Белёсые стены, пол и потолок визуально увеличивали помещение благодаря создаваемой «светлости». Но смущало совершенно другое, а именно: обилие зеркал в этой комнате. Они украшали все четыре стены и даже выбеленный потолок. Абсолютно всё! Больше чем уверена, что Стефано сам пришёл к идее столь неординарного оформления интерьера.
В самом центре стоял огромный рояль глубокого смоляного оттенка. Я боялась прикоснуться к нему, боялась оставить какие-либо отпечатки. Поразительно, но он был начищен до блеска. Ни единой пылинки.
Я озадачено упала на единственный стул, внимательно изучая помещение. Почему Стефано так упорно скрывал это место? Почему категорически запретил переступать порог именно этой комнаты? Здесь нет ничего! Ничего, мать вашу! Что пытался утаить этот идиот, если она практически пуста?! Чего ожидала я? Недаром говорят, что запретный плод сладок. Эспозито заранее знал, что я в любом случае попытаюсь вскрыть чёртову дверь, поэтому демонстративно наложил на неё вето.
А знаете что? Пошёл он! Смылся, никому ничего не сказав, оставив меня наедине с тайной в одной квартире. Если он действительно пошёл на этот шаг, значит, ожидал от меня именно такой реакции и действий. Стратег хренов!
Когда пыл поутих, я в конце концов перевела дух и начала мыслить здраво. Неужели всё так просто? Не-е-ет. «Стефано» и «элементарно» антонимы, совершенно противоположные по значению и смыслу слова!
Я не могла поверить. Что-то в этом помещении напрягало. Да, странноватая атмосфера и обстановка, но что-то здесь не так. В чём подвох? Убеждена, что он имеется. Иначе и быть не может.
Первые десять минут я ходила из стороны в сторону, внимательно рассматривая общую концепцию помещения, но вскоре поняла, что идея бесполезная и начала присматриваться к деталям.
Голые стены, увешанные множеством зеркал и один единственный рояль…
Эспозито музыкант? Никогда не замечала за ним такого пристрастия. Да что уж таить, прибывая в салоне автомобиля, он ни разу не включил какое-нибудь радио ради забавы и развлечения.
Никогда и ничего не смыслила в музыке, но мать была верной любительницей классики, в особенности скрипки и, как ни странно, фортепиано. Нет, у нас не было в доме столь дорогущих инструментов. Но когда-то прибывая в гостях у дальней родственницы по линии отца, мне всё же посчастливилось увидеть и даже подержать в руках такое чудо-приспособление как скрипка. Играть на ней настолько тонкое и фантастическое искусство.
До определённого момента я и знать не знала, что мама познала его сполна. У неё имелся талант. Я не знала, как должна звучать скрипка при ударе смычка о натянутые струны, но этот звук был поистине изящный и прекрасный.
Естественно, прожитые годы не прошли даром, и я знала, что в рояле тоже используются струны. Эта механическая часть расположена горизонтально внутри. Не удивлюсь, если Стефано прячет в подобном месте несколько грамм амфетамина. Я даже не решилась заглянуть внутрь. Там было пусто. Ничего, помимо металических струн и войлочных молоточков, с помощью которых при ударе, собственно и воспроизводится музыка.
Интерес взял верх. Я не удержалась и мягко коснулась белоснежной клавиши, что издала протяжный тоненький звук. От роду не знала никаких нот и уж тем более произведений. Пальцы невольно потянулись к остальным клавишам, по уменьшению касаясь каждой из них. Таким образом, мелодия убывала от высоких звуков к более низким. Должно быть, со стороны я выглядела как малое дитя, что впервые завидело машину времени.
Мне понравилось. Как ни крути, но рояль — один из самых прекрасных инструментов. Но душе всё же ближе орган. Он такой же глубокий и драматичный, как я и моя жизнь.
«I don't care at all
I am lost
I don't care at all
Lost my time, my life is going on»,26 — тихо напевала я, изредка нажимая, как мне казалось, на необходимые клавиши.
Внезапно над ухом я почувствовала тёплое дыхание. Чья-то широкая грудь тяжело вздымалась, словно ей не хватало желанного кислорода. Я замерла, не в силах пошевелиться. Сердце застучало в бешеном ритме, пальцы задрожали, в горле пересохло, а глаза накрыла та самая белая пелена, что сопровождалась в случае неожиданных припадков.
