— Двурукие-двуногие ничуть не лучше, — грустно кивнула Ирка. — Как и четвероногие мохнатые-хвостатые… Вот так начинаешь ненавидеть весь мир! И даже два…
Никогда еще сокровищницу водных драконов не оглашал такой дружный печальный вздох. Ирка обернулась к Айту… и вдруг на лице ее отразилось изумление, она вывернулась у него из-под руки и метнулась к стене напротив:
— А это что?
На стене аккуратно, как на выставке ковров, были развешаны драконьи шкуры. Сперва небольшая — Ирке в образе Хортицы как раз по размеру — и покрытая чисто серебряной чешуей, потом побольше, и дальше уже крупная такая, с внушительными когтями… Серебра в каждой следующей шкуре становилось все меньше, а стали — больше.
— Ну да, это мои шкуры, — пожал плечами Айт. — Не я один, все Великие хранят свои сброшенные шкуры в сокровищницах.
Сзади послышался шорох. Ирка оглянулась — Танька с Богданом вернулись, и теперь подруга разглядывала чешуйчатые шкуры, а в глазах у нее сиял азарт. Она открыла рот, собираясь что-то спросить. Ирка с вывертом ущипнула подругу за локоть.
— Вот только попробуй! — прошипела она. — Богдана своего хоть на плащики, хоть на сумочки, хоть на чемоданы пускай!
— Богдан шкуру не сбрасывает. — Танька потерла пострадавший локоть.
— Пойдемте скорее, а то мы снова котов потеряли! — громко сказала Ирка и поволокла Айта вперед, через плечо одарив Таньку выразительно-недобрым взглядом.
— Танька, ты что, и правда хотела? — прошипел сзади Богдан.
— А что такого, они тут только зря пылятся, и наверняка не у него одного! — хмуро огрызалась Танька. — Мы бы даже тот Henz, который Табити подарили, переплюнули, не говоря про Louis Vuitton!
— Попроси его еще целебной кровушки нацедить и заодно печеночки отрезать… а он тебе выдвинет встречное предложение: «Не окажет ли сиятельная ведьма-графиня нам честь войти в меню завтрашнего банкета? «Макдоналдс» переплюнем!»
— А что сразу «Макдоналдс»? — возмутилась Танька.
— Потому что ты — нездоровая пища! На всю голову нездоровая!
— Как пропуск и как подтверждение полномочий чешуйки Великих всегда использовались, но как материал для чемоданов… — Айт покачал головой. Губы и ресницы у него дрожали от сдерживаемого смеха. — И чего мы с твоим другом сперва не ладили? Он так меня понимает.
— Ой, подумаешь, не очень и хотелось, — ворчала сзади Танька. — Все равно у него шкуры некачественные — чешуек не хватает, видел?
Айт вдруг начал притормаживать, будто хотел вернуться к витрине со шкурами — проверить чешуйки.
— Ну где вы там, мря? — проорал из-за стендов кот.
— Торопишься засунуть черную подружку обратно в кутузку? Нечего было ее оттуда доставать! Устроил тут выгул котов и кошек! — огрызнулась Ирка.
Дверь сокровищницы закрылась за ними, прильнув к скале так плотно, что было невозможно догадаться где начинается створка, и тут же позади вскипел бурный водопад, скрывая даже место ее нахождения. Они миновали коротенький извилистый коридорчик…
— Ой! — обрадовалась Ирка, опознав одно из немногих знакомых ей мест — галерею героев-драконоубийц. И тут же помрачнела — выперлись они как раз со стороны ее собственного портрета! Идущие впереди Танька с Богданом остановились, Танька сдавленно вскрикнула. Портрет Хортицы-убийцы светился во мраке! Жутким алым пламенем пылали глаза, холодным ледяным блеском сверкали когти и оскаленные клыки в пасти, и гнусным гнилушечным огнем мерцали вставшие дыбом волосы и мех безрукавки — почти такой же, как на Ирке сейчас!
— Мрак какой! — дрожащим голосом выдохнул Богдан. — Я всегда знал, что художники видят внутреннюю суть человека… но этот, по-моему, заглянул слишком глубоко.
— Ага, как раз в глаза собственной смерти! — злобно выдохнула Ирка — сейчас в ее оскаленной физиономии и впрямь появилось сходство с портретом. — Здесь только те, кто крылатых змеев убивает или других пресмыкающихся тоже? Просто я думаю, кто мой портрет рисовать будет, когда я маэстро Кокатрикса прибью?
