— Это наше дело.

— Марана так и вьется около нее! Как бы что ни придумал этакое! Против тебя!

— Думаешь?

— Не думаю, а знаю, просто так не будет набиваться в друзья! Спит и видит, как тебя закидывают камнями. Аксинья может сыграть в его пользу. Не заигрывайся, сам можешь, как говорят, наступить на свой капкан!

— Не беспокойся! — Толкаю дверь в приемную. — Ты ж знаешь, все под контр…

А тут что за… флористическая ярмарка в моем офисе? На моем этаже? Курьеры с цветами, баллоны трехлитровые с цветами на полу, цветы в ведре… Цветы и счастливая Акси.

— Спокойно брат! Все под контролем.

Ияр

— О, Ияр! Мурат! Привет, — бежит к нам. — Ияр, дай аванс! Срочно! Вот прям сейчас! Не хватает ваз. Что за офис, где нет ваз! Скажите, что это не сон? — Кружится. — Столько роз не видела, не то чтобы дарили.

— Аванс? — истерически хмыкаю. — Мурат, ты слышал? Аванс, бля, хочет. Ты не ошиблась этажом, кукла? — подаюсь вперед. — А? — сжимаю кулаки до хруста. Опять начинает рябить в глазах от нее. — Может, головой ударилась? — Наступаю на нее. Скулы сводит судорогой, точно скоро инсульт трахнет.

— Спокойно, ахуники, — встает между нами. — Да! Аванс!

— Ты разве его заработала? Кажись, долг отрабатываешь? Одновременно нанося вред. Как какой-то паразит или грызун!

— Ой, ну займи! Отработаю, тысячей больше, тысячей меньше. Такой жадный!

— Благодаря этому стал тем, кто я есть, а вот ты… Хочу тебе напомнить… Чтоб не забывала!

Улыбка потихоньку тускнеет, с грохотом ставит баллон с водой на стол.

— Давай, напомни, а то за двенадцать часов забыла, к какому сословию отношусь. О, великий и грозный Ияр. У тебя же все поделено, по сословию, по сорту, вкусу, цвету, запаху. Чертов придурок.

— Запомнила? Молодец, чертова дура. А теперь убрала из моего офиса все баллоны, устроила х…й разбери что! Колхозница! Топай работать.

Окатывает мутной водой из графина. Сотый раз повторю: «Такого еще не было в моей жизни». Вытираю галстуком капли, стекающие по моему лицу. Ну это же Акси, с ней по-другому невозможно. Вскипаю от злости. Она клокочет в горле огнедышащим драконом.

— Охладись!

Беру ведро воды, отшвыриваю лопухи в сторону.

— Ты этого не сделаешь! Так нельзя, — отступает назад. — Я девушка, в конце концов!

— Ответ неверный, милая.

Окатываю ледяным ведром.

— Ты… — откашливается, — ты…

— Ну я, что дальше!

Никак не может откашляться.

— Ияр, помоги, помрет, — Мурат растерянно кидается на помощь.

— Вчера же не померла. Живучая.

— В смысле вчера? Так это она тебя огрела. Ну и страсти, блять, у вас!

— Не подходи ко мне! Демон!

Даже в таком образе: мокрую, растрепанную, злую, дрожащую от холода, исходящего от кондиционера, — хочу ее. Здесь и сейчас. Разрушить вето, которое сам наложил. Возбуждение скользит по позвоночнику, расходясь нитями по всему телу, бьет двести двадцать вольт в одну точку.

— Добрий ден! — восточный акцент не вовремя врывается, разрушая мои мысли.

— Добрый! Вам кого?

— Я посоль Абу Али Вакиф ибн Хусейн ибн Зейя Аль Тико. Мне нужна Аксынья Полякови.

— Это я! — Руками прикрывает просвечивающуюся блузу. Натягивает улыбку.

А я раздражаюсь как идиот. Почему она дарит ее всем, кроме меня?

— Ияр, отойди. Стоишь как статуя, — толкает меня в сторону!

— Госпадин Абу Али Вакиф нэ знать ваш номера, послать меня, узнать решенья по переводу в нашь бизнес! В знак благодарности за любой ответь, прошу пренят скромный подарок.

— Это мне?

— Вам.

— Видишь, Ияр! — испуганным голосом шепчет. — Это… это… это… мать моя женщина, колье! Оно… оно… золотое!

Конечно, как не увидеть яхту в коробочке.

— Ёе сейчас разорвет от счастья?

— Незнаю Мурат, но меня точно разорвет от злости.

