– Это верно. И лучше тебе не болтаться тут зря. Пионер по делу пришёл, а ты чего?

– Я тоже по делу. Я с отцом приехал! – дерзко ответил Алёша и, посвистывая, вышел за дверь.

Ваську стало не по себе. «Зря я его так сразу хвастуном обозвал, всё-таки он хотел помочь мне», – подумал он.

Дежурный прибрал свои бумаги и, взяв письмо, сказал:

– Посиди тут. Я сейчас сам зайду к директору.

Васёк ждал долго. В конторе набрались какие-то люди. Тоже ждали. На улице загудела машина. Васёк выглянул в окно – Алёша стоял у машины.

Генерал, нагнув голову, не спеша усаживался на мягкое сиденье. Алёша захлопнул за ним дверцу, вскочил в шофёрскую кабину. Шофёр тронул руль – машина умчалась.

В контору то и дело входили люди, но дежурного не было. За его столом уже сидел другой и принимал посетителей.

Васёк начал сильно беспокоиться. Он боялся за письмо, которое дал ему Леонид Тимофеевич. Но дежурный наконец появился с целой папкой каких-то дел.

– Сейчас, сейчас! – кивнул он Ваську. – Заждался? Ну, зато всё уже сделано. Материал вам отпустят. Приезжайте завтра до трёх. Вот разрешение. Не потеряй!

– Спасибо, товарищ дежурный! – Васёк схватил разрешение и побежал к двери. Он был счастлив и горд, что ему удалось исполнить поручение директора. – До свиданья! Спасибо! – крикнул он ещё раз у порога.

«Сейчас прямо на пустырь! Леонид Тимофеевич, верно, уже там. И ребята там… Вот обрадуются!» – думал он, на бегу читая напечатанную на машинке бумагу: «Отпустить для школы № 2…»

Буквы прыгали, из них складывались непонятные слова: обаполки, шляховки, штакеты… Эх, здорово вышло!

Когда Васёк, сжимая в руках драгоценную бумагу, подбежал к пустырю, он увидел свежеврытый в землю столб и на нём прибитую доску с надписью:

Школа! Какая же это школа! Ещё нет даже забора, отделяющего пустырь от улицы, ещё каждому прохожему видны кучи мусора! Васёк вспыхнул от обиды. Насмешка, что ли? Он хотел снять доску, но не решился, опасаясь, что прибить её приказал Леонид Тимофеевич.

На пустыре суетились ребята. Грозный собирал сломанные рамы, складывал их в одну кучку около дома. Какой-то седой бородатый старик сооружал козлы для верстака.

«Рабочий!» – с волнением подумал Васёк и, проходя мимо, вежливо поздоровался:

– Здравствуйте, дедушка!

У дома стояла длинная железная лестница.

Откуда-то с крыши доносился голос Леонида Тимофеевича. Васёк поднял голову и увидел около водосточной трубы человека. Он что-то объяснял директору, постукивая молотком по задранному вверх куску железа.

«Кровельщик пришёл!» – догадался Васёк и, приподнявшись на цыпочки, замахал бумагой:

– Леонид Тимофеевич!..

Директор увидел, кивнул головой.

В углу пустыря Мазин и Русаков старательно рыли большую яму. Саша, Сева и Коля Одинцов сносили туда мусор. Девочки отбирали годные куски стекла и складывали столбиками половинки кирпичей.

– Васёк пришёл! Эй, Трубачёв! – К Ваську подбежали Саша и Мазин. – Ну как, дали материал?

– Дали! Дали!

– Эй, ребята! Материал дали! – весело разнеслось по пустырю.

К Ваську подошёл Леонид Тимофеевич:

– Ну, как наши дела?

Васёк протянул ему разрешение.

– Говорят, завтра брать можно, с утра лучше. Надо машину раздобыть, – объяснял он скороговоркой. – А доски есть, много. И штакеты и обаполки.

– Хорошо, хорошо, завтра поедем, – читая бумажку, кивал головой Леонид Тимофеевич. Потом, бегло похвалив Васька, пошёл к плотнику.

Из дома вышел ещё один рабочий и остановился около директора, деловито разглядывая бумагу.

– Ух, работников сколько нагнали! – с восторгом сказал Васёк и, вспомнив прибитую на столбе доску, сердито напал на ребят: – Кто это велел вам? Чтобы люди смеялись? Хоть бы немного отремонтировали, а тогда бы и называли школой!

– Да это Мазин прибил, – пожал плечами Одинцов.

– Ты что же, Мазин, не сообразил? – удивлённо спросил Васёк.

– Очень хорошо сообразил, – вытирая о штаны пыльные руки, заявил Мазин.

