Касаюсь подушечками пальцев спины. Замирает. Мою руку колет разряд.

— Три дня? Я тут три дня? Ничего не помню, — как можно спокойнее произношу. — Давай помогу! Тебе сильно больно?

— Нет, мне охуенно, всегда мечтал ходить с дыркой в боку! Лучше отойди. Сам справлюсь.

— Не упрямься!

Хватаю смесь. Смачиваю ватку. Обвожу каждую рану.

Смотрю на него и понимаю: его чуть не убили. Из-за моей глупости. Дую и целую, хочу забрать его боль.

— Что ты делаешь?

— Кое-кто мне говорил, что если поцеловать, то так быстрее заживет. Проверяю.

— Хватит! — отталкивает меня.

Выхватывает мазь.

— Лучше ляг. Не хочу помощь от шлюхи, — выплевывает мне в лицо. — Уф-ф! За что мне это все? Лучше бы никогда тебя в жизни не встречал! Проклятье!

Потихоньку накрывает истерика от его слов, бесконечные слезы наполняют мои глаза. Должна уйти. Опять заигралась в своем воображении, что для него что-то значу. Хромая, иду к выходу.

— Ты далеко собралась? Я с тобой разговариваю!

— Подальше от тебя, это ты мое проклятие, а не я твое.

— Че? Что пищишь там? А ну пошла, нахер, легла назад! Много говоришь, женщина!

Продолжаю свою хромую дистанцию.

— Легла! — ударяет по блюду, и оно летит, сбивая меня с ног.

Сил держаться больше нет, накрывает волна боли, не физической, а душевной. За что он так со мной?

— Черт! Сейчас, Акси, подожди.

***

— Отстань от меня! — всхлипываю.

Также хромая, доходит до меня.

— Иди сюда!

— Нет! — прижимаю рану, из которой сочится кровь.

— Дай посмотрю! Вот черт, рана открылась. Сейчас. Вот. — Садится рядом. — Дай ногу. Будет щипать, но терпимо, секрет нашей семьи, а точнее Сиранушек, заживет за пару дней. Тебя могли убить! Это понимаешь? Если бы я хоть на чуть опоздал… Зачем пошла в этот клуб?

— Я… — глотаю слезы. — Я… хотела с тобой связаться, — шмыргаю. — Ты не оставил, как с тобой связаться.

На время его лицо застывает, становится задумчивым или удивленным.

— И приперлась с этим арабом? Вырядившись блядью? Выдув при этом цистерну наркоты-ы-ы? Да ты в своем уме?! Нагулялась? А теперь мы во-о-от в такой жопе! А, нет, в отаке-е-енной жопе, тебе и не снилось, и просвет не просочится.

— А что мне нужно было делать? Еще и это письмо!

— Я там все по-русски написал! Но нет, ты решила добавить перчинки, детка! «Аксинья, живи дальше» — вот какое послание было. А ты что сделала?

— «Нарасти зад и сиськи, продай подороже» было! Отпусти, я хочу домой.

— Домой? — начинает смеяться. — Ох, нет, мы в одной лодке теперь. И пока я не пойму, как спастись, твой зад останется тут.

— Зачем ты так со мной? Зачем вернулся? Я не нуждалась в твоей помощи, — начинаю реветь навзрыд, закрывая лицо руками.

— Испугался за тебя, дура малолетняя, — хватает мое лицо, смотрит в упор. — Понимаешь? Боялся, черт возьми, что потеряю тебя! Разве не понятно?

— Почему? — испуганно повторяю, пытаясь разобрать его слова.

— Потому что… потому что… я… эм-м…

Впивается своими горячими губами в мои. Своим языком ласкает мой. Дыхание смешалось и я потерялась в ощущениях. Этот поцелуй был красноречивей слов.

— И я бы не ушел без тебя! — целует мой подбородок, скулы, шею, слизывает мои слезы. — Перерезал бы всех, но не ушел. — Целует без остановки. — Не ушел бы, никогда бы не ушел.

Придвигает к себе, впечатывая в свою горячую грудь. Ласкает. Неловкое движение — цепляю его рану. Стонет.

— Прости, прости.

— Ничего.

Смотрит на меня, обхватив мое лицо.

— Больше не пугай меня так! — Осыпает поцелуями, зарывается в мои волосы, вдыхая их.

— Не буду! Любимый, — еле слышно произношу последнее слово!

Те часы я была самой счастливой и мне даже кислород не нужен был. Как жаль, что все казалось, не более…

— Ну все, переставай плакать, все прошло! Тебе сильно больно?

