Ребята сидели на своём любимом месте – около бывшей землянки Мазина и Русакова.

Пруд обмелел, затянулся зелёной ряской. На чёрном илистом берегу обозначились чьи-то глубокие засохшие следы. Кусты, росшие по самому краю воды, отодвинулись, в ярком свете солнца на них дрожали и переливались тонкие паутинки. Невесело квакали лягушки. Берёза поредела, зелёные ветви её кое-как уже зажелтели, и несколько листьев, сорвавшихся с дерева, сиротливо плавали на поверхности пруда. Ребята сидели тихие, грустные. Это был их последний день перед экзаменом.

Сегодня Елена Александровна ещё раз проверила всех по очереди. Потом, откинув со лба пушистые волосы, улыбнулась:

– Теперь отдыхайте, собирайтесь с силами и приходите на экзамен бодрые, уверенные в себе.

– Спасибо вам, Елена Александровна! Что бы ни было, мы никогда не забудем, как вы нам помогали!

Елена Александровна ушла. Ребята сложили учебники и тетради, отодвинули к сторонке стол, повернули к стене доску.

Екатерина Алексеевна молча смотрела, как они прибирали комнату.

Ребята подошли попрощаться.

– Спасибо, Екатерина Алексеевна!.. – дрогнувшим голосом сказал Васёк.

Екатерина Алексеевна обняла его.

– Ну, гуляйте, отдыхайте, – быстро заговорила она, провожая ребят, – и не думайте ни о чём!

Васёк, оказавшись вдруг свободным от всяких дел, не знал, куда идти. Товарищи его чувствовали себя так же. Их лихорадочная учёба оборвалась как-то внезапно – им всё казалось, что нужно всё что-то делать, куда-то торопиться. Ощущение свободы не приносило покоя.

– Пойдёмте на пруд! – предложил Васёк. Ребята вспомнили, что давно не были в своих любимых местах, и обрадовались.

– Гулять так гулять! – невесело сказал Мазин. О предстоящем экзамене, словно по тайному уговору, никто больше не говорил.

– Эх, жаль – нельзя купаться! – поглядев на обмелевший пруд, заметил Петя Русаков.

Васёк пощупал свои мускулы. Ему показалось, что за последнее время они ослабели.

– Давайте сделаем физкультуру на воздухе! – предложил он.

Ребята послушно встали.

– Вдох-выдох! – то вскидывая вверх руки, то касаясь кончиками пальцев земли, командовал Васёк.

Ребята повторяли его движения вяло, без охоты. Мазин вдруг круто повернулся и вышел из строя. Саша вопросительно поглядел ему вслед и сказал:

– Давайте лучше споём что-нибудь.

высокими голосами затянули девочки.

громко подхватили мальчики. Но хор, начатый так бодро, постепенно ослабевал, голоса становились всё тише и наконец совсем замолкли.

– Давайте просто посидим тихо на бережку, – предложила Нюра. – Нам же отдыхать надо.

Девочки уселись вместе на пенёк, мальчики расположились возле них на траве.

«Что, если кто-нибудь из нас не выдержит завтра экзамена?» – эта мысль мучила каждого.

Сева Малютин обнял за плечи своих товарищей.

– Ещё мы все вместе… – тихо сказал он, выражая этими словами общее настроение.

Наступило долгое молчание. На воде жёлтыми и зелёными корабликами плавали листья, то собираясь в кучку, то под лёгким ветерком разбегаясь в разные стороны.

Солнце садилось…

Мазин вдруг вскочил и с силой швырнул в воду булыжник.

– Правильно, Мазин! – громко сказал Васёк вставая. – Надо взять себя в руки. У нас ещё есть самое главное! Ребята вопросительно поглядели на него.

– Мужество! – весело и гордо сказал Васёк.

Елена Александровна медленно шла по улице. В глазах её всё ещё стояли растерянные лица ребят. Что ждёт их завтра? Она и сама была расстроена, не чувствуя твёрдой уверенности в том, что этот экзамен для всех ребят пройдёт благополучно. В школу идти не хотелось – Леонид Тимофеевич сразу увидит, что она волнуется.

