– Профессор Андерхилл, может быть, вы проводите профессора Брукнера к машине, чтобы мы могли начать процессию. Мы, как и все, работаем по расписанию, а кремация назначена на два тридцать. Не могли бы вы передать это профессору Рэнсому и его родителям?
Алан взял меня под руку. Я спросил его, как он себя чувствует.
– Я все еще держусь на ногах, сынок.
Мы подошли к Рэнсомам.
– В четырнадцать тридцать? – спросил, подойдя ко мне, Пол Фонтейн.
– Хорошо. Алан тоже должен там быть?
– Если будет в состоянии.
– Я буду в состоянии сделать все, что от меня потребуется, – заверил его Алан, не глядя на детектива. – Это в морге?
– Да. Морг находится в квартале от Армори-плейс на...
– Я в состоянии найти морг, – перебил его Алан.
Из-за угла выехал катафалк, приготовившийся возглавлять процессию. За ним тронулся «понтиак». Замыкали колонну две машины с жителями Эли-плейс.
– Мне кажется, мэр произнес замечательную речь, – сказала Марджори.
– Внушительная личность, – добавил Ральф.
Мы спустились по лестнице, и Алан отпустил мою руку.
– Тридцать пять лет назад, – сказал он, – Мерлин был моим студентом. – Марджори одарила его благосклонной улыбкой. – Он был жутким тупицей.
– О! – вскрикнула от неожиданности Марджори. Угрюмо посмотрев на Алана, Ральф распахнул перед женой заднюю дверцу машины.
Мы с Джоном сели впереди.
– Они превратили похороны моей жены в идиотский фарс, – сказал Джон. – Все работали на публику.
5
– Но зачем Алану ехать в морг? Я не понимаю!
– Я тоже, папа, – сказал Джон.
– Что за бредовая идея! – поддержала мужа Марджори.
– Во время панихиды полицейские что-то услышали, – сказал Джон.
– Что они могли услышать?
– О пропавшем аспиранте.
– Они вовсе не услышали о нем, – сказал я. – Я сам рассказал о Хоффмане Полу Фонтейну.
– Что ж, хорошо, – произнес Джон после секундной паузы.
– Но с какой целью? – недоумевал Ральф.
– В морге лежит неопознанный труп мужчины. Возможно, это имеет какое-то отношение к убийству Эйприл. Марджори и Ральф, изумленные, замолчали.
– Этот труп вполне может оказаться пропавшим студентом.
– О, Боже, – воскликнул Ральф.
– Ну, конечно же, нет, – заявила Марджори. – Ведь тот парень просто сбежал.
– Грант не стал бы так поступать, – сказал Алан.
– Я тоже поеду в морг, если это требуется, – сказал Джон.
– Я справлюсь сам. Тебе необязательно ехать.
– Фонтейн хотел, чтобы там присутствовал я. А вот тебе там делать нечего.
– Но я хочу туда поехать, – твердо заявил Алан. Мы молча доехали до дома Джона. Рэнсомы вышли из машины.
Увидев, что Алан неподвижно сидит на своем месте, Джон наклонился к тестю.
– А ты почему не выходишь, Алан?
– Тим отвезет меня домой.
Джон отошел от машины. Марджори Рэнсом, двигаясь зигзагами, собирала с лужайки мусор.
6
Алан на негнущихся ногах шел к дому. На аккуратно подстриженном газоне блестела трава. Мы вошли в дом, и, обернувшись, Алан несколько секунд смотрел на меня пустыми бессмысленными глазами. Меня прошиб холодный пот. Похоже, старик забыл обо всем, что собирался сделать. Он медленно прошел через коридор и остановился только в гостиной. Все деревянные поверхности в комнате сверкали, в воздухе пахло полиролью.
– Вот это хорошо, – Алан сел на диван и откинулся на спинку. – Уборщицы постарались на славу. – Он еще раз оглядел сияющую чистотой комнату. – По-моему, сюда никто не приедет. – Он прочистил горло. – А я думал, что люди приезжают после похорон в дом.
Алан забыл, что дочь жила не в его доме.
Я сел в кресло напротив старика.
Скрестив на груди руки, Алан молча смотрел в окно. В глазах его застыло странное выражение. Затем они медленно закрылись, и Алан заснул. Грудь его мерно вздымалась, дыхание стало ровным. Через минуту-две он снова открыл глаза и произнес:
– Тим, да? Хорошо.
– Вы все еще собираетесь в морг?
