Из–за отвращения, которое женщина питала к Государству и ИИ, три ее сына лишились будущего. Они, несмотря на то что были уже взрослыми, похоже, права голоса не имели. Мать пыталась заставить их сопровождать ее к одной из внешних станций, чтобы захватить грузовоз. Но они отказались и даже пошли в своем бунте дальше, обзаведясь государственными форсами. Мать притворилась, что принимает их выбор, и пригласила детей к себе на обед, за которым накормила саморазмножающимися нейротоксинами. Убивающий в считаные секунды яд еще и разжижал мозги, превращая их в кашу. Так что, несмотря на поднятую форсами тревогу, троица оказалась мертва безвозвратно.

«Какая проза жизни».

Уныние охватило Брокла от перспективы исследовать женщину. Возможно, если бы Земля–Центральная прислала голема–убийцу или кого–нибудь вроде загадочного мистера Пейса, он ощутил бы что–то другое. Но за апатией последовало сердитое раздражение. Земля–Центральная сообщила Броклу, что он не добыл ничего ценного из Икбала и Мартины, проводивших время в компании Пенни Рояла на корабле капитана Блайта. ЦКБЗ приказал отпустить их, отправить назад на том же корабле… Вклад Брокла в решение «проблемы Пенни Рояла» на этом заканчивался.

Но Брокл считал иначе. Все сокровенные подробности, почерпнутые им у членов команды Блайта, доказывали, что Пенни Роял, как парадигмоменяющая сила, опасно нестабилен. Брокл затребовал двух других членов экипажа, Чонта и Хабер Герас, но, очевидно, ЦКБЗ перехватил их, допросил на Земле — и отпустил. Что было совершенно неправильно. Перекрестный допрос всех четверых дал бы гораздо больше. А сколько принес бы сопоставительный анализ опыта каждого! Взять их всех в оборот, поместить друг против друга в какую–нибудь виртуальную ситуацию — и извлечь новые факты. Разве Земля–Центральная не понимает необходимость этого? Не осознает, насколько опасен Пенни Роял?

Брокл сидел у окна, из которого открывался вид на тонкую центральную часть «Тайберна» вплоть до отсека, все еще содержавшего останки некоторых колонистов, скрежетал эрзац–зубами и чувствовал горячее желание взбунтоваться самому. Камеры допросной комнаты показывали ему Икбала и Мартину. Они лежали на полу, вокруг голов извивались серебристые черви нановолокон, проникавшие и внутрь черепов. Брокл вновь провел их через события на борту «Розы», слегка изменив ментальную перспективу. И каждый раз, когда он делал это, на поверхность всплывали новые подробности. Затем Брокл переключил внимание на док, где женщина, вышедшая из челнока, стояла, нервно ломая пальцы и озираясь по сторонам.

Да, пора нарушить условия заключения. Переговоры были трудны, и он согласился только потому, что получил именно то, что хотел: подозреваемых для допроса, разумы для детального анализа, разбора по косточкам. Но сейчас у него не было желаемого.

Брокл встал и отправился наружу, перешел на непривычную трусцу, потом, разозлившись, рассыпался на сотни серебряных червей и устремился к доку. Ворвавшись в отсек, он увидел женщину–сепаратиста под сотнями разных углов. Быстро и грязно, решил Брокл, заклубившись вокруг нее. Потом все черви разом накинулись на женщину, заключив ее в извивавшийся шар.

Брокл отделил плоть от черепа, потом череп от мозга. Слепленный из червей мяч катался по доку, роняя клочки мяса и кожи, осколки костей, а потом и обезглавленное тело. Разбирая мозг, ИИ записал его, создав модель, и запустил туда сознание преступницы. Выплюнув жижу мозгового вещества, Брокл покинул отсек — он уже извлек из женщины достаточно информации о ее контактах среди сепаратистов и участии в разных преступлениях, чтобы составить отчет. Затем он связался со своим субразумом в корабле–перевозчике, но вместо того, чтобы, как обычно, поглотить его, передал простые инструкции:

— Возвращайся на Омегу–Шесть за следующей партией.

Насколько Брокл знал, никакая «следующая партия» на станции, где содержалась его последняя жертва, не ждала.

— Ясно, — ответил субразум.

