— Чш-ш-ш, не кричи, я же не глухой, — монотонно протянул Куинн.

— Не глухой, но тупости тебе не занимать, — сквозь зубы процедила я.

— Не груби, — нахмурился он, хорошенько встряхнув меня. — Ты ведь этого добивалась? Или тебе нравится распалять, а потом уходить молча и безвозвратно? Не хочу огорчать, но со мной подобный номер не пройдёт.

Не выдержав, я одарила его лицо смачной пощёчиной. Около трёх секунд Сэмюэл молчал, вероятно, переваривая мой необдуманный поступок, после чего жёстко впечатал в стену, от чего я хорошенько приложилась головой. В глазах потемнело, тело обмякло, в следствии чего я повисла, как тряпичная кукла. Сэмюэл бесстыдно потянулся к моей рубашке, одним рывком срывая все пуговицы, тем самым оголяя аккуратную грудь.

— Помогите! — прохрипела я в надежде, что зов о помощи услышит стоящий за барной стойкой Филл, но нет, он снова опередил, в очередной раз одарив головой о плитку.

— Прекрати кричать! — недовольно рыкнул мужчина, отвешивая грубую пощёчину, но я не остановилась и снова попыталась завопить, в следствии чего получила мощный удар в челюсть, безропотно рухнув на пол, заливаясь потоками собственной крови. Садист лишь самодовольно ухмыльнулся, явно поощряя низкий поступок, попутно расправляясь с кожаным ремнём на пояснице.

Как бы не пыталась, как бы не желала спрятаться от зверских издевательств, но не вышло. Он загнал меня в угол.

Грубо намотав короткие прядки на массивный кулак, выродок бесстыдно приставил меня к своему «достоинству» принуждая к желанному ублажению себя и своих потребностей. Слёзы хлынули ручьём. Я испугалась. Тело словно парализовало, от чего я уже не давала отчёта собственным действиям. Руки в панике блуждали по крепкому торсу в попытке отстраниться, но безуспешно.

Всё повторялось. Всё снова повторялось, как в прошлый раз, от чего я не могла взять себя в руки. В подобные моменты я никогда не могла обуздать собственную панику. Ровно так же не смогла и в данную минуту.

Я сдалась, не в силах противостоять, прекрасно осознавая, что никогда не прощу ни себя, ни его. Осознавая, что никогда не избавлюсь от этой грязи.

— А ты недотрога, — тихо посмеялся он перед самым мерзким и ужасным моментом в моей жизни. — Неужели никогда не придавалась плотским утехам?

— Прекрати… — последний раз взмолилась я, в надежде, что он сжалится.

— Я буду твоим первым и не менее запоминающимися учителем, крошка, — ядовито прошипел Сэмюэл и я безнадёжно опустила взгляд, крепко зажмурившись, дабы не видеть всего ужаса.

— Ты будешь трупом, — послышался до боли знакомый голос, — а твоя башка трофеем, ублюдок.

Я не успела ничего сообразить. Далее всё происходило как в тумане…мимолётная, но не менее яростная и свирепая борьба, мучительный, пронзительный крик и холодное дуло, приставленное к голове моего мучителя.

Откуда в столь тесном, узком и ограниченном пространстве появилось пятеро крупногабаритных мужчин, я и подавно не помнила. Единственное, что всплывало в памяти, это то, как его бесщадно волокли в сторону чёрного выхода. Куинн был не в состоянии перебирать ногами. Складывалось впечатление, будто ему переломали все кости.

На душе было так гадко, так паршиво и мерзко, что и до того расшатанная психика банально не выдержала. Я вновь горько заплакала, зарываясь пальцами в растрёпанные волосы. Стефано присел рядом, сердобольно протягивая ко мне руки и заключая в тёплых объятиях. Я крепко обхватила его за шею, прижимаясь к нервно вздымающейся груди, в попытке спрятаться от этого жестокого мира. Хотелось скрыться, сбежать на край света, где нет ни людей, ни цивилизации, где нет абсолютно ничего.

— Не плачь, — в полтона попросил он, осыпая губы и шею нежными, невесомыми поцелуями. — Я рядом. Молю, только не плачь…

Сердце болезненно сжалось в диком спазме. А что, если бы он не успел? Я бы не вынесла, не смогла простить. Он бы тоже не простил…

Мы просидели в таком положении около пяти минут, пока мои истошно-жуткие рыдания не превратились в тихие всхлипы. Поняв, что я прибываю в более умиротворённом состоянии, Стефано бережно подхватил меня на руки и, плотно прижимая к груди, направился в сторону запасного выхода, дабы не придаваться огласке.

