Изо рта уже капала слюна, увлажняя мандибулы, и Цворн, признав поражение, отвернулся от экранов. Подойдя к рыбойнику, он осмотрел его, припомнив, что должен проверить живых экземпляров и запустить одного в брачный бассейн, чтобы оплодотворенная самка могла отложить туда яйца. Вром шагнул вперед, пощелкивая атомными ножницами, готовый нарезать Цворну обед. Но сама эта идея тотчас возмутила Цворна.

Когда много лет назад две его оставшихся ноги и клешня перестали должным образом функционировать и в конце концов отвалились, он пошел по пути большинства отцов–капитанов. Пренебрегая даже мыслью о новом протезировании, за исключением подсоединения к панцирю гравидвижков, он приказал ближайшему первенцу рубить еду и вкладывать ему в жвала. Однако когда и жвала вдруг перестали работать, состояние прадора потребовало пропускать пищу через особую мясорубку, которая крепилась подо ртом, по трубке подавая фарш в пищевод. И именно это заставило его в итоге передумать. Сперва появились новые протезы–мандибулы, и хотя они ничего не чувствовали, Цворн остался ими доволен и вскоре установил себе протезы клешней. Но первенец все равно резал ему еду. А сейчас, обретя вместе с новыми ногами подвижность, сексуально активный, переполненный гормонами Цворн обнаружил, что потерял склонность к капризам и ему не так уж и хочется, чтобы его обслуживали.

— Уходи, — велел он.

Поза Врома говорила о замешательстве, но, когда Цворн замахнулся клешней, обрушив ее на бок первенца, тот быстро опомнился и удалился. А Цворн полностью сосредоточился на рыбе: потянулся, сомкнул клешню на ее черепе, надавил… Череп треснул и раскололся, бледно–зеленый мозг выплеснулся на пол. Цворн оторвал кусок от головы, сунул его в жвала и принялся жевать. Всего минуту спустя, когда треть рыбы уже исчезла и первый лютый голод был утолен, прадор замедлил темп насыщения и вернулся мыслями к Свёрлу.

С рельсотронами Цворн сделал все, что мог. Теперь — энергетическое оружие. От гранулярных пушек в кольце пыли толку никакого, разве что на близкой дистанции, но можно ведь и повысить их эффективность. Заряжались они обычно алюминиевой пылью, подвешенной в азоте посредством электростатического поля. Однако, добавив тяжелые элементы, сжав магнитную трубку и увеличив энергию выброса, он придаст лучу большую проникающую силу. Обычно в космических боях так не делалось, поскольку в определенный момент затраты энергии перевешивали конечный результат.

Размышляя, какие именно тяжелые элементы из доступных ему добавить, Цворн вдруг понял, что может немедленно приступить к действиям. И для этого не придется горбиться над пультом — с форсом он способен сделать что угодно и из любого места. Застыв со свисавшим изо рта огромным куском — вроде бы почки, — Цворн понял, насколько негибким и ограниченным был его разум. Давным–давно следовало бы осознать это. Он дожевал рыбу и мысленно запустил требовавшиеся гранулярным пушкам изменения.

Остальное оружие… С атомными и химическими бомбами, ракетами и минами много не сотворишь. К тому же они слишком медленные для битвы противников, находящихся в сотнях тысяч километров друг от друга. Они потребуются потом, когда корабль Свёрла уже будет выведен из строя. А чтобы вскрыть жестянку и добраться до святилища Свёрла, пригодятся лучевики. Доедая хвост рыбойника, Цворн перебирал в уме прочие возможные приготовления, но оставалось только немного скорректировать спектр антиорудийных лазеров, чтобы лучи не слишком рассеивались в газопылевом кольце.

Что ж, он закончил: корабль в полной боевой готовности, рыбойник съеден. Цворн отступил от липкого месива на полу, уже кишевшего корабельными вшами, и повернулся к пультам. До встречи со Свёрлом оставалось немало времени, и он принялся размышлять, чем бы его заполнить — может, переварив пищу, еще разок заглянуть в бассейн? Но вдруг Цворн почувствовал ужасную усталость, и зрение на миг помутилось.

Что такое?

