— Нужно обязательно сегодня, — сказал мужчина и как-то инстинктивно шагнул вперёд и взял девушку за плечо. Спустя всего мгновение он и сам понял, что поступил совершенно неправильно — виноваты были нервы и некоторое напряжение — но было уже поздно. Девушка вдруг сама одним движением мышцы сбросила его руку, повернулась и взглянула на мужчину суровыми глазами.

— Попрошу без контактов.

— Эй, что там происходит?

Меж тем всё происходящее заметили и стали подтягиваться остальные члены съёмочной группы; они увидели сперва немного неотёсанного мужчину, потом рассерженную Нин Юэ и сразу нарисовали себе в головах картину происходящего. Они стали болеть за девушку:

— Так его, покажи ему, старшая Нин!

— Смерть педофилам, смерть педофилам!!

— Эй, а что это там за ребёнок…

Фан Линь осмотрелся и выдавил отчаянную и просящую улыбку. Нин Юэ на неё не ответила: она сложила руки на груди и сказала самым сухим возможным голосом:

— Я прошу вас уйти и больше нас не беспокоить, иначе мне придётся позвать охрану… — она снова взглянул на Маю, помялась, и вздохнула уже немного более нежным тоном:

— Не знаю, может вам нужен автограф, или ещё что-то, но я прошу вас….

— Слушайте, я правда её знаю, — проговорил Фан Линь, после чего немного помялся им махнул на себя указательным и средним пальцем, как бы показывая девушке наклониться, чтобы он ей что-то прошептал. Девушка не наклонилась. Тогда мужчина ещё немного помялся и сказал в итоге в слух:

— Я принёс ей подарок, бочку железного лака, — сказал Фан Линь.

Все зрители конфликта сразу же растерялись:

— А? Чего это он несёт?

— Бочку лака… О небеса, он же педофил-маньяк!

Зазвучали шум, гам, даже Мая растерялась, и только Нин Юэ удивлённо выпучила глаза. Она присмотрелась к Фан Линю ещё раз, напряжённо задумалась, и наконец проговорила:

— Идём, — девушка повернулась и пошла в сторону корабля на воде. Фан Линь пошёл следом, а потом побрела и Мая на глазах совершенно обескураженных фотографов.

— Это в смысле? Что происходит?

— «Бочка лака»… Может это какой-то код?.. — гадали они.

— За работу, сколько можно отлынивать. Всем работать! — вдруг снова раздался крик полноватого мужчина. Люди переглянулись и стали возвращаться к работе.

Фан Линь и Мая взошли на серебристый трап и стали у ровной как зеркало железной дверцы.

— Ждите, — кратко сказала явно сконфуженная девушка. Дверь для неё открылась и сразу же закрылась, как только она вошла внутрь. Фан Линь и Мая остались у порога. Мужчина сразу выдохнул, спрятал руки в карманы и принялся постукивать ногой о железный трап. Всё это время он был на нервах, и чем ближе был момент встречи, тем эти нервы колебали его сильнее.

«Ещё немного и ладошки вспотеют» — пошутил сам про себя мужчина. Мая стояла в сторонке и в некотором предвкушении.

— Хочешь знать, кто она такая? — вдруг обратился к ней Фан Линь, в надежде разговориться и немного снять ощущения предельной неловкости.

— А, да, Мастер… — стала отвечать Мая, как вдруг дверь открылась.

— Входите, — раздался голос Нин Юэ.

Фан Линь замолчал и пошёл в серебристый проход. Первые три шага дались ему с трудом. Потом он остановился, тряхнул головой и дальше пошёл совершенно расслабленно, с лёгкой улыбкой на губах. Он и Мая прошли в небольшую серебристую комнатку округлой формы. Нин Юэ нигде не было. Из всего серебряного окружения выделялась только девочка скромных лет, сидевшая на высоком стуле напротив зеркала в противоположном конце помещения, рядом с вешалкой на колёсиках. Девочка выглядела немного младше Маи и была наряжена в тёмно-пурпурное платье с фиолетовыми рюшами. На её ногах, на колготах, были детские каблучки. Со спины девочка напоминала куклу.

Она сидела повёрнутой к высокому, обрамлённому серебром зеркалу. Вдруг девочка протянула руки и надавила на свою голову. И её парик, полный пышных белых волос, приподнялся, открывая другие волосы, тоже длинные, но гладкие и бронзово-золотистые.

Девочка повернулась.