Сколько я не принимала препараты? Да чёрт его знает. Даже подумать не могла, что данная халатность сыграет со мной злую шутку.
Поблизости не было абсолютно ничего, что могло бы послужить оружием в качестве защиты. Да что уж говорить, меня подводили собственные глаза! Я банально не могла поднять взгляд и посмотреть в отражение, дабы оценить степень угрозы за спиной. Я ничего не видела, лишь яркий свет, что накрыл с головой.
Сглотнув тугой ком, что болезненно драл высохшую глотку, я медленно развернулась лицом к незваному гостю, судорожно моргая в попытке рассмотреть хотя бы что-то. Неизвестный молчал. Я слышала биение его сердца и тихое дыхание, но не более. В чём дело? Если это грабитель, то почему он не нападает? Что нужно этому человеку?
— Кто Вы? — в полтона отозвалась я, но ответа не последовало. Игра? Игра в молчанку? Видимо, мне попался неуравновешенный психопат. Но, с другой стороны, это попросту нереально! Почему его выбор пал именно на пятнадцатый этаж и конкретную дверь? Проскочить через здешнюю охрану не под силу даже самому изощрённому преступнику.
— Кто ты, мать твою, такой?! — резко сменила тактику я, демонстрируя привычную дерзость и уверенность. И снова молчание. Тяжёлые неспешные шаги и тихий лязг стали. Сердце ушло в пятки. Конечно же я узнала до жути знакомый звук, при котором кровь холодеет в жилах.
Ублюдок взял один из ножей!
Я в панике начала мотать головой и бить себя по щекам в надежде, что таким образом приступ пройдёт гораздо быстрее.
Он приближался, загонял меня в угол, яму, из которой невозможно выбраться самостоятельно. Я ощущала это. Стало страшно. Да, даже хладнокровный убийца способен впадать в дикую панику, когда не имеет ничего, что могло бы хоть как-то его защитить. Я же находилась на самом дне, так как банально не могла придти в себя.
«Ты — порождение Сатаны», — шептал он хриплым зловещим голосом. Я лишь забилась в угол, как маленькая, ни на что неспособная девочка, поджав ноги и закрыв испуганное лицо руками. В голове отчётливо ревел чужой голос:
«Дитя тьмы!»
«Дьявольский выродок!»
«Убийца!»
«Грешница!»
«Гореть тебе в аду!»
«Сгинь, мерзкая падаль!»
Он тянул ко мне свои отвратные руки, обжигающе касался кожи, прожигая её кончиками пальцев. Я не выдержала и закричала что есть силы, попытавшись оттолкнуть мучителя, но тот не растерялся и нанёс первый удар, что разрезал нежную кожу на правом предплечье. Зеркало, что находилось за спиной, предательски затрещало и под сильным натиском разлетелось на осколки. Видимо, неизвестный воодушевился, и отбросив окровавленный нож в сторону, подобрал крупногабаритный осколок битного стёкла. Последовал второй, третий, четвёртый удары…
Я закрывалась как могла, защищая лицо и голову. Он кромсал меня, как кусок мяса. Хладнокровно, беспощадно и безжалостно. Когда-то я точно так же жала на курок, лишая жизни других…
С губ срывались оглушительные стоны, крики. Я звала на помощь, но её не последовало.
Спустя две минуты окровавленные руки безвольно упали на пол. В этот момент ко мне вернулось зрение, и я из последних сил подняла взгляд, дабы посмотреть убийце в глаза, но у него не было лица. Безликий неизвестный душегуб…
Довольно зарычав, мужчина замахнулся и нанёс решающий контрольный удар. Я почувствовала резкую жгучую боль в отделе левого лёгкого. Она с бешеной скоростью разливалась по всему телу, конечностей которого я уже не чувствовала. Белоснежный пол окрасила яркая алая жидкость. Моя пылкая и горячая кровь. Мне казалось, что она вытекает литрами.
Не могла ничего сделать. Тело было ватным, парализованным. Я не могла ничего предпринять. В нос бил привычный металический запах, я даже ощущала его привкус на собственных губах, но когда осознала почему, немо ужаснулась.
