— Нет. Климат Наридии будет постепенно меняться не в лучшую сторону. Лучше будет уходить в горы, или вовсе покинуть территорию.

— Но… если Исток возродится? Может, тогда благодать снова сюда вернется?

— Скорее всего нет. Процессы, которые долгое время сдерживал Исток, уже запущены. Они были изначально, просто оказались сильно замедленны. Это неизбежно и неотвратимо.

Люди погрустнели. Тяжело такое узнать о родном доме. Но мне ничего сказать им в утешение. И это я еще всего не поведала. Ни к чему им знать о том, чего они в своей жизни скорее всего уже не застанут.

Конь генерала двинулся вперед. Разговор закончился на тяжелой ноте, оставив в душе неприятный осадок.

Пытаюсь не плакать, все же дамы так старались, нанося краски на мое лицо.

— Что ты имела ввиду, говоря, что людям нужно в горы? — мрачно спрашивает генерал.

— Это неважно.

Не стоит говорить Соулу про будущее Наридии. Иначе у него будет повод не выполнить наш договор. Смысл меня отпускать и делать правительницей земли, которая в будущем исчезнет с земли.

— Отвечай, — жестко приказывает генерал.

— Иначе что? — устало спрашиваю я.

— Чтобы спрогнозировать дальнейший ход событий и будущие ходы, мне нужно больше информации. Ты предпочитаешь что-то скрывать и идти против меня?

— Наридия будет постепенно уходить под воду. А в какой-то момент, уже и не постепенно, ее захлестнет, — произношу я тихо и без всяких эмоций.

— Почему?

— Природные процессы.

— А если бы Исток не был уничтожен?

— Они бы все равно произошли, но не так скоро. Сейчас это займет сотню-другую лет. А с Истоком — тысячи.

Дальше едем в молчании. За всеми событиями и переживаниями я подзабыла о том, что узнала в озере, но сейчас осознание навалилось с новой силой. Никакого свадебного настроения, да и не было его.

Даже не заметила, как Соул вскоре остановил своего коня. Очнулась, только когда жених опустил меня на землю.

Оглядываюсь. Мы за городом. Высокий холм, с которого открывается хороший обзор на развалины столицы, мертвое озеро и хмурое серое небо. Вдруг поднялся ветер. Холодный, резкий, будто недовольный. Кажется, будто скоро пойдет дождь. Настроение становится еще более не свадебным, хотя куда уж больше.

Холм оккупировали военные. Их здесь целое море. Все они свидетели и одновременно приглашенные. Свадьба с широким размахом.

Сердце замирает от тоски и горечи.

Соул подводит меня к высокой арке из камней. Приглядываюсь. Обломки здания, красиво кем-то уложенные в подобие свадебной арки. В арку хаотично, явно наспех, кто-то впихнул свежесорванные полевые цветы. Ну а что такого, какая свадьба, такая и арка. Мне даже в чем-то нравится такой брутальный стиль.

Только сейчас по-настоящему приглядываюсь к Соулу. Он в военной форме, что, в принципе и понятно. Но форма явно парадная, со множеством дополнительных элементов, о названии которых не имею понятия, грудь увешана многочисленными наградами.

К арке подходит пожилой мужчина. Он тоже в военной форме. У него в руках книга, которую он кладет на валун посреди арки и медленно торжественно открывает.

Соул берет меня под руку и подводит к валуну.

— Поскольку мы в походе, никаких особых церемоний по имперским законам не предусмотрено. Сейчас только внесут при свидетелях запись в книгу.

— Стоило ли тогда устраивать… все это? — шепотом спрашиваю я, глядя все больш на арку. Если все так просто, то и платье ни к чему, и подготовка. Несколько свидетелей и хватит.

— Армия должна запомнить этот момент, чувствовать свою сопричастность. Не просто что у меня появилась какая-то жена. Ты будешь своя. Да и чем больше свидетелей в данном случае, тем лучше.

Для чего лучше, Соул не уточнил. Вновь оглядываюсь. Среди военных стали появляться и обычные люди, их поток ручейком тянется от города, людей без проблем пропускают вперед.

