Наконец Ян Дао встал, Фан Линь поднялся вместе с ним, и Мая тоже очнулась и размяла ноги.

— Ну ладно, — Ян Дао почесал затылок. — Не проверишь, не поймёшь. Или как там говорил Основатель… Не помню. Давай проверим, можешь ли ты культивировать… — сказал мужчина, а затем добавил:

— Но сперва подберём тебе «Технику».

Снаружи каменная гробница, в которой проснулся Фан Линь, оказалась на удивление компактным зданием. Оно было высотой примерно в семь метров — не семь дюжин или сотен, а просто семь, что было довольно необычно для строения Имперской эпохи, когда самым распространённым архитектурным течением был гигантизм; наиболее выразительное его проявление можно было увидеть прямо тут же, в лице огромной статуи, в ногах которой и лежал этот мавзолей и великое множество других.

Все эти здания, самых разнообразных форм но примерно одинаковых размеров, напоминали мох, густо поросший в основании громадного дерева — они как бы налипали на статую.

— Эта, — Ян Дао показал на другое строение, рядом с треугольным, на крыше которого возвышался дважды пересечённый крест, — принадлежит маршалу Семидесяти Семи Драконов.

— Маршал повелевал Семидесяти Семью Драконами? — со светом интереса в глазах спросила Мая.

— Нет, — Ян Дао покачал головой. — Насколько я помню, он собрал в себе в себе одиннадцать родословных семи разных видов драконов. И, знаешь как там говорится, «одно порождает два, два порождают три, а три порождает великое множество»… Через великое множество он прошёл к тройке, потом к двойке, потом к единице и через неё познал Великое Дао Божественного Дракона. И стал Предком этого Дао, — медленно рассказывал мужчина.

— А… Всего у Основателя было тридцать три маршала, да? Все они были Дао Предками? — спросила девочка, уже засматриваясь на другие гробницы.

— Тридцать три, да, — спокойно кивнул Ян Дао. — Хотя может быть больше на самом деле.

— Больше?

— Кто-то из них явно умирал; сохранилась только цифра, тридцать три, но она относится к довольно позднему периоду. Империя существовала в десять раз дольше, чем прошло от её краха до наших времён. Ранний и поздний периоды довольно сильно различаются.

Мая кивнула, как прилежная ученица, и снова стала разглядывать окружающие постройки. Вскоре она выцепила ещё один храм, выполненный как огромный, уходящий в землю полукруг, и спросила — а чья это была гробница? Мужчина взглянул на странную каменную спираль и стал рассказывать девочке своим спокойным, размеренным голосом, что принадлежит она тому-то, и этот тот-то был тем-то…

Фан Линь же всё это время шёл за ними и чувствовал себя третьим колесом. Нет, на самом деле первое время он был совсем не против, что Ян Дао отвлекал девочку — сам бы Фан Линь совершенно точно не смог сейчас поддержать беседу, и не только про какие-то там древности, а вообще — мужчина чрезвычайно волновался, а сможет ли он культивировать, и это беспокойство сжарило всё его внимание; но потом, постепенно, звонкий интерес, который звучал в голосе Мае каждый раз, когда она задавала вопрос, начал Фан Линя почему-то раздражать…

В итоге мужчина всю дорогу шёл угрюмый.

— Все они одной высоты, — заметила Мая про гробницы.

— Это осознанное архитектурное решение. Смысл кичиться ростом перед небом? — ответил Ян Дао и кивнул на гигантскую статую. Она была уже совсем рядом. Не поднимая головы, с этого расстояния разглядеть можно было только её стопу и немного носок:

— Все маршалы и генералы боготворили Основателя; они признавали в нём своего как-бы Мастера. Все гробницы на этом… Кладбище символизируют как бы яблоки, упавшие с его древа — все они равны перед ним… Мы пришли, — вдруг остановился Ян Дао перед высоким каменным изваянием. А если быть точнее: он и остальные встали перед огромной каменной подошвой. В неё, прямо в статую Основателя, вели каменные двери. На них была неряшливо нарисована цифра сухими чернилами: семь.

Ян Дао поднял руку и раскрыл ладонь. И Мая заметила, что у него на кисте тоже была цифра: девятка. Мужчина прикрыл глаза и напрягся… А потом снова открыл и опустил руки.

— Сломалась формация, — сказал он и почесал затылок.