— Они прямо на этом портретике еще одного змея нарисуют, как силуэты сбитых самолетов на истребителе. — Богдан уже пытался шутить, но на светящийся портрет поглядывал с невольным ужасом.
— Идем-идем, сейчас за угол — и на месте! Зато быстрее, чем обычным путем, — даже Айт косился на портрет с опаской.
Они свернули в очередной раз — Змеевы Пещеры все больше напоминали Ирке громадную головку сыра, в которой предприимчивые обитатели выгрызли ходы и комнаты. Еще один закрученный штопором лаз — и Айт начинает спускаться по ступенькам в громадный каменный бассейн, заполненный угольно-черной водой.
Черная кошка Дару неожиданно оказалась за Танькиными ногами и теперь выглядывала оттуда, сверкая зелеными глазищами и демонстрируя готовность сопротивляться любым попыткам намочить ее черную шкурку. Айт оглянулся, буркнул: «А, ну да…» — и черная вода с шумом отхлынула, замерев прозрачными стеклянными стенами вдоль уходящего вниз прохода.
— Ирка, я, конечно, понимаю, что твой парень — водный, но может, и он поймет, что мы коты, а не морские котики, мря! — опасливо косясь на водяные стены, ворчал Иркин кот.
— Зато где бы ты еще увидел заключенную, так шустро рвущуюся обратно в темницу! — хмыкнула Ирка — Дару черной молнией проскочила водяной коридор и теперь вертелась юлой на мокрой каменной плите, ожидая, пока Айт ее откроет. Плита отъехала, и кошка немедленно юркнула внутрь. За ней последовали остальные, плита закрылась. Ирка представила, как смыкаются черные воды, маскируя проход, и невольно поежилась.
— И тюрьма у вас тоже… даже не скажешь «не как у людей»! — безнадежно вздохнул Богдан. — Вообще непонятно — как ни у кого!
Тюрьма Воды и впрямь не походила ни на известные Ирке средневековые темницы с промозглыми стенами и жуткими пыточными инструментами, ни на камеру СИЗО, в которой тоже довелось побывать, ни даже на тюрьму Торжища! Тюрьма воды… переливалась. Рядом с Иркой плавал гигантский мыльный пузырь, внутри которого покачивалось многощупальцевое существо с пастью настолько зубастой, что вегетарианцем оно точно быть не могло. Узник посмотрел на проходящих мимо ребят раздосадованным взглядом домохозяйки, у которой из-под носа увели сразу несколько аппетитных кусочков мяса на отбивные. Под этим взглядом даже Ирка ускорила шаги, а Мак выгнул спину и злобно зашипел. Рядом немедленно возник Айт — и узник торопливо загреб щупальцами, отплывая на другую сторону пузыря. Дальше мерцал гранями ледяной кристалл с запаянной внутри когтистой, клювастой и зубастой птицей. И тоже — птица скосила налитый яростью глаз, но взгляд ее тут же метнулся обратно, натолкнувшись на Айта. К толстой стене аквариума приникла очаровательная русалка — маленькое детское личико исполнено тоски и невинности, руки протянуты в мольбе. Глухой удар раздался, когда компания прошла мимо, — детское личико словно разорвалось пополам клыкастой акульей пастью, а выросшие на кончиках пальцев когти люто скребли толстое стекло. Аквариум сменился полками с намертво запаянными сосудами — внутри метались полупрозрачные существа. Сунувшаяся поближе любопытная Танька со сдавленным криком отпрянула — проступившая сквозь стекло рожа напугала бы кого угодно!
Айт остановился.
— Прекрасно! Просто изумительно! — процедил он, его едкий тон придавал словам прямо противоположное значение.
— Что? — выглядывая из-за его плеча, не поняла Ирка.
— А вот! — Айт ткнул пальцем… в хорошо знакомые чаны!
Вот этот они от самого Вагаду волокли — чан с рогатым змеем Сэрвару-ямм, средним подпостельничьим Владычицы Табити-Змееногой. Поменьше, с пауками Симаргла, еще один — с тюремной кухни Торжища (крышка для большей сохранности обмотана паутиной босоркань, а внутри Муравьиный Гад, ползучий заговорщик!). У Ирки даже голова заболела — как раз там, где Гад ее хвостом о госпожу Печку приложил. У стеночки белыми мумиями выстроились спеленатые паутиной наемники из Иркиного родного мира. Все четверо крепко спали от впрыснутого босорканями паучьего яда. Только один казан был Ирке незнаком — его, кажется, Динины змеечки подкинули. Интересно, фасовать пленников «по банкам» как консервы — это общая ирийская мода или случайно так совпало?
