Мое проклятие, бремя, черная метка.

Раковая опухоль с расползающимися метастазами, съедающая мой хваленый контроль.

Две недели после прилета выколачивал дурь на подпольных аренах. Когда на лице не осталось живого места и руки перестали отмываться от крови соперника, записался к своему психологу, чтоб прекратить саморазрушение.

На восстановление душевного баланса призвал Марию. Как бы ее ни трахал, ни истязал, образ зеленоглазой чертовки с невинным взглядом не покидал, распаляя иллюзию в моем сознании, как подо мной на белых простынях извивается ее хрупкое тело с бархатной кожей, не тронутое никем. Закрываю ладонью рот сучке, чтоб молчала. Не единого звука. Хотя бы эти быстрые секунды прожить в мираже. Растворяется, когда зарываюсь в волосы партнерши. Не тот запах, не те стоны, всё не то…

«Пусть так, вытравлю постепенно из своего сознания».

***

«Атлантида» — символическое место. Либо мне откроются торговые пути, либо пойду ко дну.

Ожидание в компании друзей проходит непринужденно. Расслаблен. Поглядываю на часы, музыка усиливается, народ заполняет все пространство.

Наслаждаюсь любимым напитком, слушая байки друзей, и Мария так не раздражает.

«Где ж этот араб?»

Подсознательно чувствую: должно что-то произойти, но не знаю, с какой стороны ударит беда.

Прикладываю стакан с разлитым «Jack Daniel´s» с кусочками льда к губам, делаю последний глоток, втягиваю кусочек льда. Какая-то баба никак не умолкает за спиной, грохот стекла привлекает внимание. Через дно стакана, как в подзорную трубу, вижу то, что никак не может быть правдой.

Безумие или накидался до положения риз?

Да нет! Какая-то шутка! Сюда таракан без приглашения не проскочит, не то что она. Или может?

Судя по ошарашенному лицу Ани, я трезв и в своем уме. Лучше бы я напился. Быть беде.

Выплевываю содержимое назад, кусочек льда застревает в моем горле. Лицо багровеет. Пытаюсь откашляться. Сопутствующий хрип. Визг Марии, суета вокруг меня, лукавая улыбка в ожидании моей кончины за барной стойкой.

Салютует бокалом.

«Не дождешься, стерва».

Помимо спасания ударами по спине, вспоминаю другие приемы оказания первой помощи, бью кулаком в грудь. Проклятый лед проваливается, освобождая дыхательные пути.

***

Сжимаю железные поручни до вмятины, сканирую толпу, выискивая чертовку.

— Ияр! Ты же не думаешь, что я ее привела? Ее нужно найти, она не в себе.

— Аня, детка, оставьте ее, пусть веселится девчонка

— Мурат! Как ты можешь так, она наш друг! Черт знает, чем она там накачалась и с кем приперлась, так еще ВИП-ложа.

— Давай возьмем пример с нее обдолбаемся и оторвемся, — прижимает свою девушку к перилам, прикусывая затылок.

— Пропусти меня.

— Да стой ты! Нечего плохого еще не случилось!

— А надо?

Хочется их обоих скинуть с балкона, чтоб заткнулись.

— Отвали, Мурат, это все из-за тебя и дурацкого письма, говорила же, не надо этого делать.

— Какого еще письма? — хватаю за шиворот.

— Остынь, брат! Сделал все, как ты просил! Отдал деньги, конверт и записку, которая лежала на краю стола.

— Идиот!

— Сам такой.

— Да хватит вам, Ияр, надо найти ее.

— А с хера ли я должен? Пришла крутить задом — не моя проблема. Мурат прав, пошли дальше отдыхать.

Отталкиваюсь от поручня, собираюсь уходить, как слышу:

— Я Акси.

Нет. Ну, пожалуйста, нет. Что опять задумала сумасшедшая?

— Поприветствуем Акси!

Втроем оборачиваемся назад, прилипаем к перилам.

— Ни х…я себе! — присвистывает Мурат. — А где ее платье?

— Видишь! Она не в себе.

— Слушай, Аня, твоя подруга всегда была сумасшедшей, не вижу проблемы, зачем влезать сейчас. Может, она кастинг стрипух проходит.

— Да какая стрипуха, у нее даже парня не было!

— Сейчас их тут море! Мечты сбываются, Анюта.

— Как так можно?

— Да вот так, — перехватываю стакан с выпивкой с проходящего подноса, опрокидываю в себя.