Генерал меня под руку, поворачивает лицом к арке и мы вместе слушаем торжественную речь регистрирующего брак военного, потом он зовет нас поставить свои подписи в книге записей. Никто ни у кого согласием не интересуется, мол, и так все понятно.

Военный улыбнулся и объявил нас мужем и женой, а для закрепления брака нужно поцеловать невесту.

Соул не медлил ни мгновение. Солдаты взорвались ликующими криками, когда главнокомандующий прижал меня к своей широкой груди и поцеловал. Властно, требовательно. Настоящий захватнический поцелуй. У меня нет шансов, даже для самого простого сопротивления, чувствую себя такой хрупкой и слабой в его стальных объятиях, и так с Соулом во всем.

Армия долго радовалась возможности наблюдать любопытное зрелище, отпустил меня Соул с большой неохотой, да и толком не отпустил, все еще держит в объятиях, хоть и целовать перестал.

Стал накрапывать мелкий дождь.

— Дождь на свадьбе — хороший знак.

Оборачиваюсь на голос и замираю. Возле булыжника уже нет того военного с книгой, там стоит… жрец!

Совсем старенький, лицо все испещрено морщинами, ему уже лет под двести. Глаза подернуты дымкой, они давно слепы. Он не из погруженных. Тех, кто служит в храме, но кого Исток не избирал. Я знаю этого жреца. Велеш. Старый отшельник. Конечно, он не участвовал в войне.

Взглянула на Соула.

— Зачем? — пораженно спрашиваю я. Это как удар под дых. Меня почти никак не тронула та регистрация в книге, но жрец здесь не случайно. Соул ведь как-то его нашел и привел сюда.

— Наш брак признают в империи, но, я полагаю, тебе, как коренной жительнице Наридии, будет приятно стать женой по вашим "настоящим" традициям. Это мой подарок.

У меня подогнулись колени. Сейчас особенно невыносимо хочется чем-нибудь огреть генерала. Подарок. Как же!

Соул прекрасно знает, как я не хочу эту свадьбу и зовет жреца, одного факта записи в регистрационной книге ему показалось почему-то мало.

Хочется кричать, плакать, бежать, в конце концов. Но, увы, не при стольких свидетелях, ну и далеко ли я тут смогу убежать?

Вновь ликование в толпе. Не стройное армейское, а такое разношерстное, с выкриками и добрыми пожеланиями. Я и не оборочиваясь, могу сказать, что это оживились жители Наридии при появлении жреца.

По указу генерала, Велеш начинает читать обряд. Ему не нужны никакие книги. Он, проводил свадебные обряды сотни, а может и тысячи раз. Скорее всего старый жрец уже не понимает, где находится, и кого сочетает браком.

Неожиданно становится холоднее. Ежусь, и Соул тут прижимает меня к себе теснее.

Первая просьба жреца — принести брачные клятвы. Нужно повторять за ним слово в слово.

Соул произносит каждое слово четко, громко, веско. Я же скорее шепчу. Голос совсем пропадает на клятве верности. Генерал посмотрел на меня так пронзительно, что я буквально почувствовала опасность, и нехотя стала повторять все громче и четче.

Под конец обряда случилось неожиданное. Стоило только жрецу произнести последнее слово, как из-за туч выглянуло солнце. Всего один скромный луч пробился, и почему-то упал он именно на каменную арку, под которой мы с Соулом стоим.

Толпа внизу заволновалась, на нас стали показывать пальцами, в подскочивший тут же офицер, тихо сообщил нам с Соулом, что над аркой появилась радуга, словно еще одна торжественная арка.

Смотрю на людей. Все, кто из Наридии, дружно опускаются на колени в порыве благоговения, воины ликуют.

— Можете поцеловать жену, — произносит жрец.

И чтт делает Соул? Да. Опять, ни мгновения не раздумывая целует. Дважды за одну свадьбу!

В этот раз гораздо дольше. Видимо, чтобы точно ни у кого не осталось сомнения в том, что свадьба состоялась.

Целует и целует. Кажется, будто это будет длится бесконечно. Генерал прижимает меня к себе все теснее, руки по хозяйски ложатся… да куда только не ложаться!

— Ваше высокопревосходительство.

Соул отрывается от губ и недовольно смотрит на посмевшего прервать процесс военного. Настолько недовольно и мрачно, что тот сразу оробел.