судя по делам паладина Вермилия, церковь понимает этот тезис совершенно иначе. Но не решился дерзить. Да и незачем: богословские вопросы Робина действительно не занимали. Меч, копьё, охота да милые девушки, конечно же — что ещё нужно молодому человеку?

Пока рыцари вели свою беседу, стемнело окончательно. Вилфорд Винслоу уже открыто выражал всё, что думает о Мартине и его неспособности указать дорогу — которую тот якобы помнил. Без толку. Во-первых, оруженосцу сделалось всё равно: держался в седле — и ладно, но уже ничего не соображал. Во-вторых, на Мартина Мика и так давно не полагались.

Солдаты Винслоу шли впереди. Сквайры тоже спешились, а вскоре это сделали и некоторые из рыцарей Перекрёстка. Так приказал паладин-магистр, разумно помянув малую пользу от лошадей в лесу. Чаще становилась всё гуще: ехать пока можно было без проблем, но воевать при случае — уже не очень сподручно. Необходима помощь пехоты.

Робин никогда не понимал, за что отец так ценит Вилфорда Винслоу. Зато его лучники точно были хороши: привыкли к лесу, с юности охотясь на зверя и гвендлов. Рыцари слишком шумели, выдавая себя, и слишком мало замечали вокруг сами.

Пешие воины растянулись цепью. При свете солнца она была бы много шире, но тут уж пришлось поступиться обзором: не хватало потерять кого в лесу вместо того, чтобы найти. Впрочем, скоро так и так придётся свернуть поиски до утра. Либо ночевать в чаще, либо не солоно хлебавши возвращаться в Колуэй.

Отряд вернулся к той самой лесной тропе, где пропал паладин Вермилий. Многие поёживались от холода, но не Робин: под бронёй, наспех собранной из вещей сквайров Перекрёстка, у него имелся акетон настолько толстый, что запросто стрелу остановит. Днём даже было жарковато, хоть лето нынче не баловало.

Кажется, солдат беспокоил не только холод.

Как ни относись к суевериям, трудно не видеть чего-то злобного во тьме. Не слышать угрозы в скрипе веток и неясных шорохах. Лес — плохое место для людей: с этим согласны даже язычники. Робин ни за что не показал бы малодушие, но если позволить откровенность с самим собой — давно был готов плюнуть на поиски. Хотя бы до утра.

И тут, стоило всем почти сдаться, Мартин неожиданно оживился.

— Мы нашли. Нашли. Мы нашли. Здесь мы ехали. Нам вот туда. Нет дороги короче.

— Ну что он ещё бормочет? — прошипел из-под шлема Винслоу.

— Бормочет по делу. Наконец-то.

Мартин Мик говорил сбивчиво и неясно, но на своей правоте настаивал. Мол — то самое место, где Вермилий и его спутники свернули с дороги в роковой день.

— Что будем делать? — Найджел подъехал к Тиберию и Робину, успокаивая разволновавшегося вдруг коня.

— Не напрасно же мы провели полдня в лесу? Поедем, посмотрим. Всё одно возвращаться уже поздновато: в такой темени и люди, и кони ноги переломают. Сир Робин, вы знаете свои земли. Что вы думаете?

Конечно, лучше всех эти земли знал Вилфорд Винслоу. Но его мнения магистр не спросил: Робин мысленно позлорадствовал на эту тему.

— Даже если представить, что где-то рядом прячется отряд Даглуса… Нас больше, мы лучше вооружены. Бояться нечего. И вы правы: теперь уже трудно будет добраться до Колуэя. Проще ночевать в лесу. Если там правда отыщется дом, то нам службу и сослужит. Утром обыщем и жилище с подворьем, если всё это там есть, и окрестности.

Найджел был более насторожен:

— Если тот дом — постоянное укрытие гвендлов, за ним кто-то может наблюдать.

