– Черт побери!

– "Экспрес-спорт"? – удивился я. – Что это такое?

– Наверное, офис, где арендуешь ячейки с номерами – как ящики на почте. Судя по адресу, там стоят эти самые ячейки и факс, а больше ничего нет.

– А разве законно давать такое место в качестве своего адреса?

– Конечно. Но мы еще не закончили. Давай посмотрим, есть ли имена этих людей в обычных справочниках Миллхейвена, ну, скажем, за последние пятнадцать лет.

Том снова набрал какой-то код, и на экранах его монитора и крайнего левого компьютера появился список имен.

– Иди туда и смотри тоже, на случай если я что-нибудь пропущу, – сказал мне Том.

Я сел перед экраном компьютера и стал просматривать фамилии, начинающиеся с буквы "Б".

– Нам нужен Эндрю Белински, – напомнил Том. В списке были Беллиард, Беллибас, Беллик, Беллико, Беллин, Беллина, Беллинелли, Беллинг, Беллиссимо, Белман, но так и не нашлось ни одного Белински.

– Я пропустил или его здесь нет? – спросил Том.

– Похоже, что нет.

– Тогда давай попробуем Кейзмента.

Мы нашли Артура, Хью и Роджера Кейзментов, но ни одного Леона.

– Ну что ж, – сказал Том, – шансов мало, но давай все-таки попробуем последний раз.

Мы нашли только одного Фрицманна, проживавшего в девяносто первом году на Фон-дю-Лак-драйв, но его звали Оскар.

– Что скажешь? Либо этих людей не существует, либо у них нет телефонов. Какая версия кажется тебе более вероятной?

– Может быть, они – владельцы незарегистрированных номеров?

– Для меня нет незарегистрированных номеров, – Том улыбнулся, гордый своими «игрушками». – Может, они прячутся – ведь можно получить телефонный номер на чужое имя, и тогда тебя практически нельзя отыскать. Но, возможно, пять лет назад все они еще не знали, что в девяносто первом году не захотят, чтобы кто-либо узнал их телефонные номера. Давай попробуем поискать в восемьдесят шестом году.

На экранах появились номера восемьдесят шестого года – зарегистрированные и незарегистрированные.

Снова ни одного Белински, те же три Кейзмента и Оскар Фрицманн.

– Что ж, попробуем восемьдесят первый.

В справочнике восемьдесят первого года снова не нашлось Белински, обнаружились Артур и Роджер Кейзменты, но не было Хью, а Оскар Фрицманн по-прежнему проживал в доме 5460 по Фон-дю-Лак-драйв.

– Кажется, так мы ничего не узнаем, – сказал я.

– Ну почему, – возразил Том. – Кое-что мы уже узнали. Машина, которая преследовала Джона Рэнсома, принадлежит корпорации, зарегистрированной в штате Иллинойс под вымышленным адресом и тремя вымышленными именами. Скорее всего Белински, Кейзмент и Фрицманн – вымышленные люди.

– Как это – вымышленные люди? – спросил я.

– Чтобы создать корпорацию, нужны президент, вице-президент и главный бухгалтер. Кто-то все-таки заполнил бланки регистрации корпорации, иначе ее бы просто не существовало. Думаю, тот, кто заполнил в семьдесят девятом году документы, имел инициалы «JIB». Для того, чтобы зарегистрировать фирму, нужен лично только один человек. И этот человек мог просто выдумать имена своих начальников.

– Значит, хотя бы один из этих троих существует на самом деле?

– Это так, но он вполне может существовать под любым другим именем. А теперь подумай, Тим. За последние несколько дней Джон не упоминал человека, имя или фамилия которого начинались бы на "В"?

– Не думаю, – сказал я. – Мы вообще почти не разговаривали о нем самом.

– А Алан Брукнер не называл инициалов «ЛВ»?

– Нет, не припоминаю. – Вопрос Тома встревожил меня. – Ты ведь не думаешь, что все эти убийства имеют какое-либо отношения к Алану?

– Они безусловно имеют к нему отношение. Кем оказались жертвы? Его дочь. Его лучший аспирант. Но не думаю, что Алану грозит опасность, если ты имеешь в виду это.

Я немного расслабился.

– Старик нравится тебе, не так ли?

– Просто я думаю, что у него и так достаточно проблем, – сказал я.

