Иди ко мне, маленькая сучка. Иди к тетушке Роуз.

Но первым из машины вышел ее дядя. Как сучка и обещала. Чтобы все проверить. Он обогнул капот пикапа, двигаясь медленно, осматриваясь по сторонам. Склонился к пассажирскому окну, что-то сказал своей спутнице и отошел от пикапа немного подальше. Посмотрел на «Холл», потом повернулся к четко вырисовывавшейся на фоне неба платформе… И помахал рукой. Этот наглый простофиля помахал ей рукой!

Роуз не помахала в ответ. Она нахмурилась. Дядя! Почему родители отправили с ней какого-то дядю, а не привезли сучку сами? И если уж на то пошло, почему вообще разрешили ей сюда приехать?

Она убедила их, что выхода нет. Объяснила: если не приеду к ней, она сама явится за мной. Вот как обстояло дело. Просто и ясно.

Вроде бы все сходилось, но Роуз тем не менее ощущала нарастающую тревогу. Она позволила сучке выбрать условия схватки. То есть в каком-то смысле дала возможность манипулировать собой. Но она разрешила ей это только потому, что игра шла на ее поле, а сама Роуз приняла все меры предосторожности. А еще потому, что была зла. Очень зла.

Она внимательнее присмотрелась к мужчине на стоянке. Он все еще ходил кругами, заглядывая то туда, то сюда, чтобы убедиться, что Роуз одна. Вполне разумно. Она бы и сама так поступила, но откуда же взялась свербящая мысль, что на самом деле он лишь тянет время? Вот только зачем?

Роуз вгляделась еще пристальнее, сосредоточившись на походке мужчины. Она решила, что он вовсе не так молод, как ей показалось на первый взгляд. Он двигался как человек в возрасте, страдающий артритом. И почему девчонка не шевелится?

Роуз почувствовала первый укол настоящей тревоги.

Что-то явно было не так.

– Она смотрит на мистера Фримана, – сказала Абра. – Нам нужно идти.

Он распахнул дверь, но затем помедлил. В ее голосе было что-то…

– В чем проблема, Абра?

– Пока не поняла. Быть может, ложная тревога, но мне это не нравится. Она всматривается в него слишком пристально. Нам надо спешить.

– Но сначала мне нужно кое-что сделать. Соберись и постарайся не испугаться.

Дэн закрыл глаза и перенесся в специальную кладовую на самых задворках своего сознания. Если бы речь шла об обычном складе и реальных ящиках, они бы уже покрылись толстым слоем пыли. Но две металлические коробки, которые он установил там еще ребенком, выглядели как новенькие. А почему бы и нет? Они ведь были плодом воображения. Над третьим сейфом – самым новым – витала легкая аура. Неудивительно, что мне так плохо, подумал Дэн.

Однако именно этот сейф он пока трогать не собирался. Дэн открыл самую старую коробку, приготовившись к сюрпризам… но сюрпризов не последовало. В сейфе, тридцать два года удерживавшем миссис Масси, осталась лишь кучка темно-серого пепла. Зато во втором ящике…

Он понял, как глупо было просить Абру не пугаться.

Абра завизжала.

На ступенях задней террасы дома в Эннистоне Абра начала дергаться всем телом. Ее ноги спазматически подрагивали, ступни отбивали чечетку, рука – прыгавшая, словно вытащенная на берег рыба, – отшвырнула многострадального плюшевого кролика.

–  Что с ней? – воскликнула Люси.

Она бросилась к двери. Дэвид не пошевелился, словно парализованный видом бьющейся в припадке дочери, и только Джон успел правой рукой поймать Люси за талию, а левой перехватить повыше груди. Она яростно отбивалась.

– Отпусти меня! Мне нужно быть с ней!

– Нет! – закричал Джон. – Нет, Люси! Ты не должна этого делать!

Она бы, наверное, сумела вырваться, но Дэвид опомнился и помог удержать ее.

Люси сдалась и посмотрела на Джона.

– Если она там умрет, я отправлю тебя за решетку.

Потом перевела неприязненный взгляд на мужа.

– А тебя я никогда не прощу.

– Она успокаивается, – заметил Джон.

И действительно, конвульсии сначала ослабели, а потом прекратились. Но щеки Абры были мокрыми от слез, катившихся из-под закрытых век. В лучах закатного солнца они блестели на ресницах словно драгоценные камни.

