Мне хотелось разорвать прошлое на части, расчленить его на окровавленном столе.

Я встал и прошел в дальний конец зала. Затем достал из кармана брошюрку и стал читать слова на обложке.

Хотя я иду по Долине теней и смерти,

Я не стану бояться зла~

Я снова сел на стул в последнем ряду.

Ральф Рэнсом встал, прошептал что-то жене, похлопал по плечу сына и направился в дальний левый угол часовни. Подойдя достаточно близко, чтобы можно было говорить не повышая голоса, Ральф сказал: «Хей!», словно только сейчас заметил, что я перебрался в последний ряд.

Затем он махнул рукой в сторону стола с кувшином и брошюрками, в дальнем конце которого стоял кофейный автомат.

– Как вы думаете, в этой штуке есть кофе?

Но на самом деле Ральф хотел задать мне вовсе не этот вопрос.

Мы подошли к столу. Кофе практически не имел вкуса. Несколько минут мы стояли в конце зала, наблюдая, как трое других смотрят или не смотрят на Эйприл Рэнсом, покоящуюся в огромной бронзовой лодке.

– Мне сказали, вы знали моего мальчика во Вьетнаме, – начал Ральф.

– Мы встречались там несколько, раз.

Теперь он мог наконец-то задать свой вопрос. Глядя на меня поверх пластикового стаканчика, Ральф сделал большой глоток и поморщился – кофе был горячим.

– А сами вы случайно не из Миллхейвена, профессор Андерхилл?

– Пожалуйста, – сказал я, – зовите меня просто Тим.

Я улыбнулся ему, и Ральф улыбнулся в ответ.

– Так вы – мальчик из Миллхейвена, Тим?

– Я вырос примерно в квартале от отеля «Сент Элвин».

– Так вы – сын Эла Андерхилла. Господи, ведь я знал, что вы напоминаете мне кого-то, и, когда мы ехали в машине, понял наконец, кого – Эла Андерхилла. Вы похожи на него.

– Да, немного.

Он посмотрел на меня, словно измеряя дистанцию между мной и отцом, и покачал головой.

– Эл Андерхилл. Я не думал о нем уже лет сорок. Думаю, вызнаете, что Эл работал на меня, когда я владел отелем «Сент Элвин».

– После того, как Джон сказал мне, что когда-то вы были владельцем отеля, я понял, что так оно и было.

– Нам очень не хотелось отпускать его. Я знал, что у него семья.

Я знал, через что ему пришлось пройти. Если бы он мог бросить пить, все было бы совсем по-другому.

– Он не мог остановиться.

Ральф Рэнсом был человеком гуманным – он не стал вспоминать о серии краж, приведшей к увольнению моего отца. Наверное, он не стал бы красть так много, если бы мог обходиться без выпивки.

– Все дело в вашей сестре, не так ли? Ведь именно это его подкосило?

Я кивнул.

– Ужасные события. Я помню все, словно это было вчера.

– Я тоже, – сказал я.

– А как поживает Эл сейчас? – спросил он через несколько секунд.

Я сказал ему, что мой отец умер четыре года назад.

– Очень жаль. Я любил Эла. Если бы не то, что случилось с вашей сестрой, он прожил бы достойную жизнь.

– Если бы не это, все было бы по-другому, – я начинал испытывать раздражение – когда мой отец попал в беду, этот человек уволил его, и теперь мне не нужно было его никчемное сочувствие.

– Это и связывало вас с Джоном – то, что ваш отец работал на меня когда-то?

– Нас связывало многое другое, – раздражение, которое я испытывал к этому седоволосому нарциссу из кантри-клуба, медленно перерастало в гнев.

– О, да, – сказал Ральф. – Конечно, я понимаю.

Я думал, что после этого Ральф вернется на место, но у него на уме было что-то еще. И когда я услышал, что именно, гнев мой почти совершенно испарился.

– Это были странные дни. Ужасные дни. Вы, наверное, были слишком малы, чтобы помнить. Здесь, в городе, был коп, который убил четырех или пятерых человек и написал над их трупами эти самые слова – «Голубая роза». Одна из жертв даже жила в моем отеле. Нас всех это просто потрясло. И чуть не разрушило наш бизнес. Этот сумасшедший, Уолтер Драгонетт, как мне кажется, просто имитировал те убийства.

