– Я знаю одно: раз Леонид Тимофеевич просил Елену Александровну нам помочь, надо её во всём слушаться, – сказал Саша.

– А если она не разрешит нам работать на стройке? – забеспокоились ребята.

– Не разрешит так не разрешит, – вмешалась Екатерина Алексеевна. – О чём тут разговаривать! Спасибо Леониду Тимофеевичу, что он направил её к нам!

Когда ребята вышли на улицу, Мазин заметил на другой стороне Витю и толкнул Трубачёва:

– Смотри, Матрос на всех парусах летит!

– Может, что-нибудь случилось? – встревожился Саша.

– Да у Витьки всегда такой взъерошенный вид, будто что-нибудь случилось! – засмеялась Нюра Синицына.

– Эй, Витя! – окликнул Васёк.

Матрос оглянулся и, перепрыгнув через канаву, бросился на его голос.

– Трубачёв… – сказал он, тяжело дыша, – они привезли столбы!

– Кто – они?

– Кудрявцев с ребятами. По шоссе на генеральской машине везли, а по городу на себе тащили. Они хотят перегнать нас! – Глаза Вити нестерпимо блестели, как будто из них сыпались искры. – Трубачёв, пошли нас в лес! – умоляюще добавил он.

Ребята молчали, сражённые неожиданной новостью.

– Если бы мы пошли в лес, – медленно сказал Трубачёв, – то принесли бы материал для всех, а не только для своей бригады, потому что стройка – дело общее. Кудрявцев мне не указ! – Он с раздражением закончил: – Я не намерен с него брать пример!

Витя тяжело вздохнул и опустил голову. Никто из ребят не говорил ни слова. Молча дошли до школы.

Во дворе, на Алёшином участке, лежали приготовленные столбы. Концы их были густо обмазаны смолой. Неподалёку валялись новенькие слеги. Алёша, окружённый кучкой ребят, о чём-то горячо спорил.

– Нечестные люди! – мрачно сказал Мазин.

– Да-а-а… – тихо откликнулись ребята, отводя глаза от злополучных столбов.

– Генерал не пожалел легковую, – язвительно сказал Саша.

– Интересно, как они везли? На кузове, что ли? – полюбопытствовал Петя.

Но ему никто не ответил.

От бригады шестого класса неожиданно отделился Тишин и, подойдя к Трубачёву, вежливо сказал:

– Кудрявцев привёз столбы и слеги. Он предлагает поделиться с тобой, Трубачёв! Можете взять один столб и две слеги!

Тишин нагнул голову набок, стараясь скрыть торжествующую улыбку.

Трубачёв смерил его с головы до ног презрительным взглядом.

– Убирайся вон!.. – тихо и гневно сказал он, проходя мимо. – Они дают нам то, с чем нельзя начать работу, – один столб! – пояснил он, обернувшись к товарищам.

Когда Тишин вернулся к Кудрявцеву, его окружили ребята, бывшие одноклассники Трубачёва.

– Ну как? Что он сказал? Возьмёт? – посыпались оживлённые вопросы.

Алёша нетерпеливо ждал ответа.

– Отказался, – вытирая ладонью вспотевший лоб, ответил Тишин.

Ребята поглядели на Кудрявцева:

– Что? Мы говорили тебе? На то он и Трубачёв, чтобы отказаться!

Лёня Белкин, Медведев и Надя Глушкова подошли к Алёше:

– Мы не будем работать!

– Мы тоже! – подхватили другие ребята.

– Мы отказываемся работать, пока не привезут материал для всех! – закричали вокруг.

– Мы не пойдём против Трубачёва!

Алёша вскипел:

– Мы честно привезли! Мы через весь город тащили на себе. Они тоже могут себе принести!

– Неправда! Вы везли на машине, вы только по городу несли.

– Ребята, пойдём к Трубачёву! Пусть он сам скажет, работать нам или нет! – кричала Надя Глушкова.

Ребята бросились за Трубачёвым. Васёк и его товарищи разводили в жестянках краску. Взволнованные шестиклассники подошли к Ваську.

– Вот Белкин и Медведев отказываются работать, девочки – тоже, мы – тоже, – перебивая друг друга, объясняли они.

– Здорово! – не утерпел Мазин.

Но Васёк взглянул на товарища и нахмурил брови:

– Чёрт с ним! Поднимать из-за этого тарарам мы не будем. Всё-таки он ваш бригадир, и вы обязаны его слушаться!

