– Тебе нужно зайти в дом и поужинать, – сказала Люси, прекрасно зная, что Абра не захочет (а возможно, попросту не сможет) ничего съесть, пока все не закончится. Но рутина придает уверенность. Внешне обстановка выглядела вполне обыденной, а опасность находилась более чем в тысяче миль отсюда, и Люси было легче, чем ее дочери. Прежде у Абры была прекрасная кожа – ровная и гладкая, как у младенца, – но сейчас на крыльях носа появилась россыпь угрей, а на подбородке вскочили уродливые прыщи. Обычная игра гормонов, предвестница полового созревания – так хотелось думать Люси, потому что это было нормальным. Однако стресс тоже вызывал угри. Кроме того, лицо дочери казалось бледным, под глазами залегли тени. Она выглядела почти такой же больной, как Дэн, медленно забиравшийся в пикап мистера Фримана, когда Люси видела его в последний раз.

– Не могу сейчас отвлекаться на ужин, мама. Нет времени. Все равно мой желудок ничего не удержит.

– Как долго еще ждать, Абби? – спросил Дэйв.

Она не смотрела ни на него, ни на нее. Абра смотрела только на реку, но Люси знала, что ее она тоже не видит. Их дочь находилась далеко. Там, где они ничем не могли ей помочь.

– Недолго. Поцелуйте меня и уходите в дом.

– Но… – начала Люси, а потом осеклась, когда Дэвид помотал головой. Коротко, но выразительно и жестко. Она вздохнула, взяла Абру за руку (какая же она холодная!) и губами прижалась к левой щеке. Дэвид поцеловал дочь в правую. – Помни, что сказал Дэн, – не удержалась Люси. – Если что-то пойдет не так…

– Идите в дом. Оставайтесь там. Когда начнется, я возьму Попрыгунчика и положу себе на колени. И как только я это сделаю, вам ни в коем случае нельзя будет прерывать меня. Что бы ни происходило. Иначе вы можете погубить дядю Дэна, а возможно, и Билли тоже. Я могу упасть, словно в обмороке, но это не будет обмороком, а потому не реагируйте и не позволяйте доктору Джону трогать меня. Просто оставьте меня в покое до тех пор, пока все не закончится. Думаю, Дэн знает место, где мы сможем с ним встретиться.

– Ей-богу, не понимаю, как это может сработать, – сказал Дэйв. – Эта женщина, Роуз, сразу увидит, что нет никакой маленькой девочки…

– Вам лучше уйти в дом немедленно, – прервала его Абра.

И они выполнили ее просьбу. Люси умоляюще посмотрела на Дэйва; в ответ тот снова помотал головой и пожал плечами. Все трое встали у кухонного окна, обнявшись, глядя на девочку, которая сидела на ступеньке, сцепив руки на коленях. Ничто вокруг не предвещало опасности. Повсюду царили мир и покой. Но стоило Люси увидеть, как Абра – ее любимая доченька – протянула руку за Попрыгунчиком и положила старую игрушку себе на колени, она застонала в голос. Джон стиснул ей плечо. Дэвид крепче ухватил ее за талию, а она в страхе вцепилась ему в руку.

Пожалуйста, пусть с моей дочерью все будет хорошо. Если что-то должно произойти… что-то плохое… пусть это случится со сводным братом, которого я едва знаю. Но только не с ней.

– Все будет хорошо, – сказал Дэйв.

Она кивнула:

– Конечно, будет. Конечно.

Они наблюдали за девочкой на ступеньке. Люси понимала, что, если даже попытается окликнуть Абру, ответа не получит. Абры здесь уже не было.

Билли и Дэн добрались до съезда к базе Истинного Узла в Колорадо без двадцати четыре по горному времени, то есть с хорошим запасом. Над въездом на мощеный проселок возвышалась деревянная арка с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КЕМПИНГ «КОЛОКОЛЬЧИК»! ОСТАНЬСЯ У НАС, ПУТНИК!» А вот стоявший рядом с дорогой знак был не столь гостеприимным: «ЗАКРЫТО ДО ДАЛЬНЕЙШЕГО УВЕДОМЛЕНИЯ».

Билли проехал мимо, не снижая скорости, но пристально осматривая окрестности.

