Цворн, не веря, смотрел на экраны, на клубившиеся пыль и газ, на атомные лучи и рои снарядов, двигавшихся к цели, которой больше не существовало. Он ожидал, что Свёрл нырнет в У-пространство, пока повреждения не слишком велики и корабль еще способен на прыжок. Он думал, что тогда последует за Свёрлом в новое место — и там–то и загарпунит врага, и сдерет с него корабль, как панцирь с краба, и доберется до мягкой сердцевины. А теперь ему хотелось лишь рвать и метать, рвать и метать.

«Данные. Проклятые данные».

Цворн вновь и вновь прокручивал их через форс — и находил ту брешь, которой не увидел раньше. Вариант, которого не предусмотрел. Государство прибегало к чему–то подобному во время войны, когда прадоры сосредотачивались на главной цели, пренебрегая мелкими, например — на дредноуте среди ударных кораблей. Они пересекали все свои У-поля, а потом скручивали и изменяли их так, что штурмовики отбрасывали поля достаточно большие, чтобы их сочли за дредноут. Во время У-перехода показатели массы становились неотличимы, и все корабли перемещались в разные точки.

Цворн заскрежетал жвалами, отпрянул от экранов и описал круг, яростно топая ногами.

«Проклятые данные».

Защита Свёрла была серьезно повреждена, он не мог предотвратить считывание У-характеристик корабля — а значит, Цворн непременно узнал бы, куда направляется дичь. Что ж, он и узнал — что внесло еще большую путаницу. Цворн не представлял, какое поле какому судну принадлежит. Пять звездолетов ушли к пяти совершенно разным точкам пространства. И теперь у него лишь один шанс из пяти выбрать правильно — если, конечно, не сообразить, как вычислить наверняка.

Цворну по–прежнему хотелось рвать и метать, но он лишь отключил оружие и отозвал назад те ракеты, которые еще можно было вернуть. Затем пересек святилище, рывком распахнул аптечку, достал упаковку умного цемента, отщипнул край и поставил нашлепку на то место, где еще недавно был левый стебельковый глаз. Цемент размягчился, деформировался, затек в отверстие, выпуская анальгетики и патогеногасители, и боль отступила. Цворн постепенно обуздывал гнев.

— Ты, — велел он, включив связь со вторинцем на борту старого истребителя, — отзови ракеты, какие получится, и возвращайся.

— Само собой, отец, — ответил вторинец.

Цворн рассматривал его изображение на одной из граней экрана, размышляя, не пришла ли пора заменить чадо. Слишком много времени он провел вдали от семьи, а главное — вдали от переносимых по воздуху феромонов, внушающих покорность. Однако, глядя на вторинца, сообразил, что пока так поступать не следует. Можно ведь послать истребитель за одним из пяти кораблей, и пускай сыночек, обнаружив врага, доложит по У-комму, какое судно преследует.

Проблеск надежды в сочетании с отсутствием боли в зрительной турели поднял Цворну настроение. Теперь он мыслил гораздо позитивнее. Переключившись на У-характеристики, он попытался собрать по мелочам все незначительные отличия, сверился с астронавигатором и вскоре узнал, что каждое судно направилось к своей планетарной системе, которые он тут же принялся изучать внимательнее.

Первая, сразу почудившаяся ему знакомой, оказалась той, где сам Цворн устроил засаду, чтобы поймать Свёрла. И зачем бы туда отправляться дредноуту? Выбор выглядел странным — но не становился ли он от этого наиболее вероятным? Возможно, так что Цворн отметил для себя это место.

Вторая характеристика принадлежала бинарной звездной системе на дальнем конце Погоста. Изучив доступную информацию, Цворн не увидел, какое тактическое преимущество может извлечь Свёрл из появления там. Но и не отмел вариант.

Третьим оказалось солнце–гипергигант, находящееся вне Погоста и с учетом множества окружающих его астрономических объектов предоставляющее Свёрлу некоторые возможности. Анализируя систему, Свёрл убедился, что она дает врагу больше преимуществ, чем две другие точки, и занес координаты гипергиганта в список потенциальных вариантов. Впрочем, делал это он с тяжелым сердцем, понимая, что наличие наиболее благоприятной для противника системы может означать, что Свёрл отправился туда, — а может означать и ловушку. И вопрос с двумя оставшимися местами тоже оказался весьма спорным.