— Хочешь сказать, тебе все равно? — прищуривается, подается вперед.

— Абсолютно!

— Тогда убери охрану от ее дома и прекрати следить за ней.

Стискиваю челюсть до скрипа. Знакомая горечь собирается во рту, сердце качает кровь, гонит по затухшим туннелям. Носовые пазухи начинают раздуваться.

— Послушай, Аня, — чеканю слова.

Наши дебаты прерывает долбаный диджей:

— Вы готовы?

— Да-а-а-а-а!

— Поехали-и-и-и-и.

Свет становится приглушенным, звучит музыка.

Вздергивает подбородок, глаза загораются зелёным пламенем. Все это выглядит как протест, вызов. Решила проверить на прочность мои яйца?

На миг наши взгляды встретились, но знакомый мне изумрудный взгляд затуманен белой пеленой. Отречен.

Кто ты, Акси? Когда смогу выкинуть тебя из своей жизни?

Выгибается. Подстраиваясь под ритм. Отдается музыке, будто она сама мелодия. Нежными касаниями гладит сочные бедра, за ними плоский живот. Ласкает грудь, поднимается выше, пятерней хватает себя за шею, сдавливает. Прикусывает нижнюю губу, второй рукой скользит вниз. Своими пальчиками начинает гладить складочки, скрывающиеся под красной тканью. Запрокинув голову назад, кайфует. Ей нравится то, что она делает. Ловит экстаз.

Не могу оторвать от нее взгляда.

— Ты еще хочешь уйти, брат?

Хочу ли я уйти! Моё желание вообще не встречаться с ней в этой жизни, но я схожу с ума, раз желаю продолжения. Пусть двигается. Вот так, не останавливается. Мощный выброс эндорфинов отдается болью в паху, где разгорячённая плоть, требует немедленного удовлетворения.

***

Охреневаю от того, что происходит. Отворачиваюсь, чтобы перевести дыхание.

Мне мерещится все это?!

Под несмолкаемые свисты:

«— Давай, потряси задницей, киса! — крики из толпы.

Свист. Вопли вожделения.

— Да-а, смелей! О-о-о-о! У-у-у-у-у!»- разворачиваюсь к сцене.

Видимо, нет. Это происходит реально.

Профессионально подает себя, как шлюшка.

Мне кажется, слышу ее прерывистое дыхание.

И если не будет кульминации, кончу как школьник, и не только я.

Резкий поворот головы, вместе с волосами. Падает на пол, ползет дикой кошкой к пилону.

Плутовка, смотрит на меня, будто задавая мне вопрос: «Хочешь дальше увидеть?» Улыбается.

Как псих, мысленно отвечаю: «Да, продолжай, двигайся, не останавливайся».

Расстегиваю пару пуговиц на джинсах, кислорода мало.

Облизывает пилон. Мой мозг взрывается, когда другая танцовщица начинает имитировать секс, наматывая волосы Аксиньи на руку.

Все заканчивается поцелуем, после которого начали шататься стены. Во рту пересыхает, наполняется ртутью кровь.

«Бля, я че, ревную к танцовщице?!» Уму непостижимо!

Нервы на пределе, сдерживаю свой барьер. Желание — вытащить Акси за патлы, наказать ремнем по обнаженному заду. А потом целовать этот приключенческий зад.

Но опять теряю ее из вида! Что за вечер!

Ияр

Одержимость не поддается контролю, дрессировке, и сдерживать ее — не в моих силах.

Черное пятно желания не уходит, а, разливаясь, становится больше.

Чем сильнее хочу быть дальше, тем чаще возвращаюсь в исходную точку.

Она…

Опять она…

Везде она…

Это как бежать на месте от самого себя, стирая ступни в кровь.

***

— Бэйб! Хочу тебя, сейчас, — голос Марии приводит в чувство.

Запускает руку в ширинку, массирует каменный стояк.

Шепчет на ухо пошлости, покрывая мою скулу поцелуями, двигаясь к губам.

— Я тебя люблю, люблю, люблю…

Оттягиваю от себя.

Всматриваюсь в идеальное лицо, что мне еще надо? Вот девочка, готовая на все, и, если я прикажу, по щелчку лаять будет. Идеальна во всем, и только одна причина, по которой падает предательски мой член, налитый кровью, — она не та…

Мозг не может переварить стоны под фейковые толчки сзади от партнерши, посасывающей средний палец.