– Никого не заметил. Даже на лужайках, хотя кто-нибудь вполне мог спрятаться за каким-то сараем. Господи, Дэнни, ты выглядишь просто ужасно!

– Хорошо, что конкурс «Мистер Америка» будет только в конце года, – ответил Дэн. – Еще миля или даже меньше. Ищи указатель к живописным видам и площадке для пикников.

– А если там кто-то дежурит?

– Не дежурит.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда, что ни Абра, ни ее дядя Билли никак не могут знать о существовании этой зоны отдыха. Они же здесь никогда не бывали. А про меня Узлу ничего не известно.

– Будем надеяться.

– Абра сообщает, что все находятся там, где им и положено быть. Она проверяла. А сейчас помолчи немного, Билли, мне необходимо подумать.

Ему нужно было подумать о Холлоране. На протяжении нескольких лет после той проклятой зимы в «Оверлуке» Дэнни Торранс и Дик Холлоран часто общались между собой. Иногда лично, чаще – мысленно на расстоянии. Дэнни любил маму, но существовали вещи, которых она не понимала и не могла понимать. Например, сейфы. Те самые, куда ты запирал в уме опасные штуки, которые порой привлекало сияние. Впрочем, они не всегда помогали. Он, например, несколько раз пытался создать такой сейф для своего пьянства, но все его попытки с треском провалились (возможно, потому, что он хотелпотерпеть неудачу). Зато с миссис Масси и Хорасом Дервентом…

Теперь в его сознании хранился еще и третий сейф, но он был вовсе не столь надежный, как те, что Дэн создавал ребенком. Потому что он стал слабее? Или потому что находившееся в ящике в корне отличалось от глупых призраков, открывших охоту на маленького мальчика? А может, по обеим причинам сразу? Этого он не знал. Чувствовал только, что ящик дал течь. Если он его откроет, то может погибнуть. И все же…

– О чем это ты? – спросил Билли.

– А? – Дэн огляделся. Ладонь он прижимал к животу, который теперь нестерпимо болел.

– Ты только что сказал: «Выбора нет». Что ты имел в виду?

– Не обращай внимания.

Они как раз добрались до места, и Билли свернул к площадке для пикников. Они увидели скамейки и каменные мангалы для барбекю. Дэну это напомнило Клауд-Гэп. Не хватало только реки.

– Просто… если что-то пойдет не так, прыгай в машину и гони отсюда к чертовой матери.

– Ты думаешь, это поможет?

Дэн не ответил. Его живот был охвачен огнем.

Вскоре после четырех часов пополудни в тот понедельник в конце сентября Роуз поднялась на «Крышу мира» вместе с Тихоней Сари.

На Роуз были узкие джинсы, которые подчеркивали красоту ее длинных стройных ног. Несмотря на прохладу, Тихоня Сари надела только светло-голубое домашнее платье, доходившее ей до середины толстых икр, обтянутых противоварикозными чулками. Роуз остановилась, чтобы взглянуть на мемориальную доску, привинченную к гранитной стеле у подножия лестницы, три дюжины ступеней которой вели к смотровой площадке. Текст гласил, что на этом месте находился знаменитый отель «Оверлук», сгоревший до основания примерно тридцать пять лет назад.

– Здесь испытываешь очень сильные чувства, правда, Сари?

Та кивнула.

– Ты ведь слышала о горячих источниках, которые бьют прямо из-под земли?

– Угу.

– Очень похоже. – Роуз наклонилась, чтобы принюхаться к траве и полевым цветам. Под их ароматами явственно ощущался железистый запах старой крови. – Мощные эмоции и чувства – ненависть, страх, презрение, похоть. Эхо совершенных убийств. Не пища для нас – слишком старое, – но действует освежающе. Потрясающий букет. Просто бьет в голову.

Сари промолчала, но не сводила с Роуз глаз.

– А эта штука, – Роуз обвела рукой деревянное сооружение, к которому вели ступени, – напоминает виселицу. Не хватает только люка в полу.

Сари опять ничего не сказала. По крайней мере вслух. Но ее мысль

( нет веревки)

была достаточно четкой.

– Это верно, любовь моя, но одна из нас и без веревки останется болтаться здесь навсегда. Или я, или та маленькая стерва, которая посмела сунуть нос в наши дела. Видишь это? – Роуз указала на небольшой зеленый сарай футах в двадцати от них.

Сари кивнула.