— Я плачу не из-за этого! Я такая идиотка! Просто дура.

— Да нет, что ты, — вытирает мои слезы, — просто бестолковая и две левые ноги, а так все нормально.

Прижимает крепче, целуя в лоб.

— Я зверски устал, давай поспим!

— А мои родители, Ияр? Отец, он…

— Ш-ш-ш-ш, не думай, хуже уже быть не может, и нам гореть в аду — укладывает на свою грудь, — так что давай поспим. Завтра тяжелый день.

Акси

В ту ночь меня преследовали кошмары: шейх, его головорезы, жуткий смех…С криками вскакивала и попадала в кольцо стальных объятий, прижимающих к горячей груди.

— Ш-ш-ш! Это я! Успокойся! Тише, тише! Ммммм…

Убаюкивает, раскачивая в разные стороны.

— Я с тобой, девочка! — рваные поцелуи оставлял на моих губах, скользя колючей щекой по моей, останавливаясь около виска. Продолжает шептать на ухо: — С тобой! Маленькая!

Страх растворяется в полумраке, давая возможность провалиться в сон, набраться сил перед грядущим днем.

Я боялась появления первых лучей солнца.

Боялась, что если открою глаза, то дыхание, которое опаляет мою кожу, заставляя ее покрываться мурашками, исчезнет. Исчезнут сердце, бьющееся одновременно с моим, руки, которые сжимают меня при каждом движении, его запах, которым наполнилась вся комната. Растворятся, как звезды в небе. И это окажется всего лишь сном. Мечтой. О которой ты думаешь, и она воплощается в параллельной вселенной, в другой галактике. Но не на этой земле.

Набравшись смелости, все-таки распахнула веки.

Застыла…

Даже спустя столько времени сложно описать, что чувствовала тогда. Этот трепет, птицей бившийся внутри…. Всех слов в мире недостаточно, чтоб описать, как я его любила. Попросил бы убить, убила бы. Просил спрыгнуть с крышу, прыгнула. Отдай свою жизнь, отдала. Даже пусть все вокруг бы рушилось, я бы стояла за его спиной. Прости гордость и самоуважение, но без него…. Я не могла.

«Я не сошла с ума!» — улыбнувшись своими мыслям, потихоньку освобождаю свою руку из-под медвежьей ладони, которая покоится на вздымающейся груди с многочисленными ссадинами.

Провожу подушечками пальцев, еле касаясь, по скулам, подбородку, обвожу контур губ, впитывая его образ себе под кожу. Чтобы помнить в любую минуту, какой он. Ведь я не знаю, что нас ждет!

Нежно прикасаюсь губами к каждой ране.

Он ворочается, поворачиваясь на бок, чуть постанывая.

Замираю, чтоб не выдать себя.

Встаю пройтись по комнате. Прихрамывая, подхожу к окну. За окном уже виднеется заря, а я всеми мыслями хочу оттянуть этот восход. Но время быстротечно, заря уже освещает всю комнату и…

«МОЕ ЛИЧНОЕ СОЛНЦЕ».

Ияр

Настойчивое пиликанье где-то справа.

— М-м-м! Кому не спится?

Пытаюсь найти наощупь раздражитель. Грохот на полу. Тишина.

Вот так лучше.

Можно продолжить на удивление спокойную ночь после всего этого безумия.

Мне не снилось месиво, трупы, долбаная волчица, которая хочет сожрать меня. Считай, родился заново.

Улыбаясь своим мыслям, хочу сменить положение, но сотни маленьких иголочек начинают колоть в области раны, расходясь по всему телу, набирая обороты, взрываясь острой болью. Шиплю:

— Ч-черт!

Вдобавок прилетает хлопок по лицу. Пробуждаюсь окончательно.

Что за?.. Я, конечно, свихнулся на ней, но чтоб руку поднимала на меня телка!

— Аксинья, какого хрена ты делаешь?

Разлепляю веки. Закипающая ярость в ту же секунду тухнет.

Маленькая бестия, посапывая, раскинулась в позе звезды. Лицо запутано в собственных волосах, грудь мерно вздымается вверх-вниз, и от прохладного легкого ветерка соски под белой прозрачной майкой твердеют, превращаясь в круглые розовые горошины. В моем рту собирается слюна, которую тяжело сглотнуть.

Протягиваю к ее лицу свою ладонь, хочу раскопать его из-под копны волос.

И когда получается, моя боль уходит на второй план. Лицо моей лялечки в ссадинах, припухлость в области скул и губы разбиты. Хлестал по щекам утырок.