– Да, но мы считаем, что он сделал неправильно, – смутилась Надя Глушкова.

– Он предлагал тебе один столб и две слеги. Без двух столбов ничего нельзя сделать! – сердито крикнул Лёня Белкин.

– Конечно, нельзя! Он себе три столба оставил! Он хитрый!.. Это всё Тишин вертит! – зашумели вокруг.

– Я всё понимаю, – мягко сказал Васёк, – но нарушать дисциплину мы не должны. Идите работать! Белкин, восстанови дисциплину!

Ребята медленно отошли. Васёк повернулся к своим товарищам.

– Если теперь Елена Александровна скажет нам – бросить работу, то Кудрявцев подумает, что мы струсили, – по-мальчишески обидчиво сказал он.

– Ну, на это никто из нас не согласится. Ни за что! Из кожи вылезем, а не уступим! – прорычал Мазин.

– Теперь во что бы то ни стало нам нужно выиграть соревнование, – упрямо сказал Саша.

– А если Елена Александровна скажет? Ей что, разве она наши дела понимает! – с горечью бросил Одинцов. – Она со своей стороны судит!

– Тогда надо честно объяснить ей, и она всё поймёт. Давайте скажем! – предложил Сева.

– Трубачёв! – снова неожиданно выскочил откуда-то Матрос. – Я к тебе домой заходил. Там какой-то паренёк записку тебе передал. Вот она. Я чуть не забыл о ней.

Васёк развернул вырванный из блокнота листочек. Писал Андрейка:

Васёк показал записку товарищам.

– Пойдём завтра все! Давно вам пора с Андрейкой познакомиться. Хороший он парень!

– Пойдём хоть на полчасика. Твой Андрейка молодец! Смотри, на митинг приглашает… Сознательный парень, обязательно пойдём! – охотно согласились ребята.

– А пока что надо разыскать Елену Александровну. Она говорила – сегодня будем пионерскую комнату устраивать… Витя, – попросил Одинцов, – сбегай наверх, посмотри, где Елена Александровна.

Ребята прошли по коридору. Ремонт нижнего этажа был уже закончен. Чисто вымытый пол застлан газетами, белые двери плотно прикрыты. Дверь в пионерскую комнату была распахнута настежь.

Ребята вошли. На столах лежали сваленные в кучу игры, книги, плакаты. Свежевыбеленные стены были ещё пусты.

– Тут тоже ещё много работы, – по-хозяйски оглядывая комнату, сказал Трубачёв.

– Ничего, как-нибудь разберёмся! – успокоил его Мазин.

Елена Александровна сидела за письменным столом напротив Леонида Тимофеевича и подробно докладывала о своём посещении Русаковой и о проверке знаний ребят. Екатерина Алексеевна произвела на неё очень хорошее впечатление. Волнение, с каким говорила случайная учительница о своих учениках, глубоко трогало Елену Александровну. Но беда Екатерины Алексеевны заключалась в том, что она неумело распределяла учебный материал, и потому знания ребят по арифметике были неровные. Елена Александровна была озабочена и не скрыла своей тревоги от директора.

– Я, конечно, сейчас же начну с ними усиленно заниматься, но остался всего один месяц. Как жаль, что мы раньше не вмешались в это дело!

– Д-да… – задумчиво сказал Леонид Тимофеевич. – Времени мало. За месяц можно только укрепить имеющиеся знания по всем предметам, но вряд ли удастся уже усвоить что-нибудь новое. – Он покачал головой. – Я вообще думаю, что всё-таки этим ребятам лучше остаться на второй год.

– На второй год? Это невозможно! – горячо запротестовала Елена Александровна.

– Это в их интересах, – серьёзно сказал директор. – Они потеряют год, но приобретут основательные знания. Правда, в нашей школе почти не было второгодников, но это случай исключительный, и мне самому прискорбно оставлять их на второй год, тем более что все эти ребята – отличники. Такие пики-козыри, как Мазин и Русаков, были очень неустойчивы в четвёртом классе, но при новом учителе, Сергее Николаевиче, они выровнялись и хорошо закончили учебный год. Этим ребятам помешала учиться война. Что ж поделаешь? – развёл руками Леонид Тимофеевич. – Я советую вам денька два ещё походить к ним, хорошенько проверить их знания по всем предметам, и, если окажется возможным, пусть держат экзамены, а если нет, подготовьте их к тому, что они останутся в пятом классе.