– А что наша новенькая, Змеючка? По-прежнему ползает у тебя под дверью, красавица?

Она протянула руку и быстрым движением сжала его пониже ремня.

– Ого! Вот это да! Это твоя кость ревности?

– Предположим.

Она в этом сомневалась, но все равно почувствовала себя польщенной.

– Не волнуйся. Она теперь живет с Сари, и они мне кажутся очень счастливой парочкой. Но раз уж мы вспомнили об Энди, нам может понадобиться ее помощь. Ты сам знаешь, для чего. Пусти слух, но сначала поговори с ней.

Когда он наконец ушел, Роуз заперла дверь «эрскрузера», подошла к водительскому месту и опустилась на колени. Взялась пальцами за коврик между сиденьем и педалями и сняла полосу. Под ней открылся металлический квадрат с кодовым замком. Роуз ввела код, и крышка приподнялась. Она полностью открыла ее и заглянула внутрь.

Пятнадцать полных канистр или дюжина? Так думал Ворон, и хотя Роуз не могла читать мысли членов Узла с той же легкостью, с какой копалась в головах лохов, она догадывалась, что он специально занизил оценку, чтобы приободрить ее.

Если бы он только знал, подумала она.

Сейф был выложен пенопластом, чтобы предохранить канистры на случай аварии, и делился на сорок ячеек. Этим солнечным майским утром в Кентукки тридцать семь канистр пустовали.

Роуз достала одну из полных и приподняла ее. Она казалась слишком легкой; можно было подумать, что в ней тоже пусто. Роуз отвинтила крышку, проверила клапан и целостность пломбы. Все оказалось в порядке. Потом она закрыла сейф, а сосуд осторожно – почти трепетно – положила на стойку, где прежде лежала кофта.

После этой ночи останется всего две.

Им необходимо отыскать обильный источник пара и наполнить хотя бы несколько пустых канистр, причем как можно скорее. Истинный Узел был под угрозой. Их еще не окончательно загнали в угол, но положение становилось критическим.

Владелец «Придорожного уюта» и его жена тоже жили в трейлере, снятом с колес и установленном на бетонные блоки. Апрельские ливни дали влагу для буйного цветения в мае, и дворик перед домом мистера и миссис Уют превратился в сплошной цветник. Андреа Штайнер даже чуть помедлила, любуясь тюльпанами и анютиными глазками, прежде чем подняться по трем ступенькам к двери большого «редмана» и постучать в нее.

Через некоторое время ей открыл сам мистер Уют. Это был низкорослый мужчина с приличным пузом, обтянутым майкой в ярко-красную полоску. В одной руке он держал банку с пивом «Пабст блу риббон», в другой сжимал смазанную горчицей сосиску, зажатую между ломтями рыхлого белого хлеба. Поскольку жена сейчас сидела в комнате, он позволил себе некоторое время оценивающе разглядывать представшую перед ним молодую женщину, от конского хвоста на голове до кроссовок.

– Да?

Несколько членов Узла обладали скромными гипнотическими способностями, но до таланта Энди им было далеко, и потому она стала ценным приобретением. Она до сих пор порой использовала свой талант, чтобы обчищать бумажники пожилых лохов. Роуз считала это опасной глупостью, но по опыту знала, что со временем одержимость Энди «мужским вопросом» постепенно пройдет. Для Истинного Узла единственным действительно важным вопросом было выживание.

– Я только хотела спросить, – сказала Энди.

– Если вы по поводу туалета, то говновозка приедет в четверг.

– Нет, я не об этом.

– Тогда о чем же?

– Разве ты не устал? Разве тебе не хочется спать?

Мистер Уют мгновенно закрыл глаза. Пиво и сосиска выпали из его рук, испачкав ковер. Да и хрен с ним, подумала Энди. Ворон отстегнул ему двенадцать сотен. С лихвой хватит на пару флаконов чистящего средства.

Энди взяла хозяина за руку и повела в комнату. Там стояли два кресла в пестрых чехлах, а перед ними – переносные столики.

– Садись, – сказала она.

Не открывая глаз, мистер Уют сел в кресло.

– Тебе ведь нравится забавляться с молоденькими девочками, верно? – спросила Энди. – Ты бы не прочь, появись у тебя такая возможность. Но только ты уже не можешь угнаться за ними.

