Дэну совсем не хотелось вмешивать полицейских в сверхъестественное по сути своей дело, но сейчас он не видел другого выхода.

( но я не)

Прежде чем она смогла закончить фразу, ее мысль заглушил мощный, исполненный женской ярости крик.

(АХ ТЫ, МАЛЕНЬКАЯ СУЧКА)

Внезапно женщина в шляпе вновь оказалась в голове Дэна, но только уже не во сне, а наяву: невероятно красивое обнаженное создание с мокрыми волосами, пряди которых рассыпались по плечам словно щупальца Медузы. А затем ее рот открылся, и от красоты не осталось и следа. Теперь он видел лишь зияющее темное отверстие с единственным острым бесцветным зубом. Почти клыком.

(ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ!)

Дэн пошатнулся, и ему пришлось опереться о стенку первого пассажирского вагона, чтобы сохранить равновесие. Мир внутри его головы перевернулся. Женщина в цилиндре пропала, и внезапно он оказался в окружении толпы людей с озабоченными лицами, и каждый спрашивал, все ли с ним в порядке.

Он вспомнил рассказ Абры, как перевернулся мир в тот день, когда она заметила снимок Брэдли Тревора в «Эннистон шопер»; как совершенно неожиданно оказалось, что она смотрит на все глазами женщины в шляпе, а та завладела ее взором. Теперь он понял. Это случилось снова, только на этот раз Абра захватила его с собой.

Роуз лежала на земле. Он заметил широкую полосу предвечернего неба. А окружавшие люди были, несомненно, членами ее банды детоубийц. Это видела Абра.

Однако оставался вопрос: что видела Роуз?

Змеючка выбивалась из цикла, но потом упрямо возвращалась. Было больно. В очередной раз придя в себя, она увидела мужчину, сидевшего рядом на коленях.

– Могу я чем-то вам помочь? – спросил Джон. – Я врач.

Несмотря на боль, Змеючка расхохоталась. Этот врач был одним из тех, кто только что убил доктора Истинных. И теперь он предлагал ей помощь. Гиппократ, наверное, в гробу перевернулся!

– Пусти мне пулю в лоб, придурок.

Подошел урод, прикончивший Грецкого Ореха, и встал рядом с доктором.

– Вы это заслужили, – сказал Дэйв. – Неужели вы думали, что я позволю вам выкрасть мою дочь? Пытать ее и убить, как того несчастного мальчика из Айовы?

Так им и об этом известно? Откуда же? Впрочем, теперь это не имело значения. По крайней мере для Энди.

– Вы режете свиней, коров, овец. Чем мы хуже?

– По моему скромному мнению, убийство человека – это далеко не то же самое, – заметил Джон. – Можете назвать меня сентиментальным глупцом.

Рот Змеючки был наполнен кровью и еще какими-то липкими обломками. Вероятно, зубами. Но и это уже не имело никакого значения. В конечном счете судьба, возможно, окажется более милостива к ней, чем к Барри. Все будет намного быстрее. Но одну мысль она все же хотела донести до них. Сделать так, чтобы они поняли.

– Настоящие люди – это мы, – выдавила она. – А вы – так… лохи.

Дэйв улыбнулся, но взгляд был жестким.

– И тем не менее это вы сейчас валяетесь на земле с грязью в волосах и кровью на одежде. Надеюсь, в аду вам понравится.

Змеючка почувствовала приближение очередного цикла: если повезет, последнего, – но пока цеплялась за свое тело.

– Вам никогда не понять того, что случилось со мной. Какой я была прежде. Или каково это – быть одним из нас. Нас осталось мало, и мы больны. У нас эпидемия…

– Я знаю, что у вас такое, – сказал Дэйв. – Простая корь. Что может быть глупее! От души надеюсь, что она вывернет ваш треклятый Узел наизнанку и сгноит.

– Мы не выбирали, какими стать, как и вы сами, – сказала Энди. – На нашем месте вы делали бы то же самое.

Джон медленно покачал головой:

– Ни за что. Никогда.

Змеючка снова начала выпадать. Но она успела произнести еще четыре слова:

–  Проклятые мужчины! – И последним выдохом из растворявшегося рта: – Проклятые лохи.

