– Мы уже знакомы, – сказал Круглов.
– А я очень рад познакомиться, – с любопытством взглядывая на Елену Александровну, улыбнулся генерал и, вспомнив разговор с сыном, шутливо спросил: – Сколько же у вас профессий, Елена Александровна?
– Пока только две, а вообще столько, сколько понадобится в процессе работы, – засмеялась девушка. Гости обошли весь дом. Алёша Кудрявцев издали видел отца и волновался.
– Твой отец приехал, Кудрявцев! Твой отец! – теребили его школьники.
Петрусин и Тишин уже потихоньку шествовали за генералом по всему дому.
В учительской Мазин и Русаков вместе с Марией Ивановной спешно прибивали занавески.
– Вот, товарищ Круглов, вы спрашиваете, как мы одолеваем наш ремонт. А мы, можно сказать, одолеваем его дружной силой коллектива. Работают учителя, школьники. Завод отпустил нам рабочих. А вот и родительница пришла к нам на помощь. Это мать одной из наших школьниц. Познакомьтесь, пожалуйста: Мария Ивановна Синицына!.. Помогает ребятам устроить в школе уют…
Круглов пожал руку Синицыной:
– Я очень рад познакомиться с вами. Синицына вспыхнула, мучительно застеснялась, не зная, что сказать.
Мазин поспешно бросился к ней на выручку.
– Мария Ивановна с младшими классами всяким вышиваньем занимается, для пионерской комнаты ковёр вышивает! И мешочки для подарков бойцам сшила.
– А ты не вышиваешь? – пошутил секретарь райкома.
– Как же, это моё любимое занятие! – не моргнув глазом, ответил на шутку Мазин.
Все засмеялись.
Мария Ивановна, оправившись от смущения, приняла участие в общем разговоре. Голос её окреп, глаза сияли, и, когда секретарь райкома вместе с директором вышли из учительской, она сказала, обращаясь к ребятам:
– Мальчики, я думаю – один ковёр мало! Надо бы и для учительской коврик сделать!
– Угу! – промычал Мазин.
Леонид Тимофеевич и секретарь райкома уединились в одном из классов, чтобы обсудить дальнейшие дела школы, а генерал в сопровождении ребят обходил участок.
Алёша шёл с ним рядом, явно гордясь отцом.
Часть забора, только что отстроенная на участке Кудрявцева, обратила на себя внимание генерала.
– Это кто же строит? – спросил он.
– Это моя бригада. Мы соревнуемся с пятиклассниками, – сказал Алёша. – Я бригадир.
– Это очень хорошо, что соревнуетесь. Только я но вижу, чтобы та бригада работала. Кто там бригадир? Алёша молчал.
– Трубачёв, – сказал один из школьников.
– Трубачёв? – Генерал внимательно поглядел на сына и обернулся к ребятам: – Попросите ко мне Трубачёва.
Несколько школьников бросились исполнять его просьбу.
– Папа, мы в ссоре, – тихо предупредил отца Алёша.
Отец не успел ничего сказать. Васёк, только что вернувшийся из госпиталя, уже шёл на зов генерала.
– Здравствуйте, товарищ генерал! – почтительно сказал он, опуская по швам руки и стараясь держаться прямо.
– Ты Трубачёв?
Генерал взглянул на открытое лицо пионера. Прямой, смелый взгляд, золотистый чуб над высоким загорелым лбом вызвали на его лице улыбку. Он перевёл глаза на сына: Алёша стоял потупившись, в лице его было выражение неуверенности и беспокойства.
– Я слышал от сына, что ваши бригады соревнуются. Алексей уже начал работу. Почему же твоя бригада не торопится, Трубачёв? – пристально глядя на мальчика, спросил генерал.
– У меня нет материала, – ответил Васёк.
– У тебя нет, а у Алексея нашёлся. Вероятно, это те самые столбы, что вчера перевозили на моей легковой машине?
– Это я перевозил, – быстро вставил Алёша.
– Я начинаю понимать… – Отец строго взглянул на сына. – Ты воспользовался моей машиной, чтобы перевезти материал для себя и опередить соперника?
– Папа, я уже говорил тебе: мы несли через весь город на руках… – заторопился Алёша.
– Не объясняй! – резко сказал отец. – Я всё понимаю. Ты мог бы сказать мне просто, что у вас нет грузовика для перевозки материала.
На Алёшу было жалко смотреть. Губы его вздрагивали, в глазах скапливались слёзы.