— Пусть наблюдают. Будем по десятку часовых выставлять: внезапной атаки не выйдет. К тому же, не сочтите за дерзость, я лучше вашего знаю гвендлов. Почти невероятно, чтобы они решились атаковать такой сильный отряд.

Винслоу подъехал к прочим рыцарям. Ему явно не нравилась роль простого сопровождающего, хотелось что-то решать вместе со всеми.

— Поищем следы, а после спалим дом: всего делов! — вклинился он в разговор с обыкновенной простотой мысли.

Тиберий размышлял недолго.

— Поехали.

Далеко ехать от тропы не пришлось. Почти сразу сир Робин заметил впереди огонёк, похожий на свет из окна. Странно… как же они не заметили дом прежде? Но явное присутствие людей указывало: думать надо о другом. Раз колуэйцы не знают об этом доме — или говорят, что не знают… значит, друзей там нет точно.

Лучники Винслоу рассыпались впереди, пешие латники приготовили оружие. Тиберий опустил забрало искусно выкованного шлема — он один стоил дороже всего доспеха Винслоу. Не говоря уж о том барахле, которое досталось Робину.

Молодой Гаскойн тоже опустил забрало: глядя через прорезь в стали, он всегда чувствовал себя по-особенному. Отец рассказывал о подобном ощущении. Увы, кое-как собранный доспех плохо подходил ему: пару раз на пробу взмахнув мечом, Робин попросил сквайра снять латный наплечник. Хотел сделать так ещё в деревне, но побоялся сказаться в глазах рыцарей Церкви неуверенным. Ладно уж… проще защитить плечо клинком, чем мириться с неудобством при ударе.

Вилфорд Винслоу предпочитал кавалерийский топор на длинном древке. Робин помнил мерзкий рассказ Вилфорда о своеобразном использовании этого топора в допросах. Да уж… барону виднее, но его сын ощущал только отвращение. Может, всё потому, что Робин не бывал на войне? Отец наверняка выбирал, о чём стоит рассказывать, а о чём нет. Это Винслоу за языком не следил отродясь.

Солдаты заволновались.

— Помилуй нас Творец Небесный! Руку на отсечение дам: ну не было тут дома! Ну проходили же рядом!

— Значит, не тут проходили…

— Да как же не тут? А где? Вон болото, вон бурелом. Место-то приметное!

— А ну молчать!.. Тишина! — рявкнул Винслоу.

Молодой Гаскойн тоже помнил и болото, и поваленные сухие деревья. И никакого дома тут не было видно в сумеречном свете. Теперь же его контуры вырисовывались ясно, не говоря уж о светящемся окне. Может, правда другое место? Они старались подбираться как можно тише и незаметнее. Вскоре спереди дали знак остановиться.

— Что там?

— Люди.

— Да где? Какие люди?

— Справа, у деревьев.

Выслав коня вперёд, сир Робин вгляделся в темноту. На миг он как будто различил несколько фигур: но то ли показалось, то ли они растворились во мраке и наползающем со стороны трясины тумане.

— Трое, кажется?

— Ваша правда, милорд. Трое. — отвечал лучник. — Женщины.

— Женщины? Ты уверен?

— Благостной Девой клянусь! У меня глаз — белку там разглядеть могу. Три женщины стояли. Скрылись ужо…

— Выдвигаемся. — приказал Тиберий.

Пока подходили к хижине, никто больше не показался. Робин сразу решил, что это не постоянное жилище: подворья нет. Разве только охотник останавливается, но даже не углежоги. Из трубы поднимался дым. Сейчас воинов, окружающих дом, изнутри уже точно должны были заметить — не говоря о женщинах, которых видел лучник. Однако никто не суетился.

Выходит, и воинам Вудленда нечего тушеваться.

Было заметно, что сир Вилфорд вперёд не торопится — а вот магистр, приор и сын барона держались на острие. Их кони слушались всё хуже, словно что-то почуяли: вертели головами, всё норовили остановиться или свернуть.