— Или от ревности! — Кулак впечатывается в плечо. — Ияр, ты видишь? — передразнивает Мурат. — Уводят красиво твою помощницу в гарем! — Подмигивает, скалясь в улыбке. — Увидимся. И отключи камеры сегодня на втором, мы стесняемся!

Долбаный Аль… как его там, хрен запомнишь.

Ияр

Что нужно для счастья женщины? Деньги, кредитки, золото, богатый муж, статус в обществе? Если да, то понимаю и одобряю. Это ощутимое счастье. Без соплежуйства и фальши. Но как можно радоваться пахучей траве? Особенно в таком количестве. Выше моего понимания. Только если толкнуть на рынке, получить мизерную выручку.

Нас разделяет затемненная стеклянная стена. Идеальное укрытие.

Беспалевно рассматриваю упрямицу. С ней я как на фронте. Воюю с бабой. Позор мне.

Поглаживает лепестки каждого букета. Зарывается носиком в бутон, вдыхая аромат. Лепестки прилипают к ноздрям. Задорно смеется. Ребенок. Издеваюсь над ребенком, ну я и чмо! Примеряет безвкусное, громоздкое ожерелье, напоминающее хомут.

Такая маленькая с виду, хрупкая, гнется как юный колосок под натиском ветра, подстраиваясь под него. Но сколько в ней жизни, «Роза пустыни»! Она сама жизнь!

Все временно в мире. Каждая прожитая секунда этого дня — это ступень к прекрасному будущему. Придет день, все закончится, девочка. Окажусь на горе власти. Отпущу тебя. Но хочу ли этого на самом деле? Могу решить проблему намного быстрей, но зачем-то нарочно оттягиваю время.

— Тебе помочь? — подкрадываюсь сзади.

Вздрагивает всем телом, роняя колье на стол. Выпрямляется во весь рост, ударяя затылком мне в нос.

— Черт! Черт! Мм… Твою ж маму и бабушку… — запрокидываю голову к потолку.

— Простите! О боже, — старается развернуть меня к себе. — Давайте помогу, я случайно.

— Не подходи, оставайся на месте.

— А, это ты, Ияр? Фух! Напугал!

— Да ладно! Не придумывай! — зажимаю переносицу. — Как будто не знала, что босс тут!

— Серьезно? Думаешь, любуюсь тобой, ежеминутно истекая слюной? Какая самоуверенность, — фыркает.

— Ну ладно! — складываю руки на груди, наступаю на нее.

Наклоняюсь так, что она прогибается в спине. Еще немного, ляжет на стол. Выражение лица меняется на сто процентов. В глазах не страх, а скрытое желание. Ее противостояние напрасно.

— Если тебе так легче будет, — тяну за безвкусный платок на шее, — отрицай, девочка. Не против. Вожделения не скрыть за милым личиком. Только попроси, — щелкаю по носику.

— О боже! — ударяет меня по руке. Отталкивает. — Оставь свой пикап-кавказ для кого-нибудь другого, на меня он не действует, — обходит, продолжая расставлять цветы по периметру. — Розы великолепны! Правда? Королевы цветов, горды, красивы, опасны и в то же время хрупкие.

— Сейчас расплачусь от просвещения! Налюбовалась? А теперь выбрасывай этих принцесс. Освобождай помещение.

— Нет! Как можно выбросить эту красоту?

— Очень просто! Показать?

— Ну, пожалуйста! Можно еще постоят? Все увезу, обещаю, — складывает руки в мольбе.

Как можно отказать этой милой хитрой мордашке?

— И баллоны! — хмурюсь.

— И их! Спасибо! — чуть ли не прыгает от радости. — Не волнуйтесь, девочки, он вас не тронет.

— Не понимаю, чему так радуешься? Шейх пожизненную безлимитную карту подарил?

— Нет! Просто сделал мне приятное.

— Сделал тебе что? Приятное? Ну ты и шалунья, Акси!

— Фу-у! Нет, — звонко хохочет.

— Да-а-а-а-а! Вон, покраснела, — заражаясь от нее, срываюсь на гогот.

— О господи! У тебя кровь.

Вытираю ладонью, черт. Только не сейчас.

— Садись, бегом. Слишком сильно идет. Сейчас, подожди, — носится, открывая все ящики. — Где аптечка? У тебя все такая же плохая свертываемость крови? Да что за кабинет, ничего нет! Черт! Надо срочно остановить, — копается в сумке.

— Зачем? Возможно, сегодня наступит день твоей свободы. Истеку кровью, и ты свободна.

— Я, конечно, мечтаю об этом, но не сегодня. Садись. Достает тампон.

— Ты не заставишь меня это засунуть в нос.