– Как это?

– А так. Кому работать? Нас мало. А ребят в городе порядочно. Как их собирать? На готовое-то всякий потом придёт! А здесь каждый человек нужен. Понятно?

Он обтёр ладонью побелевшие от извёстки щёки и махнул рукой на столб:

– Школа номер два. Далеко видно! Завтра от работников тесно будет. И сегодня один уже пришёл, вон стоит. Пятиклассник. Брат черноморского моряка. Помнишь, в райкоме мы его видели… Э-эй! Витя Матрос! Иди-ка сюда.

Крепкий, загорелый мальчуган в вылинявшей тельняшке подошёл к мальчикам. Чёрные глаза его с лукавыми искорками быстро пробежали по лицам ребят.

– Кто у вас тут главный? – бойко спросил он.

– Среди ребят Трубачёв у нас главный, – сказал Саша, указывая на Васька.

Мальчуган подтянулся, опустил руки по швам.

– Виктор Бобров, по прозвищу Матрос! – лихо отрапортовал он, поворачиваясь лицом к Трубачёву.

– Здорово! – с большой симпатией глядя на него, ответил Васёк. – Работать будешь?

– А как же! – усмехнулся Витя. – Затем и пришёл! Говори, что делать?

– Вот мы сейчас мусор убираем. Яму ребята копают – становись помогай!

– Ладно! – кивнул головой Витя. – Я без дела не буду!

– Давай, давай, работай! – послышался издали оклик Ивана Васильевича.

Витя подхватил с земли чью-то лопату и помчался на зов.

– Быстрый парень, живо определился, – с удовольствием сказал Одинцов.

– Ну и хитрец ты. Мазни! Не зря объявление повесил! – засмеялись ребята.

– Пошли и мы работать! – сказал Васёк, сбрасывая рубашку. На его загорелых руках проступали крепкими бугорками мускулы.

Издали донеслась песня девочек: «Смелого пуля боится, смелого штык не берёт…»

В первый день работали без перерыва. Сгоряча пропустили обед, домой возвращались голодные, усталые, но довольные собой. Делились способами быстрой уборки:

– Кирпичи можно конвейером подавать и ближе к дому складывать!

– А мусор я просто мешком таскал, – заявил Мазни. – Носилок мало. Пока-то их дождёшься, а тут: раз-раз!..

– Стёкол крупных на все форточки хватит, – деловито рассуждала Лида Зорина. – И одну раму из нижнего этажа мы нашли почти целую. Плотник Фёдор Мироныч как увидел, что мы её тащим, так обрадовался даже!

– А вот этот, с бородой дедушка, – столяр. Весёлый такой! Он нам всё объяснял, как рамы связывают, – улыбнулась Нюра.

Всю дорогу домой говорили о работе. Потом Петя Русаков озабоченно сказал:

– Ремонт ремонтом, а вот как с учёбой, ребята? Ведь мы уж два дня пропустили! – Он поглядел на товарищей усталыми серыми глазами. – Как завтра будет? Опять с утра работать? А учиться когда?

Ребята сразу встревожились.

– И верно, два дня пропустили! Да раньше ещё… – сказал Одинцов.

– И вообще надо как-то распределить время. У нас и в госпитале дежурства, и учёбу пропускать нельзя, и ремонт теперь. Как же это всё будет? Дома тоже надо помогать. Давайте посоветуемся, Васёк, – предложила Лида.

Васёк мысленно подсчитал время. Если с утра на учёбу, то кому же работать?

– Если ходить на работу по очереди, то пас мало, – вслух сказал он и, вспомнив прибитую Мазиным лоску, ободрился: может, и правда объявление соберёт всех вернувшихся из эвакуации школьников? А посоветоваться всё же надо. – Ты, Петя, скажи матери, что мы ещё только эти дни пропустим. Завтра Леонид Тимофеевич за материалами поедет, может, мы понадобимся, да и при разгрузке придётся помочь. А потом мы всё нагоним.

– У нас в госпитале сейчас дела неважно идут, – покачал головой Одинцов. – Васю мы совсем бросили, одни девочки дежурят.

– Так надо что-то придумать. Ты бы распределил всех, Васёк, – предложил Саша. Васёк задумался.

– Ну ладно. Завтра в восемь часов Мазин и Булгаков пойдут со мной на пустырь. Лида – с утра в госпиталь одна, а после обеда до восьми – Нюра одна. Остальные с утра пойдут заниматься, а после обеда все, кроме Нюры, на работу, – распорядился Васёк, не совсем точно понимая, что даст это наспех сделанное распоряжение.