– О? – Том подпер ладонями щеки, упираясь локтями в колени.

– Мне кажется, у него болезнь Альцгеймера. Он сумел собраться ради похорон дочери, но в любой момент может сломаться снова.

– Алан преподавал в прошлом году?

– Кажется, да, но не думаю, что он будет способен на это в следующем. Вся проблема в том, что если уйдет на покой Алан, кафедру религии Аркхэма закроют вообще, и Джон Рэнсом останется без работы. Даже Алан обеспокоен этим – он боролся за то, чтобы остаться на кафедре, именно ради Джона. Жаль, что я ничем не могу им помочь. Я организовал дежурства частной сиделки, но это все, что я мог сделать.

– А он может позволить себе частную сиделку? – Том задумчиво посмотрел на меня, и я вдруг понял, о чем он сейчас думает. Интересно, скольким людям он помог вот так, оставаясь анонимным.

– Алан неплохо устроен, – быстро сказал я. – Эйприл позаботилась об этом.

– Что ж, Джону тоже наверняка не о чем волноваться в этом смысле.

– У Джона сложное отношение к деньгам Эйприл, – сказал я. – Думаю, это немного задевает его гордость.

– Это интересно.

Выпрямившись, Том взглянул на монитор, где по-прежнему светилось имя Уильяма Фрицманна.

– Давай-ка прогоним его через файлы регистрации рождения и смерти, – вдруг пришло в голову Тому. – Скорее всего опять ничего, но чем черт не шутит.

Джон загрузил новую программу, набрал имена, которые тут же высветились на моем экране, а вслед за этим появилась надпись «Ждите».

– Теперь нам надо сидеть и ждать? – спросил я.

– Можем проглядеть пока дело Дэмрока, – предложил Том. – Но прежде чем мы это сделаем, надо обсудить еще кое-что – вопрос места. – Глотнув еще немного виски, Том пересел на диван. Я сел на стоящее рядом кресло. Глаза Пасмора почти горели от возбуждения, и я удивился сам себе, вспомнив, что совсем недавно они казались мне выцветшими. – Если жертвы убийств «Голубой розы» объединял вовсе не Уильям Дэмрок, то кто или что?

Несколько секунд каждый из нас ждал, кто заговорит первым, и, готов поклясться, думали мы в этот момент об одном и том же.

Наконец я решился нарушить молчание.

– Отель «Сент Элвин».

– Да, – тихо сказал Том.

– Прилетев с Игл-лейк, – продолжал Том, – мы с Леймоном отправились в «Сент Элвин» и провели здесь последнюю ночь в его жизни. Все убийства случились или в отеле или вокруг него.

– А как насчет Хайнца Штенмица? Его магазин находился в пяти-шести кварталах от «Сент Элвина». И между мясником и отелем не существовало никакой связи.

– Может быть, она существовала, просто мы ничего о ней не знаем, – сказал Том. – И подумай еще вот о чем. Сколько времени прошло между убийствами Арлетт Монаган и Джеймса Тредвелла? Пять дней. А между убийствами Тредвелла и Монти Лиланда? Столько же. А теперь между Монти Лиландом и Хайнцем Штенмицем? Две недели. Почти в три раза больше, чем между предыдущими убийствами. Что ты думаешь об этом?

– Он пытался остановиться, но не смог. В конце концов маньяк не смог остановиться и снова пошел убивать, – я внимательно посмотрел на Тома, пытаясь догадаться, о чем он думает. – Или, может быть, Штенмица пытался убить кто-нибудь другой, имитируя почерк «Голубой розы», так же как в случае с Лейнгом.

Том улыбнулся с выражением нескрываемой гордости.

Я почувствовал себя польщенным, что сумел угадать его мысли.

– Это вполне возможно, – сказал он, и я понял, что вовсе не так хорошо читаю по глазам. – Но я думаю, что мой дед был единственным имитатором убийств «Голубой розы».

– Тогда каков же твой вывод?

– Думаю, ты прав, но только наполовину. Это сделал тот же самый человек, но по другим мотивам.

Я признался, что не в силах уследить за ходом его мысли. Том наклонился вперед, глаза его по-прежнему горели.

– Мы имеем дело с мстительным и расчетливым убийцей, который делает все согласно четкому плану. Каков его мотив в первых трех случаях? Ненависть к отелю «Сент-Элвин»?