Погрузив на пассажирское, мужчина заботливо укутал меня в громадный пиджак, дабы не испытывала неловкость и дискомфорт, после чего занял водительское место и ещё с полминуты глядел в одну точку.

Я молчала. Молчала, подавляя всю ту боль и отчаяние, что испытала и испытываю на данный момент.

— Скажи что-нибудь, скажи хотя бы слово! — Стефано не выдержал, в порыве гнева и агрессии ударив по рулю автомобиля. — Что, если бы я не успел?! Ты не имеешь ни малейшего понятия как бы это гложило меня всю оставшуюся жизнь!

— Прости… — закрыла лицо руками я, глотая подступающие стоны. Завидев очередной приступ расстройства, мужчина крепко обхватил мою руку массивной ладонью, демонстрируя, что он мне не враг.

Как он узнал моё местонахождения? Как успел появиться в самый последний момент и что самое важное, несут ли в себе что-то важное его же слова? Я запуталась.

— Ты даже не представляешь, какие чувства я испытал в тот момент, — одними гулами прошептал он.

— Какие? — нерешительно подняла взгляд я и встретилась с металическими тусклыми радужками. Они словно потемнели на три тона, из-за чего наводили больший ужас.

— Страх. Дикий страх… — заключил Эспозито.

Меня словно осенило. Неужели Стефано способен на проявление столь несвойственного ему чувства? Неужели этот человек способен бояться? Всегда стойкий, бесстрастный и непоколебимый мужчина оцепенел от увиденного ужаса? Не могу поверить…

Когда вспышка гнева и ярости иссякла, Стефано надел на себя привычную маску холодности и расчётливости, после чего мы выдвинулись в путь. Не знала и не имела ни малейшего понятия, куда мы направляемся, но мне было глубоко плевать. Стефано неспособен навредить, не способен причинить боль, унизить и обидеть. Если бы он хотел, то сделал бы это намного раньше. Я уверена.

Мы ехали медленно, жутко медленно, от чего меня время от времени укачивало и убаюкивало. Он не отпускал меня. Всё так же держал за руку, обхватывая миниатюрную ладошку длинными пальцами. Признаться честно, от этого мне становилось спокойнее. Душа прибывала в состоянии покоя, потому что чувствовала, понимала, что рядом есть тот, кто в случае чего сорвётся с места и придёт на помощь, невзирая на свои дела и планы. Неужели Эспозито действительно сорвался со светского мероприятия, оставил шикарную даму, с которой, вероятно, намечалась дичайшая, полная приятностей ночь? Он устремился невесть знает куда на мои поиски? Как он узнал, где конкретно я провожу вечер и, что немаловажное, с кем?

В голове назревала тьма вопросов, но задать их я не решалась. Возможно, Стефано не отошёл от приступа злости, от чего внезапные расспросы могут спровоцировать прошлый механизм и вывести его на негативные эмоции.

Он привёз меня к себе. Просторная пустующая квартира встретила всё тем же привычным шипровым ароматом и душистой мятой. Стефано передвигался вслепую, уверенно шествуя по окрестностям собственного жилища и не выпуская меня из своих рук. Тяжело было ориентироваться в квартире, где довелось побывать всего раз. Но я полагалась на знания хозяина. Почему он не включит свет? Снова эти непонятные причудливые странности.

Усадив меня на мягкий диван, Стефано присел напротив, крепко сжимая в ладонях мои холодные руки.

— Как ты себя чувствуешь? — глядя мне прямо в глаза, задал вопрос Эспозито.

— Всё в порядке, — потупила взор я.

— Я вижу тебя насквозь, Вивьен, — бесстрастно молвил брюнет, закатывая рукава чёрной рубашки. Она больше походила на ненужную поношенную тряпку. Совершенно непригодна для дальнейшей носки.

— Это лишнее, — попыталась отстраниться я, но он не позволил. Мужчина одним рывком притянул меня к себе, внимательно рассматривая посиневшие запястья, разбитую губу и бледную шею, на коже которой красовались яркие выраженные ранки от острых ногтей. Стефано замер, нервно сглатывая слюну и переваривая увиденное. Удивлён? Но ведь это очевидные признаки насилия и борьбы.