– А если перевести их в шестой класс условно? Ведь в первую четверть мы всегда проверяем пройденное! – попробовала возразить Елена Александровна.

Но Леонид Тимофеевич сделал отрицательное движение:

– Я не сторонник этого. Либо они должны держать экзамен, либо они просто остаются на второй год. В общем, постарайтесь точнее выяснить степень их подготовки, и всё станет ясно. – Леонид Тимофеевич посмотрел на встревоженное лицо Елены Александровны и мягко улыбнулся.

«Камень, а не человек! – с горечью подумала Елена Александровна. – Но я сделаю всё, что могу, я не допущу, чтобы они остались. Он не понимает, какой это удар для ребят, особенно для таких, как Трубачёв!»

Директор как бы прочёл её мысли:

– Конечно, будет очень жаль, если так случится, но ещё больше будет жаль, если из отличников эти ребята станут последними учениками в классе.

– Они нигде не будут последними! – решительно сказала Елена Александровна. – Я ручаюсь за это.

Директор не успел возразить. Кто-то осторожно постучал в дверь, и в щель просунулась голова Вити Матроса. Леонид Тимофеевич вдруг громко расхохотался:

– А, человек в бочке! Входи, входи! Расскажи-ка нам, зачем ты туда залез?

Происшествие с бочкой знали уже все. Елена Александровна тоже улыбнулась.

– Кстати, что там такое получилось у вас с Кудрявцевым? – живо спросила она.

Витя начал рассказывать. Глаза его сверкали от негодования, когда он дошёл до того места, где Тишин предложил Трубачёву один столб и две слеги.

– Один столб и две слеги! Это в насмешку! К чему эти слеги прибивать? Это всё со зла на Трубачёва!

Директор и Елена Александровна переглянулись, а Витя с торжеством рассказал дальше, как все шестиклассники отказались работать и прибежали к Трубачёву, а Трубачёв…

Здесь Витя неодобрительно шмыгнул носом и махнул рукой.

– Ну и что же Трубачёв? – спросили одновременно Елена Александровна и директор.

Витя глубоко вздохнул:

– Послал их работать. «Чёрт с ним, говорит, нельзя нарушать дисциплину и надо, слушаться своего бригадира».

Директор весело потёр руки:

– Хорошо, очень хорошо!.. Ну, ступай, Витя, и скажи ребятам, что завтра весь материал будет здесь. Понял?

Витя радостно кивнул головой и исчез за дверью.

Елену Александровну вдруг охватил азарт.

– Леонид Тимофеевич, обязательно пошлите завтра за материалом. Нельзя терять ни одного дня! Пожалуйста, завтра же! – горячо сказала она.

Директор засмеялся:

– Вы тоже хотите выиграть соревнование?

– Хочу! Я – за Трубачёва, – совсем как школьница, сказала Елена Александровна.

Директор кивнул головой:

– Завтра материал будет здесь. Я уже договорился с двумя Миронычами. Они поедут с утра. А кстати, знаете, кто достаёт лесовоз? – вдруг оживлённо спросил он. – Генерал Кудрявцев. Пресимпатичнейший человек! Отец вот этого самого Алёши. Я с ним познакомился у секретаря райкома.

– Такой хороший человек отец – и такой сын! – покачала головой Елена Александровна.

Леонид Тимофеевич взял её за руку:

– Голубчик, у вас неверное представление о ребятах. К нам не приходят ангелы – к нам приходят настоящие, живые дети со всеми их недостатками. Научитесь их любить такими, какие они есть. Что собой представляет Алёша? Хвастунишка, задористый паренёк, честолюбивый, при этом круглый отличник, хороший работник и даже, я так думаю, неплохой товарищ. Тишин – это другое дело… – Леонид Тимофеевич стал очень серьёзен. – Вот на Тишина нам придётся обратить особое внимание – это мальчик очень трудный, воспитание его запущено. Нам предстоит большая борьба, прежде чем мы сделаем из него человека.

– А Петрусин? – напомнила Елена Александровна.

– Ну, Петрусин – это просто подпевала. С ним справиться будет легче. – Директор снова оживился: – Вы думаете, что Кудрявцев дорожит этими двумя приятелями? Нисколько! Они нужны ему сейчас для поддержки в борьбе против Трубачёва, и я уверен, что это дружба случайная. Алёша стыдится этих товарищей, не верит им, в душе презирает их.