– Да, конечно. Ведь я знал этого парня лучше, чем Джон, – Алан улыбнулся. – Я отдал ему кое-что из своей старой одежды. Несколько костюмов стали велики мне в последнее время. Парень скопил достаточно денег, чтобы платить за учебу и квартиру, но больше ему не хватает ни на что.
На лестнице послышались тяжелые шаги. Алан удивленно заморгал, а я встал и вышел в коридор. На меня надвигалась полная женщина в черных брюках и футболке с эмблемой университета штата Иллинойс. Она везла за собой пылесос.
– Должна вам сказать, это была самая тяжелая работа, какую мне приходилось выполнять за всю свою жизнь, – заявила она, глядя на меня так, словно я тоже несу ответственность за состояние дома. – Целых шесть часов.
– Вы отлично поработали.
– И это говорите мне вы! – Уронив шланг от пылесоса, она тяжело привалилась к стене и посмотрела на Алана. – Вы не слишком аккуратный человек, мистер Брукнер.
– Да, все как-то вышло из-под контроля.
– Вам надо лучше следить за домом, если хотите, чтобы я приходила и дальше.
– Теперь все пойдет по-другому, – заверил ее я. – Сюда будет приходить частная сиделка, как только нам удастся ее, найти.
Склонив голову набок, уборщица внимательно посмотрела на меня.
– Мне полагается сто двадцать долларов.
Алан залез в карман пиджака и достал оттуда ком двадцатидолларовых банкнот. Отсчитав шесть штук, он встал, чтобы передать их уборщице.
– Вы просто прелесть, мистер Брукнер, – улыбнулась женщина. – Я буду приходить по четвергам.
– Замечательно, – сказал Алан.
Выходя из гостиной, уборщица подняла шланг от пылесоса.
– А что мне делать с этими цветами? – спросила она.
Алан непонимающе посмотрел на женщину.
– Ну, вы их поливаете или что?
– А где это?
– Я переставила на кухню.
– Но венки обычно не поливают.
– Что ж, тем лучше.
Женщина вышла, увозя за собой пылесос, а через несколько минут вернулась уже без него, и я пошел проводить ее до двери. Она продолжала бросать на меня косые подозрительные взгляды.
– Он как доктор Джекил и мистер Хекил или как его там.
В этот момент в коридоре появился Алан. Он осторожно нес в обеих руках круглый венок из гвоздик и желтых роз.
– Вы ведь знаете Флори-парк, не так ли? – спросил он.
– Я вырос в другой части города.
– Тогда я скажу вам, как его найти. Думаю, вы сумеете отыскать озеро в восточной части парка. – Мы вышли наружу. – Восток это справа.
– Да, сэр, – кивнул я.
Мы подошли к машине. Алан забрался на переднее сиденье, прижимая венок к груди.
Следуя инструкциям Алана, я свернул к северу от Истерн Шор-драйв. Я спросил, почему бы нам не свернуть к берегу здесь же, неподалеку.
– Это Банч-парк, – ответил Алан. – Эйприл не любила здесь гулять. Слишком много народу.
Через десять-двенадцать миль мы оказались в районе Ривервуд.
Истерн Шор-роуд перешла в двухполосное шоссе, которое вскоре разделилось на две дороги, одна из которых вела на запад, а другая прямо, на север, теряясь в сосновом лесу, среди которого попадались то здесь, то там большие современные здания. Алан велел мне ехать прямо и свернуть направо у следующего перекрестка.
Вскоре мы проехали мимо таблички, на которой было написано оранжевыми буквами «Флори-парк». Подъездная дорожка упиралась в круглую автостоянку, на которой стояли несколько «джипов» и «рейнджроверов».
– Это один из самых красивых парков в нашем округе, – сказал Алан. – И никто не знает о его существовании.
Он вылез из машины.
– Туда, – дойдя до конца стоянки, он перелез через бетонный бордюрчик и пошел прямо по траве к узенькой тропинке. – Я был здесь всего один раз. Эйприл тогда училась в школе.
Я спросил, не позволит ли он мне нести венок.
– Нет, – коротко ответил Алан.
Тропинка вела к небольшому островку, на котором росли вперемежку березы и сосны. Я шел впереди Алана, отклоняя встречавшиеся на пути ветки. Алан дышал и двигался довольно легко для своего возраста. Мы вышли на большую поляну, кончавшуюся небольшой возвышенностью, поднявшись на которую я увидел вершины других деревьев, а за ними – голубую гладь озера. Пот пропитал мою рубашку. Я отер ладонью лоб и сказал: