Ответ на мой вопрос «Может я ему тоже нужна была?» — ноль. Между нами ничего не было, только в моих размышлениях его действия носили любовный характер.

«Твой дневник, подписанный мною, смело отдавай в институт. Разобрался с проблемами твоего братца, отпустил этого жалкого предпринимателишку, пусть лучше метлой машет на улицах.

Деньги! Бумажки, исполняющие желания! Кто не любит их, Акси? Ты не исключение! Я привык платить за все, к чему прикасаюсь. Сумма немаленькая, шанс улучшить себя внешне, в будущем можно продать себя подороже!

Не скучай!

Не думай, что наша встреча для меня что-то значила».

Перечитываю снова, снова. Нервный смешок превращается в истерический хохот.

Хватаю и рву все на маленькие кусочки.

— Акси? С тобой все хорошо?

— Конечно! Не видишь?! Изгоняю черную энергетику. Очищаю карму.

Нарываю гору бумаги, складываю назад в пакет. Только один клочок не смогла.

— Мура-а-ат, что написал твой брат? Посмотри, она на безумную похожа!

— Не знаю! — сам Мурат не может сдержать удивление.

— Ножницы есть?

— Эм, нет! Зачем они тебе?

— Официант, ножницы, пожалуйста.

Пересчитываю деньги вслух.

— Ого! Полмиллиона? Видели конфетти из денег? — шевелю ножницами.

— Подожди, Акси, — меня хватают за плечи, вырывают ножницы. — Что он написал? Расскажи, мы же подруги, помнишь? Ты можешь со мной поделиться! Я помогу.

Ничего не хочу обсуждать, сбрасываю руки, отворачиваюсь. Просто хочу быстрей уйти и забыть. На столе лежит письмо, Аня его вырывает, начинает читать, и по мимике ее лица можно догадаться, что она готова выйти на тропу войны.

— Вот же!.. Да что он себе возомнил?!

— Все нормально, — улыбаюсь. Подхожу к Мурату. — Мурат, передай своему брату назад этот пакет, вместе с его деньгами. А хотя!!! Отдай сюда, я же их заработала! А значит, Ияр прав, они мои.

— Акси, я тебя вообще не понимаю! Он тебя тут со шлюхой сравнил? Кинь эти деньги ему в лицо.

— Нет! Лучше бедным отдам.

— Акси…

— Все, Ань, хватит, мне пора идти, было приятно посидеть, — чмокаю ее, — до встречи.

Помню, как в этот день ковровая дорожка в ресторане от стола до выхода растянулась на километры. Я шла как можно быстрей, чтоб оказаться на свежем воздухе. Шум в ушах становился сильнее, в голове непроизвольно всплывали моменты, проведенные с Ияром, поцелуй, письмо, драка… Старалась подавить горечь обиды, но она душила, затягивая сильнее петлю вокруг шеи. По щекам текли слезы, мне казалось, что, падая, они создавали стук, привлекая внимание окружающих.

Выбежав на улицу, прыгнула в первое такси и попросила просто покатать.

Перечитывала еще раз, и еще, все больше себя ненавидя, за то что влюбилась и, скорей всего, любила с того самого времени, как повстречались.

Всхлипывала, глотая слезы, называла себя дурой, наивной идиоткой. Полюбила того, кто измывался, издевался. Была для него зверюшкой в аквариуме.

Но разве сердце спрашивает, кого любить? Ты просто подчиняешься его воле, выбора у тебя нет.

Кто-то скажет: «Да что ты знаешь о любви?»

Сейчас я могу сказать, что о ней не надо много знать, там два состояния: либо тебя любят всем сердцем до последнего вдоха, либо предают, безжалостно отламывая крылья, сжигают тебя изнутри.

Мне нужно было в тот день просто уехать домой, не искать причин и подтекста, чтобы не оказаться на дне.

Мы всегда были из разных миров, жаль, что я поняла это только сейчас.

Накатавшись до тошноты, попросила остановиться около ТЦ «Вертикаль». Не успев зайти внутрь, услышала позади себя восточные песнопения:

— Аксынья! Аксынья! Это вы? Уже не думал вас увидеть.

Не пойму, сегодня день встреч? Всматриваюсь в кольцо охраны, внутри которого плывет шейх. В белой национальной дишдаше с куфией на голове, перебирая четки цвета слоновой кости. Белое облако среди черной массы. В этом наряде он выглядит моложе, чем тогда в офисе. Да и не стар он совсем. Красивый, статный мужчина тридцати восьми лет, с лучезарной улыбкой. Интересно, сколько жен у него? Кто знает! Может быть, найдется и мне место в его гареме! От своих мыслей расплываюсь в улыбке, машу рукой.