Док тотчас начал очищаться, дымившиеся на полу останки быстро высушил вакуум. Внешний люк открылся, и корабль, приводимый в движение сжатым воздухом, пошел к выходу. Теперь почти наверняка наблюдатель сообщит Земле–Центральной, что челнок отбыл пустой, без людей. Однако к тому моменту, когда главный государственный ИИ ответит, корабль нырнет в У-пространство. А челноков, чтобы вернуть команду Блайта, больше нет. Брокл просто тянул время, поскольку другое судно с новым заключенным, которого нужно допросить, обязательно вскоре прибудет.

Вернувшись в просмотровую комнату, Брокл вновь обрел вид юного толстяка. Доклад о сепаратистке он уже выслал. Позже он вернется в док и избавится от безголового иссохшего трупа. А прямо сейчас он проверил, как там Икбал с Мартиной, — прежде чем сформулировать ответы, которые даст в процессе неизбежного разговора с Землей–Центральной. А потом придется очень тщательно продумать окончание — и новые начала.

Когда Цех 101 ушел в У-пространство, Рисс все еще пыталась освободить застрявший в стене яйцеклад. Внезапно грохот врезавшихся в защитное поле снарядов прекратился. Передача данных медленно возобновлялась. Станция выжила! Но теперь, когда поступало все больше и больше информации, все больше и больше сенсоров становились доступными, завод затопляла тьма. Его наполняли тонувшие, рассыпавшиеся разумы.

— Ты пойдешь со мной, — сказал богомол.

Он крепко обхватил тело Рисс и выдернул маленького дрона из стены.

Они быстро удалялись от Бета–Шесть, со стен сыпались дроны–клещи, многие присоединялись к ним, появляясь словно из ниоткуда. Глухие удары отдавались эхом там, где был воздух, способный проводить звуки. Приливы и отливы энергии продолжались, и Рисс выявила в компьютерных системах смещения больших массивов данных — из–за этих смещений к ним было трудно получить доступ, а значит, и трудно понять.

— Они сопротивляются, — сказал богомол, — но они наивны, как ты, и ничего не понимают. Шанс имеют лишь субразумы и те, кто вроде меня вернулся для ремонта.

Прежде чем Рисс успела задать вопрос, богомол отправил ей пакет информации. ИИ Цеха 101 теперь убивал своих детей, что совсем не имело смысла. Станция зачищала ИИ-кристалл электромагнитными импульсами, когда тот вставал в очередь для помещения в новый штурмовик. А еще проводила информационные атаки, нападая на уже установленные в корабли кристаллы — на всех этапах создания, также очищая их в процессе. Многим разумам удалось дать отпор, так что Цех 101 в ответ атаковал их физически.

На кораблях, находившихся на ранних стадиях сборки, но с уже установленными кристаллами, роились ремонтные роботы. Любыми доступными им способами они старались уничтожить кристаллы ИИ. На некоторых участках с ними сражались другие роботы, контролируемые субразумами. А на участках финальной сборки готовые и почти готовые корабли боролись за выживание. Здесь ИИ станции обратил против них внутреннее оружие и гигантских роботов–монтажников.

— Ударный корабль «Джейкоб» сообразил, откуда ветер дует, — сказал богомол. — Он закрылся, надеясь остаться незамеченным. «Джейкоб», как и я, вернулся ради ремонта.

Рисс попыталась найти данные об этом корабле, снова исследуя бушевашие вокруг информационные потоки. Сперва она ничего не уловила, но потом в ее сознании начала формироваться виртуальная карта. В центре хаоса она увидела Цех 101, похожий на злобную красную амебу, протянувшую ложноножки ко множеству своих меньших подобий, выставлявших навстречу защиту в виде силовых полей. Между отростками сновали косяки других разумов — тех, что стояли на ударных кораблях; иногда они тоже прятались за силовым полем, иногда вспыхивали синим пламенем, натыкаясь на псевдоподии. Просеивая списки, Рисс пыталась найти «Джейкоба», но тщетно. И вдруг все стало огненно–красным и что–то врезалось в ее разум.

Рисс показалось, что она падает во тьму, информационные побеги пытались удержать компоненты сознания. Горе и безнадежность переполнили ее. Не было причины существовать, не было смысла продолжать жить с таким грузом. Рисс перестала сопротивляться, почувствовала, как распадается ее разум…