Её глаза были разного цвета, но потом она поморгала, ловко сняла белую линзу, и они засияли одинаковым металлическо-золотистым сиянием. Ребёнок взглянул на мужчину и в одно мгновение тысячи чувств сверкнули в её глазах — чтобы затем смениться безразличной прохладой.

— Давно не виделись, — сказал мужчина.

Девочка едва заметно кивнула.

— Это вот Мая, — показывая на Маю произнёс Фан Линь. Она скромно кивнула.

— Моя как бы ученица.

Девочка в наряде вскинула свою тонкую бровь.

— А это Тай… Тайи — сказал мужчина. — Моя бывшая…

Он взял драматическую паузу.

— …Броня.

— Смотрю твоё чувство юмора совсем не изменилось, — с ядовитым злорадством в голосе вдруг сказала Тайи.

— Я его тренирую.

— Бьёшься головой о стену?

— И такое тоже бывает, да… — кивнул Фан Линь, продолжая улыбаться, но взгляд всё же отвёл. Тайи сжала свои губки и тоже сперва перевела глаза на землю, — но потом в девочке как будто что-то вспыхнуло, и она внимательно уставилась на мужчину. Спросила его:

— Зачем ты пришёл?

Фан Линь сразу снова поднял голову и ответил:

— Мне нужна помощь.

— Признал наконец? Дать номер моего терапевта?

— Очень смешная шутка. В моём стиле.

— …Ха… — девочка устало выдохнула.

— Ладно, рассказывай, что тебе нужно.

— История долгая, можно мне присесть куда?

— Стул только один.

— …Как бедно живём, — кивнул Фан Линь. Он помолчал некоторое время, собираясь с мыслями, и принялся за свой рассказ. Мужчина разумеется рассказал всю правду. Он поведал о своих тяжких учительских буднях, о своей работе, которую выполнял с большим усердием, и о том, как однажды перед ним предстала чрезвычайно жалкая девочка-беглянка. Она взмолилась, чтобы он стал её Мастером, и мужчина, заметив её талант и стойкий характер, а также бедственное положение, согласился; но затем явился таинственный враг, который хотел убить новоявленную ученицу, а потом заодно пожаловала и собственная её семья, которая возжелала убить Мастера… Пара оказалась между молотом и наковальней, и они бежали, бежали, что есть мочи…

— И поджавши хвост, — сказал Фан Линь. Тайи слушала его рассказ, подпирая своё личико рукой и немного щурясь, — Мая смущённо улыбалась и косилась в землю, как будто это она, а не мужчина, врала в три короба. А Фан Линь говорил:

— Ну вот я и решил на время залечь на дно…

— Бутылки? — уныло прыснула Тайи.

— Нет, у сама знаешь кого.

Девочка призадумалась и слегка кивнула. Она действительно знала, где именно собирался прятаться мужчина. И у кого.

— Я тебе зачем? Больше некому тебе помочь? — спросила Тайи.

— Тебе я доверяю больше всех, — ответил мужчина и спрятал руки в карманы.

Тогда девочка замолчала, и молчала она долго. Она опустила взгляд на серебристый пол и нахмурила брови. Прошло несколько секунд тишины; вдруг лицо Тайи сделалось мрачным, а на губах её почему-то мельнула улыбка. Одновременно злая улыбка и как будто даже самой девочке неприятная:

— Ты врёшь…

— …Ну да, я мог кое-где приукрасить, но…

— Нет, ты врёшь. — повторила Тайи, шевеля только губами и не поднимая взгляда.

Фан Линь умолк.

— Ты пришёл к мне не из-за доверия… Но потому что тебе стыдно просить помощи у других. Тебе стыдно унижаться перед ними. Тебе стыдно их беспокоить… Я знаю тебя. Если ты это сделаешь, это оскорбит твою гордость, а я? — её белые зубки сверкнули.

— А я что? Я твоя вещь. Передо мной тебе не стыдно, потому что ты… Для тебя я никогда не была ничем больше… Знаешь… Пошёл прочь.

— …Я

— Вон! — вдруг девочка вспылила и заскрипела зубами.

Фан Линь замолчал. Он глубоко вдохнул и развернулся. Тут выступила Мая, она хотела что-то сказать, но мужчина остановил её, взял за плечо и вместе они пошли на выход. Серебристая дверь пропустила пару и закрылась; девочка с гладкими, бронзово-золотистыми волосами осталась совершенно одна в округлой комнате. Она сидела неподвижно на стуле, пока к ней, совершенно беззвучно, не вошла Нин Юэ.