— А, салям олейкум, господин Абу Али Вакиф ибн Хусейн ибн Зейя Аль Тико. Как ваши дела? — иду навстречу.

Своим взглядом без слов отдает команду расступиться и дать мне пройти ближе.

— О Аллах! Ваш арабьский велыколепный. Можетье называть меня Вакиф. Вы нэ против, если прогулаюсь вмэсте с вами?

— Спасибо, господин Вакиф! Нет конечно, я рада нашей встрече. Как вам у нас?

— Мнэ все нравитса, особэнно русский женщина. Как алмаз, блэстить на солнце, только не хватает огранки, чтобь прэвратиться в брильянт.

— Какой же?

— Хорошего мужчина. Ви такими темпами скоро вытеснитэ их. Женщина — водители, охраника.

Не сдерживаюсь, начинаю смеяться, заражая и его.

— Вы правы! Но такой менталитет! Не поделаешь ничего. А как же ваши женщины?

— Ля! Мои женшина — роза. Я ухаживать, дарить любовь, чтоб не засыхал. Радоваться жизни, дарили мне себя. И я нэ вправе вешать на них все проблемы жития.

— Повезло вашим женам выйти за вас.

— А вы, Аксынья, задумывалыс о замужестве?

— Ну-у-у, еще ведь рано!

От этого вопроса я увидела в его лице интерес, азарт, как будто захотел в свою коллекцию.

— Вы задумайтэсь! Арабский мужчина не бросать слов на вэтер, никогда не лгат «харам», нэ обэщать того, чего не могать исполнить. Я бы мог найти достойного жениха.

— Обязательно подумаю, — сохраняю вежливый тон, но от прямых намеков становится не по себе.

Прогуливаемся дальше вдоль витрин.

— Вы не носитэ мой подарок? Он вам нэ понравылся? Мы можем сэйчас выбрать другой.

Берет мою руку, гладит, целуя.

— Мактуб! Аксынья! Судьба! Вы вэрыте в нэе?

— Скептически отношусь, — высвобождаю ладонь.

— А я вот вэру. Последный время думать о вас. Посылат вам приглашнъя со мной поужинат, но оно пришло обратно, оповестыв, что ви там нэ работать. Очень расстроить, ведь нычего не знать о вас. Смотритэ, она свела нас снова! Не откажитэ! Приглашать вас в клубь моего друг на открытые «Атлантыды». Буду очэн рад.

— Я не знаю… — сжимаю сумочку с деньгами, параллельно обдумываю предложение.

— Ну что скажетэ, Аксынья? Я последный день Россия, мне было бы очен приятно.

Если немного развеюсь, не причинит мне вреда. Похлопываю по сумке.

— Уговорили! Обязательно буду! Во сколько?

— Вы мэня осчастливитэ. В дэсять за вами пришлу водитель!

— Договорились.

Акси

Пятница. Вечер…

— Да успокойся ты! Настасья, сделай стрелки поярче, кошачий «смоки айс» — то что надо, — постукивает карандашом по своей щеке.

— Да, да! Вот так! Тон кожи побледнее, и губы поярче. Волосы выпрямляй, конский хвост делай.

— Не хочу!

— Акси, села! Твои бараньи кудри не подойдут к платью за три тысячи долларов с открытой спиной. Ты же хочешь быть деткой на миллион?

— То что надо, клади набок, Настасья! Твой араб спустит в штаны, Акси, когда увидит тебя.

— Он не мой!

— Серьезно? А чей? Своих жен? Которые сидят и отмечают в календаре время, когда он придет к ним! Не смеши меня! У него на тебя планы!

— Ален, хватит, мы просто коллеги!

— Коллеги? Коллеги не дарят друг другу брюлики, — вдевает в уши серьги в виде капель, свисающие до плеч. — Зачем тогда идешь?

— Сама не знаю! Просто развеяться, не смогла отказать. Думай, что хочешь.

Все я знала. Мне хотелось забыться на время, окунуться в другую жизнь. Последние часы боролась с собой, чтоб отказаться, но случайные заголовки типа «Молодой магнат женится? Кто же его избранница?» заставили принять решение в пользу пойти.

Открывая ссылки одну за другой, будто пощечины получала. На фотографиях он с белокурой девушкой глянцевой внешности. Счастливые, влюбленные, довольные друг другом. Ревность и ее подружка, любовь, начали сводить меня с ума, заставляя плакать и смеяться.