Одно из них находилось в границах Государства, другое — в границах Королевства. Первое вроде бы и изучать не стоило, поскольку Свёрл скорее всего туда бы не сунулся. Его засекут государственные дозорные станции — и вышибут в реал либо с помощью ПИПов, либо У-пространственными минами, либо ракетами, выпущенными одним из новейших государственных ударных кораблей. Хотя, возможно, именно этого он и добивался. Возможно, Свёрл хотел возопить о помощи, обращаясь к Государству, надеясь направить государственные силы против Цворна — и полюбоваться, как того уничтожат. К тому же в качестве пленника ИИ он мог хотя бы остаться в живых.

Королевство не обладало столь же эффективной У-пространственной защитой, зато имело массу детекторов. Свёрл, вероятно, сумеет обойти их и даже пересечь полосу У-пространственных минных полей, защищающих родную планету. Но едва он появится там, как тут же будет окружен эскадрой Королевского Конвоя. Цворн был уверен, что король осознает, какую угрозу его правлению представляет собой Свёрл, — а значит, просто аннигилирует его и избавится от проблемы. Вероятность последнего пункта назначения виделась наименьшей — но опять–таки, не становилась ли от этого вероятностью наибольшей то, что все остальные точки — только приманки? Что выиграет Свёрл, отправившись туда? Он погибнет. Но если Цворн последует за ним, его наверняка ждет тот же конец.

Чувствуя, что ни к чему не пришел, разочарованный Цворн вычеркнул из списка Государство и Королевство и сосредоточился на остальных пунктах. Теперь он еще внимательнее изучал У-поля, сравнивая их параметры с записями характеристик корабля Свёрла, которые сделал во время последнего У-прыжка сперника. Полностью ничего не сходилось — возможно, из–за того, что масса дредноута Свёрла уменьшилась после выхода старого штурмовика и трех камикадзе, возможно, и из–за повреждений. Наиболее полное совпадение обнаружилось у корабля, направившегося к месту бывшей засады, наименее полное — у судна, свернувшему к бинарной системе. Цворн изучал параметры много часов, поглядывая на экраны, предупреждавшие о возвращении самодвижущихся ракет. Затем последовал сигнал, информирующий о готовности истребителя к стыковке — на него он ответил коротким приказом вторинцу держаться на расстоянии и ждать. Загадка осталась загадкой — расклад вероятностей не изменился. Тогда он снова занялся У-полями тех звездолетов, которые двинулись в Государство и Королевство, — и, изучая результаты, с ощущением неотвратимости выяснил, что они практически идентичны первоначальному полю корабля Свёрла.

В конце все свелось к одному простому факту. Гипергигант давал Сверлу максимальное тактическое преимущество и являлся наиболее вероятной ложной целью. Свёрл же — прадор весьма умный, поэтому Цворн полагал, что гипергигант можно исключить: Свёрл двинется к какой–нибудь «средней» точке, не дающей особых выгод и не выглядящей ловушкой. После всех проверок, всех расчетов и размышлений Цворн осознал, что может полагаться только на инстинкт. Ему нравилась планета–засада; одна лишь странность выбора заставляла его предположить, что именно туда двинулся Свёрл.

— Дитя, — обратился он к вторинцу на борту истребителя, — ты немедленно отправишься вот сюда, — и Цворн переслал координаты гипергиганта. — По прибытии открой постоянный канал У-связи и докладывай, что там обнаружишь. Я приму сообщение, едва выйду из У-пространства.

— Будет сделано, папа, — ответил вторинец.

Нет, этого сынка определенно нужно укротить, но пока Цворн ничего предпринимать не станет.

Корабельному разуму KB-дредноута он выслал координаты мира–засады и приказал немедленно отправляться. Дредноут разогнался на термояде, поскольку даже он не обладал технологиями, позволяющими совершать прыжок в У-пространство с места. Через двадцать минут с радара исчез истребитель, а еще десять минут спустя тело скрутила волна «извива» — корабль Цворна погрузился в загадочную У-бездну.