Она посмотрела на его руки, безвольно лежавшие на бедрах.

– Ты отвратителен. А теперь скажи это сам.

– Я отвратителен, – покорно повторил мистер Уют и захрапел.

В этот момент из кухни вернулась миссис Уют. Она на ходу лизала мороженое в вафельном стаканчике.

– А ты кто такая? Что ты с ним сделала? Чего тебе надо?

– Мне надо, чтобы ты заснула.

Миссис Уют выронила мороженое. У нее подогнулись колени, и она опустилась на них.

– Нет, черт тебя побери! Я имела в виду не прямо здесь. Вставай.

Миссис Уют поднялась. Раздавленное мороженое прилипло к ее платью сзади. Змеючка Энди обхватила женщину за несуществующую талию, подвела ко второму креслу и толкнула в него, успев снять размазанное мороженое с ее зада. Теперь муж и жена сидели рядом с закрытыми глазами.

– Вы оба крепко проспите всю ночь, – сообщила им Энди. – Мистер может во сне баловаться с девочками, если догонит. А вы, мадам… Пусть вам приснится, что он сдох от сердечной недостаточности и вам выплатили по страховке миллион баксов. Как вам такая идея? По-моему, неплохо.

Она включила телевизор и сделала звук погромче. На экране возник Пэт Саджак, которого обнимала женщина с поистине необъятной грудью. Она только что выиграла, правильно назвав загаданную цитату: «НЕ СТОИТ ПОЧИВАТЬ НА ЛАВРАХ». Энди поневоле залюбовалась шикарным бюстом, потом вновь повернулась к хозяевам кемпинга.

– После одиннадцатичасовых новостей можете выключить ящик и отправляться в постель. Проснувшись утром, вы даже не вспомните, что я вообще сюда заходила. Вопросы есть?

Никаких вопросов, естественно, не возникло. Энди оставила их и поспешила вернуться к кемперам. Она была голодна, страдала от голода уже много недель, но сегодня вечером пищи хватит на всех. А что будет завтра? О завтрашнем дне должна заботиться Роуз, и Змеючку Энди такое положение дел вполне устраивало.

К восьми часам полностью стемнело. А к девяти Истинные собрались в зоне для пикников. Последней пришла Роза-в-Шляпе и принесла канистру. При виде нее начались тихие, но алчные перешептывания. Роуз понимала их чувства. Она и сама изрядно проголодалась.

Роуз взобралась на стол, покрытый инициалами бывших гостей кемпинга, и по очереди оглядела собравшихся.

– Мы – Истинный Узел.

–  Мы – Истинный Узел, – эхом отозвались они. Лица приобрели торжественное выражение, хотя глаза продолжали гореть жадным огнем. – То, что связано, не может быть развязано.

– Мы – Истинный Узел, и мы выстоим.

–  Мы выстоим.

– Мы избранные. Мы – счастливейшие из счастливых.

–  Мы избранные, счастливейшие из счастливых.

– Они создают, мы забираем.

–  Мы забираем то, что они создают.

– Так берите же это и используйте как надлежит.

–  Мы используем это надлежащим образом.

В начале последнего десятилетия XX века в городе Энид, штат Оклахома, жил мальчик по имени Ричард Гэйлсуорси. «Клянусь, этот парень знает все, о чем я думаю», – говорила иногда соседкам его мать. Соседки только хихикали у нее за спиной, а ведь она была права и он знал не толькото, о чем думала она. Ричард получал исключительно отличные оценки за все школьные контрольные, к которым не готовился вообще. Он всегда знал, когда отец придет домой в хорошем настроении, а когда вернется злой из-за проблем в принадлежавшей ему сантехнической компании. Однажды мальчишка просто умолял мать купить лотерейный билет, уверяя, что знает все выигрышные номера. Миссис Гэйлсуорси отказалась – она считала себя добропорядочной баптисткой, – но позже пожалела об этом. Совпали не все шесть цифр, записанных Ричардом на кухонной доске для памяток, но он угадал пять. Религиозные убеждения мамаши обошлись семье в семьдесят тысяч долларов. Ей пришлось умолять Ричарда ни о чем не рассказывать отцу, и он дал ей твердое обещание. Он вообще был послушным и на редкость милым мальчуганом.