«У директора четыре глаза, – грустно улыбаясь, думает молоденькая учительница, – он видит сразу четырьмя: себя, меня, ребят и всю школу! Он обязательно догадается, что я беспокоюсь за исход экзаменов…»

Она сворачивает то в одну улицу, то в другую.

«Гуляю… – с горечью думает Елена Александровна. – И ребята гуляют. А на сердце у меня и у них такая тяжесть… Только бы они перешли! Я буду с ними заниматься после уроков, я сделаю их круглыми отличниками… Интересно, кто будет экзаменовать? Если чужой, равнодушный человек начнёт сухо задавать вопросы – собьёт, перепугает… Надо бы узнать кто, поговорить с ним заранее… Почему я так нехорошо думаю? Ведь в школу идут работать только те люди, которые по-настоящему любят детей… И всё-таки надо поговорить. Надо что-то ещё сделать-подготовить учителя, рассказать ему, что эти ребята не лентяи какие-нибудь, что если кто-нибудь и ошибётся, то всё же у них есть знания…»

Елена Александровна сворачивает к школе. Издалека виден зелёный забор и высокие ворота. За домом несколько школьников всё ещё докрашивают этот забор. На дворе беседуют матери, около них чинно стоят будущие первоклассники, лукаво поглядывая друг на дружку. По дорожке, заложив за спину руки, прохаживается учитель физики; в раскрытое окно видно, как учительница географии вместе с девочками вешает на стену карту. Ещё какие-то незнакомые люди попадаются навстречу.

Елена Александровна быстрым, внимательным взглядом пробегает по лицам… Кто из этих новых людей будет завтра решать судьбу Трубачёва и его товарищей? Кому она должна будет доверить своих ребят? Надо спросить директора. Он, конечно, уже знает.

– Здравствуйте! Здравствуйте, Елена Александровна! – радостно кричат школьники.

Несколько девочек срываются со скамейки и подбегают к ней:

– Вы куда? К Леониду Тимофеевичу? Он в учительской.

– К нему какой-то товарищ с фронта приехал! – шепчет чёрненькая девочка из третьего класса.

На крыльце школьный сторож с горячим чайником в руке обгоняет Елену Александровну и торопливо поднимается по лестнице.

– Позвольте, позвольте… – бормочет он, не замечая молоденькой учительницы и расталкивая школьниц.

«С ума сошёл! – возмущённо думает Елена Александровна. – Чуть детей не обжёг своим чайником!»

Она бегло расспрашивает девочек о том, что они делают сейчас, пришла ли их учительница, познакомились ли они с ней.

Девочки залпом, наперебой сообщают, что учительница их очень хорошая, просто о-очень, о-очень, что они с ней уже обо всём разговаривали в классе, что она сейчас придёт и прочитает им книгу про всякие растения, что у них будет кружок садоводства…

Елена Александровна кивает головой, улыбается… У двери учительской девочки тихо шепчут:

– Приходите к нам в класс! – и стайкой слетают с лестницы.

Елена Александровна делает спокойное, строгое лицо и открывает дверь.

На диване, спиной к ней, сидит приезжий товарищ с фронта. На нём военная гимнастёрка и сапоги. Рядом, упираясь обеими руками в колени, присел директор и что-то оживлённо рассказывает, поблёскивая очками и прерывая свой рассказ громким смехом. Елену Александровну неприятно поражает этот смех и сияющее лицо Леонида Тимофеевича.

– Здравствуйте, сухо говорит она. Леонид Тимофеевич с юношеской живостью поворачивает к ней голову, поспешно снимает очки.

– Ну вот! Вот! – весело говорит он. – Знакомьтесь: это та самая Елена Александровна, о которой мы только что говорили. А это… – директор лукаво щурит глаза, – товарищ с фронта. Вы немножко знакомы. Ну-ка, вспомните! Узнаёте?

Приезжий встаёт. Елена Александровна в замешательстве протягивает ему руку, смотрит на седые виски. Серые пристальные глаза останавливают её внимание. В памяти мгновенно возникает пионерская комната, группа учителей на фотографии и среди них…