После этого она исчезла окончательно.

Дэн подошел к Джону и Дэйву медленно и осторожно, опираясь руками на столы, чтобы не упасть. Сам того не замечая, он нес с собой старого кролика Абры. В голове прояснилось, но это оказалось сомнительным благом. Потому что сразу возникли проблемы.

– Нам надо возвращаться в Эннистон как можно быстрее. Я не могу достучаться до Билли. Я чувствовал его совсем недавно, а теперь он пропал.

– А Абра? – спросил Дэйв. – Что с Аброй?

Дэн не хотел смотреть на него – на лице Дэйва читался откровенный испуг, – но он себя заставил.

– Она тоже пропала. Как и женщина в шляпе. Они обе исчезли.

– И это значит?.. – Дэйв обеими руками ухватил Дэна за рубашку. – Что это значит?

– Я не знаю.

Он не лгал, и ему было страшно.

Подойди ко мне, Папаша, позвал Барри Китаец. Склонись ближе.

Это было сразу после того, как Змеючка включила первый порнографический диск. И Ворон подсел к Барри, даже держал его за руку, пока умиравший сражался за жизнь, в очередной раз выпадая из цикла. А когда он временно вернулся…

Послушай меня. Она подсматривала, это точно. Когда порнуха только началась…

Объяснять такие вещи человеку, лишенному дара локации, оказалось сложно, тем более что объяснявший находился при смерти, но Ворон сумел уловить суть. Развратная троица у бассейна произвела на девочку необходимый шокирующий эффект, как и рассчитывала Роуз. Но шок заставил ее не только на время прервать наблюдение за ними. На несколько мгновений точки на внутреннем радаре Барри словно раздвоились. Она вроде бы оставалась на карликовом поезде вместе с отцом, направляясь к месту предполагаемого пикника, но испуг породил еще один призрачный образ, лишенный всякого смысла. В этой ипостаси она сидела на унитазе в туалете.

– Быть может, тебе привиделось какое-то ее воспоминание? – спросил Ворон. – Могло так случиться?

– Могло, – согласился Барри. – Лохи думают порой о самой странной чепухе. Скорее всего это действительно ничего не значит, но почти на минуту у нее словно образовалась сестра-близнец. Понимаешь?

Ворон не понимал, но все равно кивнул.

– И если это не воспоминание, то она, вероятно, затеяла с нами игру. Дай мне карту.

На экране ноутбука Джимми Счетовода была детальная карта Нью-Гэмпшира. Ворон перенес его на постель Барри.

– Вот где она находится. – Барри постучал пальцем по экрану. – На пути к этому их Клауд-Глену вместе с отцом.

– Гэпу, – поправил Ворон. – К Клауд-Гэпу.

– Плевать. – Барри переместил палец к северо-востоку. – А отсюда пришел призрачный сигнал.

Ворон развернул компьютер к себе и посмотрел на экран сквозь, несомненно, заразное пятно пота, посаженное пальцем Барри.

– Из Эннистона? Но ведь это ее родной город, Барри. Вероятно, там повсюду физические следы ее присутствия. Как мертвая кожа.

– Конечно. Воспоминания. Грезы наяву. Вся эта хренотень. Как я и сказал.

– И она уже пропала?

– Да, но… – Барри снова ухватил Ворона за запястье. – Если девчонка так сильна, как считает Роуз, есть вероятность, что она пытается обвести нас вокруг пальца, посылая свой голос из другого места.

– Ты когда-нибудь встречал «парилку», способную на такое?

– Нет. Но все когда-нибудь случается впервые. Я почти уверен, что она на поезде с отцом, а вот тебе предстоит решить, достаточно ли для наших целей моей почти-уверенности…

В этот момент Барри снова начал циклировать, и осмысленный разговор прервался. Теперь Ворону предстояло одному биться над сложнейшей задачей. Это была его операция, и он не сомневался, что справится с ней, но план принадлежал Роуз. Кроме того, она придавала этому делу огромное значение. Если он провалит его, расплачиваться придется долго.