— Подсобишь? — обратился он к Фан Линю, и не успел мужчина ничего ответить, как Ян Дао сразу же добавил совершенно ровным голосом:

— Ах да, ты же теперь калека…

И не обращая больше внимание на скривившегося Фан Линя, он повернулся к Мае:

— Поможешь? Просто направь немного Ци в эту штуку и подтолкни.

Девочка кивнула, подошла к дверям и положила на них руки.

Фан Линь меж тем встал в одним ряд с Ян Дао и начал ожидать. В какой-то момент мужчина представил себе, как всё это выглядит со стороны, — двое рослых мужланов просто стоят и смотрят, как хрупкая девочка силиться открыть огромные каменные врата, — и прыснул

И что самое забавное, один из этих клоунов был когда-то почти Звёздным Владыкой, а второй и вовсе оставался единственным ныне живым Дао Магистром.

С другой стороны, у них были свои проблемы. Фан Линь протянул руку и провёл её сквозь тело Ян Дао; потом он провёл её ещё раз, сквозь его голову.

Мужчины на самом деле здесь не было в материальном смысле этого слова; рядом с Фан Линем находилась его духовная проекция, точно такая же, какую использовали Тайи и Императрица Ледяных Гу. Настоящее же тело Ян Дао пребывало в глубоком анабиозе внутри ядра планеты; лишь так он мог ещё поддерживать свои жизненные силы — Ян Дао был очень, очень стар. Мужчина родился во времена, когда руины Империи ещё тлели по всему Звездному Небосводу страшным заревом, и вот уже многие годы он стоял на страже древней столицы. Именно из своей старости он и говорил так отчуждённо, проявляя ко всему вокруг явное безразличие. Когда Фан Линь впервые попал на планету, у Ян Дао вообще были атрофированы все социальные навыки — лишь спустя сотни часов просмотренных мыльных опер он кое-как научился нормально общаться… Но шрам, конечно, остался.

— Перестань, — сказал неподвижный Ян Дао, когда Фан Линь начал крутить пальцем вокруг его уха; мужчина смиренно опустил руки. А потом снова поднял и хлопнул прямо в голове Ян Дао.

Вместе с его хлопком раздался грохот, и гранитные врата пришли в движение. Не говоря ни слова, Ян Дао пошёл вперёд, Фан Линь побрёл за ним, и уже следом подтянулась Мая.

Они оказались на лесенке, пробитой в узком каменном проходе. Фан Линь протащил своё изнывающее тело по сотне ступенек и вышел вместе с Ян Дао в просторный вытянутый зал: словно коридор он устремлялся далеко вперед. По сторонам зала, слева и справа, на равном расстоянии друг от друга были расположены стеллажи; в них лежало великое множество книжек.

Сам зал делился на несколько как-бы слоёв, словно пирог. В первом слое все стеллажи были бронзовыми. В следующем они становились серебряными. Уже за ними проглядывались и сияли в свете расставленных тут и там лампочек ряды золотистых стеллажей, и наконец, в самом дальнем уголке горело три разноцветных огня: жёлтый, синий и красный.

— Будем выбирать, — сказал Ян Дао, спускаясь по лестницу в зал.

— Это займёт какое-то время…

Ян Дао стал спускаться по лесенке… Но потом он остановился и, даже не поворачиваясь, заговорил:

— Надо сперва кое-что сказать…

— Что ещё? — спросил Фан Линь.

Мужчина молчал; кажется, он даже замялся на мгновение, что было немного удивительно с его стороны, но потом всё-таки выдохнул и сказал:

— Мне ещё надо уточнить, но… Возможно, даже если ты сможешь культивировать, ты всё равно умрёшь.

— …Почему? — наклонил голову и спросил Фан Линь.

— У древних Бессмертных тоже были стадии культивация.

— Знаю.

— …Стадия Юаньин состоит в том, что воин создаёт внутри себя духовный эмбрион. Не буду утруждать подробностями, — он взял паузу. — Суть в том, что эмбрион в итоге должен поселиться в пространстве твоей души, у тебя в голове. Там находится Звёздное Колесо. Теоретически оно не должно мешать, но эмбрион обладает сильной радиацией. Твоё колесо потрёпано и скорее всего не выдержит нахождения рядом с ним, и треснет. И ты умрёшь, — заключил Ян Дао