Ё-моё! Вот это пируэт! Женщина-циркуль!

Видимо, начинается перегрев. В голове играет музыка, все происходит как в замедленной съемке, дует ветер, развивая черную копну волос в разные стороны. Наклон вперед — открывается вид загорелой, гладкой ложбинки, по которой стекает капелька пота, зазывая слизать её. Воу! Стоп! Стоп! Пора выбираться из аэропорта.

Медленно поднимается, при этом скользит руками снизу вверх по чулкам. Поглаживает свои бедра, поправляя чертову юбку!

От этой картины становится еще душнее, и, судя по всему, не только мне. Компания золотой молодежи из четырех парней столбенеет, у них подрагивают кадыки, еще немного, и потекут слюни, как у бешеных собак.

Секретарша года! Мать её! Так себя ведет, будто это обычное дело для нее — показывать шпагат с элементами эротического шоу.

Движется ко мне, отбивая каблуками так, что плитка сейчас лопаться начнет. Я в недоумении: а что, и так можно было? Прет как локомотив. Чувствую себя Анной Карениной, надо пропустить, или собьет.

Видимо, срабатывает стопкран, тормозит около окна. Жует жвачку, высовывая кончик языка, лопает шарик во рту. Внутренний голос требует: «Ну же, детка, передай мне жвачку». Что такое? Спермотоксикоз атакует? Чертовка снимает очки. Закусывает дужку от них. Этот взгляд мне знаком. Оценивает.

Да, чертовка?! Нравится то, что видишь перед собой? А кому не понравится?!

Улыбаюсь ей и подмигиваю.

Резко отворачивается, волосы шлепают мне по лицу, попадают в рот.

— Тьфу! Гадость! Бэ! — пытаюсь выплюнуть.

Не могу же руками в рот себе залезть и почесать язык. Закашливаюсь, слезы брызжут, спазмы усиливаются. Да, продолжайте! Все в норме! Склею ласты около окна, утилизируете. Между прочим, покушение!

Но эта дамочка вовсю беседует с толстобрюхим служителем закона за окном:

— Дядь Сереж, пропустите по-быстрому, а то папа меня сейчас разорвет.

— Аксинья, детка, конечно. С практики едешь? К этому окну подойди, печать шлепну, обойди этого чахоточного.

— Хорошо!

Проходит, чуть ли не сквозь меня.

— Э-э-эй, — пытаюсь перебить их, — я, вообще-то, тут стою, — но не выходит, голос осип.

Жгучая боль в ноге вынуждает вскрикнуть, эта лошадь наступает своим каблуком на мою ногу.

— Ай! — рычу. — Дама, аккуратней!

— Что? Не орите на меня! Развалились тут как у себя дома, подберите грабли лучше! Пройти негде! Мачо недоделанный!

Вообще в курсе, на кого бузит?

— Послушай, ты, курица…

Закатывает глаза, отчего кровь начинает бурлить по венам!

— Смотри на меня, когда с тобой разговариваю! — кашляю, ком в горле не проходит.

Хмыкает! Не дает договорить, ныряет в окно:

— Спасибо, дядь Сереж.

Теперь понимаю, почему все нервные здесь.

— Куда деваться, — жалобно мычит толстопуз.

Девица разворачивается и дальше цокает к выходу, нас разделяет лента.

Вслед ей кричу:

— Лошадь!

Останавливается, поворачивает голову и только своими губками шепчет:

— Пошел на х…! — без звука.

Походу, у меня упала челюсть до пола и выпали все зубы, буду улыбаться деснами. Растерян.

— Слышь!

— Слышу, слышу.

— Это ты мне?

Останавливается. Нас опять разделяет лента.

— Конечно тебе. Тут больше нет никого в красных пидарских мокасинах.

— Это… Это топ-сайдеры.

— Да хоть галоши.

Чистый нокдаун. Виляя аппетитными булками, двигается к выходу.

— Стой!

Не оборачивается. Выставляет руку в сторону и показывает фак! Господи, ты создал эту женщину из ребра Адама, который страдал саркомой?

— Ах ты ж су… чка! Сейчас засуну тебе этот палец по гланды, и не только палец!

— Паспорт! — рявкают из окна. — Понаехали. Русский не херячат и сюда прутся. Страна не резиновая.

— Что, простите? Я! Тут! Стоял три часа! А эта кляча подошла и…

— Молодой человек, хватит время тянуть. Мне ребенку памперс менять надо и покормить… Сейчас грудь взорвется от молока. Видите? Молоко течет!