Я поставил на стоя пластиковый стаканчик.

– Знаете, Ральф, меня очень интересует все, что тогда произошло.

– Все было примерно как сейчас. Весь город был взбудоражен до предела.

– Не могли бы мы выйти отсюда на несколько минут?

– Конечно, если вы хотите, – Ральф вопросительно поднял брови – это была не совсем его манера поведения – и почти на цыпочках двинулся к выходу.

Я закрыл за собой дверь. В двух-трех ярдах от меня стоял, засунув руки в карманы и прислонившись к стене, Ральф Рэнсом. На лице его застыло вопросительное выражение. Он не мог понять мотивов моего поведения, и от этого ему было явно не по себе. Тревога его грозила перерасти в агрессию. Он оттолкнулся от стены и резко повернулся ко мне лицом.

– Я подумал, что будет лучше поговорить об этом здесь, – начал я. – Несколько лет назад я провел кое-какие исследования и обнаружил, что детектив Дэмрок не имел к тогдашним убийствам никакого отношения.

– Исследования? – Ральф немного расслабился, плечи его опустились. – А, понимаю, так вы историк.

– Я пишу книги, – ответил я, стараясь скрыть от него как можно больше правды, не опускаясь при этом до явного вранья.

– "Издай или умри"? – пошутил Ральф.

Я улыбнулся – в моем случае это было, пожалуй, не просто прибауткой.

– Не знаю, смогу ли я рассказать вам что-то новое.

– Не было ли какого-то человека, которого вы подозревали?

Ральф пожал плечами.

– Я всегда считал, что это был гость, человек, который остановился у нас проездом. Нашими клиентами были в основном торговые агенты, которые появлялись на пару дней, потом исчезали и возвращались снова.

– Вы думали так из-за убийства проститутки?

– О, да. Несколько девиц все время умудрялись просачиваться в отель. Как мы ни старались, никак не могли с этим справиться. Эта Фэнси была одной из них. Думаю, кто-то из клиентов поймал ее, когда она пыталась его обворовать, стал с ней драться и так далее. А потом он мог узнать, что пианист видел всю эту сцену – окна его выходили на задний двор отеля.

– Музыканты тоже были частыми гостями в «Сент Элвине»?

– О, да, у нас все время останавливались джазовые музыканты. Отель ведь находился недалеко от нижней части города, у нас были умеренные цены и круглосуточное обслуживание постояльцев в номерах. Музыканты были хорошими клиентами. Честно говоря, я думаю, они так любили мой отель из-за Гленроя Брейкстоуна.

– Он тоже жил у вас?

– Да, конечно. Гленрой был уже там, когда я купил «Сент Элвин». Наверное, он живет там до сих пор. Гленрой был одним из немногих, кто не выехал, когда все это случилось. Тот пианист тоже жил в отеле, потому что Гленрой порекомендовал его лично. С Гленроем никогда не было никаких неприятностей.

– А кто доставлял неприятности?

– Ну, иногда мужчине, у которого был тяжелый день, ночью может прийти в голову начать крушить мебель. В отеле случается всякое. Тех, кто слишком уж буянил, отправляли в тюрьму. За этим следил управляющий. Он поддерживал в отеле относительный порядок. Он был высокомерным выскочкой, но терпеть не мог беспорядка. Кажется, он был очень религиозен.

– Вы не помните его имя?

Ральф громко рассмеялся.

– Конечно, помню. Боб Бандольер. С таким парнем вы вряд ли захотели бы встретиться на площадке для гольфа, но управляющим он был замечательным.

– Может быть, я мог бы поговорить с ним?

– Может быть. Боб остался, когда я продал отель – этот человек был словно обвенчан с «Сент Элвином». И вот еще что – Гленрой Брейкстоун. Ничто не проходило мимо него, за это можно поручиться. Он знал каждого, кто работал в отеле.

– Они с Бобом Бандольером были друзьями?

– У Боба Бандольера не было друзей, – сказал Ральф и снова рассмеялся. – И Боб никогда не сблизился бы с негром.

– Но со мной он согласился бы поговорить?

– Нельзя сказать точно, – Ральф посмотрел на часы, потом на дверь, из которой мы только что вышли. – Если выясните что-нибудь интересное, расскажите. Мне тоже очень любопытно.