Защита, как я уже сказал, очень серьезная. Полностью опустошаю свой резерв… «Выдох пламени»!

Эффектность на самом высшем уровне, эффективность от неё не отстает. Мощный поток пламени из моего рта добрых двадцать секунд билось о защиту, умудрившись пробить её лишь на последних мгновениях своей работы.

– Четвёртый ранг получен! – с неким восхищением заявляет безымянный мужик, который и не представился. – Будешь пробовать на третий подняться?

– Нет, хватит четвёртого, – отказался я.

Тут и так потребовалось чуть ли не в шесть раз больше энергии, чтобы не опростоволоситься. Уверен, что с защитным камнем под третий ранг я точно не справлюсь.

И так пойдёт. Жёсткий рост, что не говори. Эдак ещё пару лет, после чего я вполне могу оказаться в списке тех, у кого нулевой ранг…

Я был уверен, что все мои приключения закончились. Обратно к «медведям» нас не отправили, заявив, что курсантам больше нечего делать в подобной обстановке. Там, мол, работой займётся профессиональная армия.

Не знаю… Пусть и случаются накладки а‑ля суточной борьбы против многочисленных зомби, но я бы с интересом продолжил бы работать вместе с тем отрядом. Вернусь в Суворовское, а дальше что? Одна скука. Я уже все полосы с препятствиями щёлкаю как орешки, осталось лишь две не пройденные. Уверен, что с ними я разберусь за пару недель. Скучать потом, посматривая на своих сокурсников, которые столь сильно отстали от меня?

«Начинаю превращаться в какого‑то адреналинового наркомана», признался самому себе. Уверен, в этом плане бешеную роль играет изменение моего стиля мышления, когда я перехожу в огненную форму. До сих пор не имею понятия, какие скрепы у меня срывает при этом, но они явно слетают. Чувство самосохранения практически полностью пропадает, остаётся лишь дикий интерес и желание испытать самого себя при максимальных нагрузках.

Приходится признавать, что это бывает полезно. Что не сражение – происходит качественный и количественный рост по силам и умениям, благодаря чему я своих сокурсников и обогнал.

С другой стороны – вымывает страх. Вроде и понимаю, что меня нельзя назвать сверхсильным магом, который способен уничтожить любого. Вот только я ещё не сталкивался с тем, кто реально может меня остановить. Это создает ложную иллюзию всесильности. Искренне пытаюсь её искоренить, но это очень тяжело.

Как представлю, что придётся возвращаться в Москву и сидеть в кабинете, в очередной раз думая, что дальше делать со своими «Ёжиками», как раскручиваться, подписывая тонны бумаг… Глаз дёргаться начинает. Да и задница ноет, что ей скучно вечно просиживать в тёплом кресле. Предупреждает, что начнёт воевать со мной, геморрои всякие обещает. Тьфу, кошмар.

Кстати, можно отметить момент, что я во второй раз официально стал сильнее Никиты. Он смог взять пятый ранг, но до четвёртого ему далеко, пусть и пытался повторить мой поход. Думаю, что у него вышло бы, если бы разрешили пользоваться формой медведемона. Но, нет, нельзя, только человеческая форма, никакого допинга.

Первые звоночки того, что Коля отстаёт от нас по силам, прозвучали ещё на Кубе. Сейчас ему удалось взять пятый ранг, как и Никите, но парень сам признал, что ему едва‑едва хватило как времени, так и сил.

Надеюсь, что он не станет расстраиваться, не затаит какую‑то зависть как в сторону Романова, так и в мою. Пусть и не похоже, что он на подобное способен, но… Зависть – такая штука, которая очень сильно травит душу, разъедая её и не позволяя спокойно жить. Сколько раз я подобное наблюдал, искренне не хочется, чтобы человек, которого я искренне могу назвать другом, упал в эту трясину, из которой практически нереально выбраться.

Из Африки мы возвращались всей гурьбой. Нам не пришлось грузиться в автобусы, опять совершая путешествие через треть континента. Всех забрали с того самого аэродрома, в котором я уже успел побывать.