– Ты ведёшь себя недостойно, Алексей!
Кучка школьников молча слушала. Алёша поднял глаза и встретил встревоженный взгляд Трубачёва.
– Товарищ генерал, – твёрдо сказал Васёк, – разрешите пояснить. Алёша предлагал мне поделиться…
Школьники переглянулись, затаили дыхание.
– Он предлагал тебе поделиться?.. – быстро спросил генерал и повернулся к сыну: – Почему же ты молчишь?
Алёша выпрямился, сердито блеснул глазами:
– Это было не так!
Он хотел ещё что-то сказать, но не смог и отвернулся.
Наступило молчание.
Генерал протянул Трубачёву руку и указал на сына:
– Если когда-нибудь ваши отношения наладятся, я буду сердечно рад.
Васёк молча наклонил голову и отошёл.
Школьники двинулись за ним, шёпотом рассуждая о происшедшем:
– Справедливый генерал!
– Ещё бы! На то он и генерал!
– А Трубачёв-то! Он, говорит, предлагал мне поделиться!
– Алёшка тоже молодец, не соврал!
– Кра-си-во вы-шло… – заикаясь, протянул большеглазый худенький мальчик из шестого класса.
Васёк прибавил шагу. Он увидел собравшихся в кучку товарищей и среди них Андрейку. Они о чём-то оживлённо разговаривали, поглядывая на улицу.
– Трубачёв, иди скорей! Столбы везут! – крикнул Петя Русаков.
Во двор с шумом въехал грузовик, доверху наполненный остропахнущим свежесрубленным деревом.
– Стоп! Стоп! – выпрыгивая из кабины, закричал шофёру дед Мироныч. – Стой тут, милый человек, а то людей передавишь… А ну, ребята, зовите кого из старших – разгружать будем!
– Разгружать, разгружать! Идите все машину разгружать!.. – понеслось по двору.
На дорожке появились Леонид Тимофеевич, секретарь райкома и генерал. Сзади торопился Грозный со старшими ребятами.
– Вот радость-то где! Целое событие! – улыбаясь, сказал Круглов, наблюдая, как оба Мироныча вместе с ребятами снимают с машины брёвна и швыряют их на землю.
– Осторожно, осторожно! Отойдите от машины! Дети, отойдите от машины! – суетится Федосья Григорьевна.
А Елена Александровна в испачканном глиной комбинезоне, забравшись на верх грузовика, задорно кричит:
– Лезьте сюда! Разбирайте слеги! – и, обхватив обеими руками столб, с усилием тащит его к краю машины. – Трубачёв, вот тебе! На забор!
Андрейка бросается к ней на помощь; с головы его съезжает новенькая железнодорожная фуражка. Рядом, неуклюже, как медведь, обхватив сразу два столба, Мазин тащит их на свой участок. Нюра и Лида волокут по земле длинные слеги.
– Кудрявцев!.. Где Кудрявцев? – заражённые общим азартом, волнуются шестиклассники.
Генерал, прощаясь с Леонидом Тимофеевичем, крепко жмёт ему руку. Секретарь райкома садится в машину.
– Ну, теперь мы к вам уже на приёмку здания заявимся! – говорит он директору. Гости уезжают.
Обе бригады допоздна работают на своих участках. Солнце уже заходит, а шум голосов и густой запах горячей смолы доносятся в открытое окно учительской.
– Надо сказать ребятам, чтобы шли домой, – говорит Леонид Тимофеевич.
– Что вы, они ещё не осмолили столбы! Разве они уйдут! – пожимает плечами Елена Александровна.
Леонид Тимофеевич смотрит на молоденькую учительницу с доброй усмешкой:
– Так, может, они всю ночь тут провозятся?
– Может, и всю ночь. Трубачёву никак нельзя уйти: У Кудрявцева уже много сделано, а он только начинает! – не замечая улыбки директора, горячо объясняет Елена Александровна.
Леонид Тимофеевич смотрит на часы.
– Скажите ребятам, чтобы они сейчас же разошлись по домам! – строго говорит он. – А Трубачёва и его товарищей пришлите ко мне.
На обоих участках горят костры. В подвешенных над огнём ведёрках греется смола. Тут же на траве сохнут разложенные в ряд уже осмолённые столбы. Андрейка сидит в кругу своих новых друзей. Отсвет пламени золотит околышек его фуражки и пробегает по возбуждённым лицам ребят. Андрейка уже знает все подробности ссоры Кудрявцева и Трубачёва.