Тело точно налилось свинцом, прадор еле–еле сделал пару шагов к пультам; внутри рос плотный горячий шар, как будто кто–то собрал и скомкал все его органы. Коитус–зажим затрясся, анус вдруг открылся, и на пол выплеснулись ярко–желтые экскременты. Цворн попятился прочь от лужи к выступающему из стены очистному порту, продолжая пачкать пол жидким калом. Когда же он навис над отверстием, анус резко закрылся. В молодости такого с ним ни разу не случалось. Может, только позже, во время болезни, после того как он потерял конечности…

Цворн отошел от порта, но не слишком далеко, потому что плотный ком внутри обернулся страшной, раздиравшей органы болью. Он чувствовал огромную усталость, он терял нити мыслей, форс отвечал на запросы разума бесполезной информацией и старыми воспоминаниями. Цворн огляделся. Что там насчет оружия? Что он делает? Забыв об очистном порте, он подтащился к пультам и уставился на ряд шестигранных экранов. На них прокручивалась всякая чепуха — тоже откликаясь на его ментальное замешательство. Внезапно Цворна перекосило от резкого спазма, мандибулы взлетели, вытянувшись вперед. За первой судорогой последовали вторая и третья, из глотки потоком хлынула слюна, а потом мощный фонтан полупереваренной рыбы и зеленой желчи забрызгал все экраны. Куски пищи шлепались на пол, жижа текла на пульт, заливаясь в отверстия управления. Цворн попятился, содрогаясь от новых конвульсий, опустил переднюю часть тела, уложив ротовые органы на пол, извергая из горящей глотки зеленую желчь. Острая боль внутри чуть отпустила, желтые фекалии капали из полуоткрытого ануса.

В голове немного прояснилось. Он был глуп. Гормоны в воздухе и недавнее спаривание заставили его забыть одну весьма важную вещь. Да, у него новые протезы конечностей и новые половые органы, но все остальное, все, что внутри, — очень, очень старое, включая и пищеварительную систему.

Земля–Центральная не вполне приняла запутанное объяснение Брокла, почему он не посадил Икбала и Мартину на борт челнока. Она заявила, что их соглашению конец, если эти двое не отправятся на следующем корабле. А Брокл тем временем узнал кое–что еще о Пенни Рояле.

Поскольку Амистад удалил восьмое состояние сознания черного ИИ, то, что казалось ответственным за большинство его скверных деяний, ЦКБЗ простил Пенни Роялу прошлые грехи. А когда на Масаде ИИ вернул себе недостающую часть, ЦКБЗ отозвал амнистию. Но государственные ИИ до сих пор ничего не предприняли — из–за того, что может сделать — или открыть — Пенни Роял. К тому же, судя по тем крохам, которые Брокл вытянул из Икбала с Мартиной, у черного ИИ снова трудности с восьмым состоянием.

Сходства между Пенни Роялом и самим Броклом лишь делали черный ИИ еще интереснее. В сущности, проблемы Пенни Рояла были аналогичны той, результатом которой стало согласованное заключение Брокла. Одна из частей Брокла во время его последнего назначения на планету сбилась с пути — и аналитическое расследование вылилось в небольшую гражданскую войну. Эта структурная единица несколько лет действовала как самостоятельное существо, вторгшись на совершенно незаконную территорию. Она допрашивала в том числе и невиновных граждан, причиняя им необратимый вред.

ЦКБЗ велел Броклу отключить заблудшую часть, а самому, собравшись воедино, явиться на судебную экспертизу. Отреагировав, норовистая единица завершила работу. В процессе расследований она выяснила, что всех основных государственных сепаратистов связывает биотехнологическая форсосеть. Взломав эту сеть, часть Брокла запустила туда «грязную» программу, заставившую форсы генерировать органический вирус, буквально подвергавший людей лоботомии — и восемьсот сепаратистов умерло от отказа автономной нервной системы. Поступок сочли слишком радикальным — хотя эти люди и являлись преступниками. ЦКБЗ вновь приказал Броклу покончить с негодницей и явиться, но, как Брокл уже понял, настаивать ЦКБЗ опасался. Положение Брокла на планете было таково, что он мог стать причиной множества смертей. Затем ЦКБЗ сообщил, что невинным, допрошенным частью ИИ, требуется психокорректировка; что проступки можно было бы и простить, если бы одна из жертв не перегрызла собственные запястья и не истекла кровью до смерти.