В спальне из детства Дэнни Торранса – комнате, сохранившейся только в его памяти, – Абра крепко прижалась к Дэну, спрятав лицо у него на груди. Потом спросила приглушенным голосом:

– Это чудовище… оно ушло?

– Да, – ответил Дэн.

– Клянешься памятью мамы?

– Клянусь.

Она подняла голову, сначала посмотрев ему в глаза, чтобы убедиться в правдивости его слов, а потом оглядев комнату.

– Эта улыбка… – Ее передернуло.

– Думаю… он просто был рад вернуться домой, – сказал Дэн. – Но, Абра, ты должна взять себя в руки. Нужно действовать прямо сейчас. Время на исходе.

– Со мной все хорошо. Но только… А если он вернется?

Дэн подумал о металлическом ящике. Он был открыт, но его снова можно было закрыть. Особенно с помощью Абры.

– Мне почему-то кажется, что ему самому не захочется больше иметь с нами никаких дел, милая. А теперь пойдем. И помни: если я скажу тебе немедленно возвращаться в Нью-Гэмпшир, ты подчинишься.

Она снова не ответила, и у них не оставалось времени на споры. Время почти вышло. Дэн шагнул за стеклянную дверь и оказался на тропе. Абра держалась рядом, но утратила плотную телесную оболочку, которой обладала в воображаемой комнате из детства Дэна, и начала мерцать.

Здесь она сама почти призрак, подумал Дэн. И снова осознал риск, которому она себя подвергала. Ему не хотелось даже размышлять о том, каким слабым был сейчас ее контроль над собственным телом.

Двигаясь быстро, но не бегом – это могло привлечь внимание Роуз, а ведь им предстояло преодолеть по меньшей мере семьдесят ярдов, прежде чем махина «Оверлук-холла» укроет их от нее, – Дэн и его призрачная спутница пересекли лужайку и прошли по выложенной каменной плиткой дорожке между теннисными кортами.

Только когда они оказались у черного хода на кухню, здание «Холла» полностью заслонило их от платформы. Громко шумела вытяжка, из мусорных баков пахло тухлятиной. Дэн проверил дверь и обнаружил, что она не заперта, но чуть помедлил.

( они все здесь?)

( да все кроме Роуз она поторопись Дэн нужно торопиться потому что)

Глаза Абры, мерцающие, как у детей в старых черно-белых фильмах, широко распахнулись от отчаяния.

– Она знает: что-то не так.

Роуз полностью переключила внимание на девчонку, которая по-прежнему сидела на пассажирском месте в пикапе, чуть склонив голову и не шевелясь. Абру словно не интересовало, чем занят ее дядя – если это былее дядя, – и она даже не пыталась выйти из машины. Тревожная сигнализация в голове Роуз уже не попискивала, а завывала полицейской сиреной.

– Эй! – Голос мужчины со стоянки разнесся в разреженном горном воздухе. – Эй ты, старуха! Смотри, что я умею!

Ее взгляд метнулся к нему, и она в изумлении пронаблюдала, как он воздел руки над головой и исполнил шаткое колесо. Роуз подумала, что он непременно грохнется на задницу, но на асфальт упала только его бейсболка, открыв тонкие седые волосы старика, которому перевалило за семьдесят. Или даже за восемьдесят.

Роуз снова посмотрела на девочку в кабине, которая даже не шелохнулась и не подняла голову. Ее совершенно не волновало более чем странное поведение «дяди». И внезапно в мозгу Роуз словно раздался щелчок, и она поняла то, о чем ей следовало догадаться сразу, если бы это не было столь безумным: ей подсунули манекен.

Но ведь она здесь! Чарли Жетон засек ее, ее засекли все собравшиеся в «Холле». Они там вместе и не могли…

Все вместе в «Холле»? В одном помещении? И разве сама Роуз это придумала? Нет. Это придумала…

Роуз бросилась к лестнице.

Все прочие члены Истинного Узла столпились у двух окон, выходивших на стоянку, и тоже имели возможность полюбоваться, как Билли Фриман исполняет колесо впервые за сорок лет (в последний раз он проделывал это в пьяном виде). Петти Китаянка даже рассмеялась.