— Оу, — меня сейчас стошнит.

Срабатывает цепная реакция, вся очередь поливает меня проклятиями до пятого колена. Все из-за этой девки!

Куда я попал? Верните меня в США.

Немыслимо. Просто немыслимо. Так и знал, возвращаться сюда — плохая идея.

А-а-а! Зло еще тут? Стоит с копной бумаг, прижатых к груди, и на плече телефон, опять болтает. Отлично, рот рабочий, еще плюс в ее копилку. Не знаю, что делать. Подойти шлепнуть по жопе или ударить лицом об колено?

Задеваю ее со всей силы плечом, отчего все документы и телефон разлетаются.

— Ты че, совсем не видишь? Куда прешь, козлоёб?

Останавливаюсь спиной, плачý той же монетой, показывая фак. Да, по-детски, но последнее слово за мной.

— Знаешь, куда себе его засунь! Ара-бой!

Толкаю дверь, меня встречает моя семья всем составом. От количества встречающих складывается ощущение, что свадьба пройдет прямо тут.

Аксинья

Быстрей! Быстрей!

Такси, такси!

Вези, вези, вдоль ночных дорог…

Ерзаю на заднем сиденье «Яндекс. Такси».

Ну что за невезенье! Телефон разбит. Километровый затор. Опаздываю. Хоть бери, выкидывай таксиста, дай по газам и в объезд.

Телефон разрывается, СМС не сосчитать: папа, мама, Алена, жених…

Да, видимо, судьбу не нае…ть. Все-таки тетя Надя смогла хорошо обработать почву нашей любви с Броней, даже я поверила в огонь чувств, что уж говорить о моих родителях. Не смогла отказать. Когда на тебя пялится десять пар глаз и тетушка советует: «Соглашайся! Кто еще тебя возьмет с таким-то характером!» — как не принять кольцо и предложение? Но я не хочу! О чем думала? Как выпутаться из этой паутины? Не опозорить отца, сохранить старую дружбу?..

Такси тормозит около выставочного комплекса «Горизонт-Экспо», где проходит награждение военных за заслуги перед отечеством, и награждает их мой отец, генерал области.

Холл заполнен, ищу глазами комнату с буквами «WC». Залетаю в свободную кабинку, бегом надеваю вечернее платье. Волосы кучерявые расчесывать не буду, пусть думают: мокрая укладка. Быстро крашу глаза, последний штрих — блеск по губам.

— Отлично! А-а-а! Кольцо! Где кольцо?!

Копаюсь в сумке, все вытряхиваю. Вот оно, нашла. Рубиновая мечта всех девушек прошлого века. Наворотила ты, Аксинья, вот и терпи. Надеваю реликвию. Бегом в зал.

За большим круглым столом все в сборе.

— Всем привет!

— Ну, наконец-то! — хором.

— Ты по морю плыла с Турции? Или пешком? Самолет сел бог знает когда! — с укором произносит мама.

— В пробке стояла.

— Где? В небе? — влезает тетя Надя, думая, что сумничала.

Ну ладно, пусть будет так! Промолчу, что опоздала на рейс. Летела экстренно, с пересадками. Видимо, ещё не обнаружили списание круглой суммы с карты. Улыбаюсь. Поедаю канапе.

Все внимательно слушают речь отца на трибуне. Наливаю шампанское, и напротив меня садится «Вин Дизель» в полном обмундировании, с новыми медалями на груди, то есть мой жених, а это почти муж.

Улыбаюсь, салютую бокалом. Его лицо кирпичом, не могу понять его эмоций в свою сторону. Куда лезу? Идиотка! Почти не общаемся. Чужие друг другу! Кто он? Что любит, как отдыхает, его интересы? Разница почти в восемь лет. Вот что я могу ему дать? В свои почти двадцать быть девственницей — это как ископаемое найти в недрах земли. Обнаженное тело мужчины, конечно, видела. Спасибо интернету. Но все равно мысль раздеться перед мужчиной приводит в ужас. Грустно звучит даже, поцелуи обошли стороной! Как говорится, девственница во всех местах! А такой мужчина, как он, явно повидал немало женских тел.

— Внимание! Сегодня в зале сидит моя дочь Аксинья и мой будущий зять Андрей, попрошу встать. Хочу торжественно объявить о свадьбе в конце этого месяца.

Зал взрывается свистом, аплодисментами:

— Ура! Ура! Ура-а-а!

Включается медленная музыка, танцпол заполняется.