В душе опять колыхнулось лёгкое любопытство, какой же смысл был в нашей поездке. Надолго его не хватило, Кутузов грамотно продолжал избегать меня, так что я окончательно забил на этот вопрос. Неисповедимы пути сильных мира сего. Верю, что через некоторое время у меня не только получится начать причислять самого себя к их числу, но и понять смогу.

Разговоров практически не было. Все очень устали. Дикая жара и бешеная сухость воздуха настолько надоели, что возвращение в Россию радовался даже самый суровый скептик. Что уж говорить про нашу троицу? Чем дальше от клятых некромантов с их отвратительными творениями, тем лучше и спокойнее.

Меня же терзали другие мысли. Они звучат абсолютно по‑идиотски, но избавиться от них не могу. Уверен, что никто не догадается, с чем они связаны.

Седина. Меня весьма сильно задевал тот момент, когда она была у меня на висках. Мало того, что это меня лет на двадцать старит, так ещё и вечное напоминание о тех событиях, из‑за которых она появилась.

Теперь же моя голова полностью седая. Сразу заметно, что они не покрашены в белый цвет. Смотрю на самого себя через камеру смартфона и начинаю загоняться. Мелочь, мать его, чего же она так сильно меня задевает?

– Не имей себе мозги, тебе седина к лицу, – пихнул меня в бок сидящий рядом Никита.

– Комплименты от мужиков, только этого мне и не хватало, – тихонечко хохотнул я, пряча телефон в карман.

Завязался лёгкий разговор, который помог сменить тему. Приятно, когда есть друзья, способные помочь оторваться от негативных мыслей, насколько глупыми эти размышления не были бы.

Полет прошёл без малейших проблем, мы спокойно долетели до Москвы, аккуратно приземлились и нормально доехали до училища.

Следующие две недели обучения окончательно подтвердили моё мнение о том, что Суворовское уже дало мне всё, что только могло. На оставшиеся две тренировочные полосы я потратил по трое суток. Самая большая проблема – не обращать внимание на многочисленных зевак, которые решили понаблюдать за амбициозным второкурсником. Ещё бы, слишком мало подобных уникумов, которые развивались столь быстро. Те же самые третьекурсники эти две полосы препятствий за год должны пройти.

Да и я не один прошёл всё с лёгкостью. Рядом был Никита. Пусть он и немного отставал от меня, но умудрился пройти эти тренировочные арены без малейшей подсказки с моей стороны. Коле потребовалось побольше времени, но и он за десять дней закрыл все вопросы.

Дальше, если следовать только по плану обучения училища, должны следовать многочисленные тренировки в сражениях друг против друга. Тут произошла конкретная загвоздка, против меня практически все отказались выходить, приходилось заниматься лишь с Никитой и Колей. Да и то, я ощущаю, что все эти подобия на бои – абсолютная туфта.

Какой смысл в них, если на территории училища нет арены, способной выдержать наши с Романовым перевоплощения? В ином случае получается, что мы балуемся, противостоя друг другу где‑то в половину силы, не больше.

На исходе второй недели, ранним субботним утром, нашу троицу вызывал к себе Кутузов. Даже гадать не надо, что ему может от нас потребоваться. Слишком часто он мелькал неподалёку от нас все эти четырнадцать дней, наблюдая за нашим тотальным превосходством над всеми остальными курсантами.

– Проходите, присаживайтесь, – встретил нас руководитель Суворовского, едва мы зашли в его кабинет.

– Не буду долго рассусоливать, да, о причинах этой беседы. Научить вас, да, мы тут уже особо ничему не сможем. Переключать вас на теорию, да, значит гробить все ваши уникальные способности, благодаря которым вы и выбились из общей массы. Три дня назад я общался со своим руководством…

«Так, а кто его начальник?», выскочила у меня в голове мысль. Я отлично помню, как он ездил жаловаться на руководителя Тайной Стражи самому императору. Не с ним ли он разговаривал по поводу нашего будущего? Вполне может быть, учитывая, что перед ним сидит и младший Романов.