Елена Александровна недоверчиво улыбнулась:

– А кого он не презирает? Кого он ставит выше себя или хотя бы наравне с собой?

– Трубачёва! – неожиданно ответил Леонид Тимофеевич и, круто повернувшись к Елене Александровне, повторил: – Трубачёва! Выше себя, выше всех ребят! Выступая противником Трубачёва, Алёша искренне уважает его и даже, может быть, не отдавая себе самому отчёта, мечтает о дружбе с ним. Кудрявцев восхищён Трубачёвым!

Елена Александровна широко открыла глаза и не нашлась что ответить.

Едва успел Витя сообщить ребятам, что сказал директор, как в комнату вошла Елена Александровна.

– Завтра поедут за материалом, – сказала она, присаживаясь на диван. – Я хотела просить директора передать кому-нибудь другому ваш рабочий участок, но я понимаю, что сейчас вам трудно отказаться от соревнования. Придётся пока освободить часы для учёбы только за счёт работы в госпитале. Я назначу за вас других ребят. Это уладится. А насчёт занятий я говорила с Леонидом Тимофеевичем. Он больше склоняется к тому, чтобы вы остались на второй год.

– На второй год? Мы?.. – Васёк вскочил и в волнении остановился перед Еленой Александровной. – Леонид Тимофеевич так сказал?

– Ни в каком случае!

– Мы не останемся!

– Мы не будем позориться на всю школу! – шумно заговорили ребята.

– Выслушайте меня, – серьёзно сказала Елена Александровна. – Остался один месяц. Мы приложим все усилия, чтобы вы могли перейти в шестой класс. Но, если это окажется невозможным, тогда надо иметь мужество спокойно согласиться с директором…

– Никогда! – прервал её Васёк.

– Никогда мы не согласимся быть второгодниками! – повторили за ним ребята. – Мы будем заниматься ночи напролёт!

– Я, конечно, всемерно помогу вам, – сказала Елена Александровна. – Я проверю вас по всем предметам, и через несколько дней станет ясно, можете вы перейти в шестой класс или нет. Вопрос этот будет решать директор, – твёрдо добавила она, теряясь перед бурным протестом.

Ребята замолчали. Говорить больше было не о чём.

Елена Александровна подошла к столу, развернула карту.

– Я думаю, вот здесь, около окна, у нас будут портреты героев, – как ни в чём не бывало сказала она. – Дайте мне молоток.

Ребята принялись за работу.

Комната с праздничным названием «Пионерская» всегда была самым любимым местом школьников.

Украшая её, ребята немного отвлеклись от тревоги, вызванной разговором с Еленой Александровной. Их радовали любимые игры, стол, покрытый красным сукном, цветные плакаты, большая, во всю стену, карта.

– Вот здесь у нас будет место для стенгазеты. Сева, ты нарисовал бы заголовок к первому сентября, пора уже готовиться! – говорила Лида Зорина.

Мальчики помогали Елене Александровне.

В разгар работы вошёл Леонид Тимофеевич с матерью Нюры Синицыной.

– Мама!.. – вспыхнув, шепнула Нюра.

– Вот, познакомьтесь! Мария Ивановна обещала нам помочь в убранстве комнат. Они вдвоём с Федосьей Григорьевной что-нибудь придумают для уюта – может быть, занавески на окна. А вы небось и не догадались, что занавески нужны? – подмигнул ребятам Леонид Тимофеевич.

– Можно из кисеи что-нибудь сделать, если у вас есть кисея, – смущённо сказала Синицына.

Елена Александровна приветливо протянула ей руку:

– Кисея есть, я сейчас принесу. Садитесь! У нас кисеи много, можно и в большом зале повесить – всё-таки будет уютнее!

Она поспешно вышла. Синицына села. Ребята от удивления словно приросли к полу.

– Нюра, – как ни в чём не бывало сказал Леонид Тимофеевич, – представь маме своих товарищей. Мария Ивановна давно их не видела, забыла уже, наверно, какими они были в прошлом году.

Нюра испуганно поглядела на ребят.

– Трубачёв… Васёк… – дрожащим голосом начала она, Васёк знал неприязненное отношение Нюриной матери к нему самому и к его товарищам, но из глубокого СОЧУВСТВИЯ к подруге с необычайной торопливостью подошёл к Синицыной и низко поклонился. Мария Ивановна подозрительно оглядела его со всех сторон и протянула руку.